Все пути ведут на Север - Светлана Крушина

Как ни странно, никто из присутсвующих в зале не пытался его задержать. Возможно, ему просто повезло, что в тот вечер в трактире собрались люди мирные, и не было там ни солдат, ни наемников. Грэм спешил к двери, ведущей во двор; его собственный конь остался в конюшне, и выводить его оттуда не было времени, но он надеялся, что касотские лошади остались во дворе, и собирался прихватить одну из них. Если, конечно, его не караулит там целый отряд…

Второй солдат, усатый и плотный дядька в годах, подняв меч, заступил ему дорогу.

— Сдавайся, парень, — сказал он.

— У меня своих дел невпроворот, — отозвался Грэм и сделал на пробу выпад. Касотец не слишком ловко отразил его. С этим все было ясно — старый вояка, который не часто бывал в деле и на казенных харчах успел отрастить себе изрядное брюшко. Долго возиться с ним не пришлось, Грэм был и быстрее, и мечом владел лучше.

Оставались еще двое, их Грэм обошел хитрым маневром — на одного, правда, пришлось опрокинуть скамью. Дверь была уже совсем рядом, но ее загораживал белобрысый тип, решивший, очевидно, грудью остановить преступника. Он был без оружия, и Грэм решительно не понимал, на что он рассчитывает. Убивать беззащитного человека страх как не хотелось, и Грэм просто двинул его рукоятью меча в челюсть. Белобрысый упал, как подкошенный, Грэм перепрыгнул через него и выскочил во двор.

На улице уже стемнело, но он, по счастью, отлично видел в темноте, и разглядел четырех коней, оставленных у коновязи (а кстати, промелькнула мысль, белобрысый доносчик-то как явился? На своих двоих, или кто из стражников подвез?). Грэм дернул поводья ближнего к нему животного; они оказались закручены небрежно, и он легко их осободил. Не раздумывая далее, он запрыгнул в седло. Из дверей тем временем вывалились два уцелевших стражника, а так же хозяин таверны — бледный, но настроенный решительно, и даже с большим хлебным ножом в руке. Грэм хмыкнул и тронул коня, пуская его сразу в галоп.

— Ворота! Закрывайте ворота! — крикнул один из солдат.

А это уж было вовсе смешно. Двор таверны окружала невысокая плетеная изгородь, которую не слишком ленивая лошадь без особого труда преодолела бы в прыжке, так что запертые ворота (тоже не очень надежные на вид), ситуацию не спасли бы. И это понял не только Грэм. Пока один из касотцев вместе с трактирщиком спешили сладить с воротами, второй солдат одним прыжком подскочил к лошадям и схватил пристегнутый к седлу арбалет — метнув через плечо быстрый взгляд, Грэм увидел уже, как тот вскидывает оружие, прицеливаясь. Грэм ругнулся и пришпорил коня. С арбалетами ему по жизни не везло…

В самый момент прыжка что-то сильно ударило его в плечо; он пошатнулся и удержался в седле, только припав к лошадиной шее. За спиной кричали и ругались на несколько голосов. Оставалось надеяться, что под рукой у касотцев нет второго заряженного арбалета. Впрочем, Грэм был уже далеко, болт бы его не достал. Но вполне могла достать погоня.

Грэм сразу направил коня с дороги в поле, неподалеку виднелась черной полоса леса, где он рассчитывал скрыться. С болтом в плече далеко не уйдешь, хорошо еще, что кровь чуть сочится, и нет опасности умереть от кровопотери.

Углубившись в лес, Грэм соскочил с седла, хлопнул коня по спине, пуская его вскачь. Конь зафыркал и с шумом и хрустом исчез между деревьев, а Грэм скатился в кстати подвернувшийся овраг и затаился под заросшей мхом корягой. Жаль было терять лошадь, но потерять жизнь было бы жальче.

С полчаса он сидел почти не дыша, прислушивался к звукам ночного леса. Погони слышно не было, касотцы то ли сразу потеряли его след, то ли вовсе махнули на него рукой. То ли рассчитывали дождаться утра и выехать на поиски истекшего кровью мертвеца… Грэм зашипел сквозь зубы: любое движение отдавало в плечо болью. Кое-как он ощупал раненое плечо и обнаружил, что головка болта, скользкая от крови, почти не выступает. Сам он от железки не избавится, а значит, надо найти кого-то, кто ему в этом поможет. Плохо, ох как плохо! Будь рядом Ив, можно было бы рассчитывать на его помощь, но до Ива еще ехать и ехать…

Всю ночь Грэм в полузабытьи просидел в своем укрытии, никто его не побеспокоил. Под утро его начало знобить. Как только забрезжил свет, он выбрался из-под коряги, зашипел сквозь зубы, преодолевая сопротивление затекшего за ночь тела. Плечо горело огнем, рука почти не слушалась. Рука, кстати, была правая — хуже не придумаешь. Грэм носил бастарду, оружие, как ни крути, двуручное. Одной левой с ней он тоже мог бы управиться, но гораздо менее ловко.

В это же плечо он уже получал болт полтора года назад, в порту Обооре, когда они с Роджером увозили Илис на материк. Вот уж везение, ничего не скажешь.

Выбравшись из оврага, Грэм тихонько посвистал в надежде, что на этот зов откликнется лошадь. Идти к Северной пешком, через лес, раненому, ему не улыбалось. В кустах справа в ответ на свист зафыркало, захрустело и затрещало. Грэм вздохнул с облегчением — украденный у касотских солдат, обученный конь не ускакал далеко, остался ждать хозяина. Впрочем, все оказалось гораздо проще и прозаичнее: поводья запутались в кустах. Но Грэм все равно благодарно похлопал коня по шее, прежде чем забраться в седло.

Он направился на север, пытась восстановить в памяти карту, которую передала медейцам Илис. По всему выходило, что ему нужно держать путь на Линк, самую ближнюю к Северной крепости деревеньку. Если где он и найдет медейцев, то, скорее всего, именно там: оттуда удобно разведать обстановку в Северной, там же удобно и встретиться с Клингманом. Оставалось надеяться, что он не опоздает, и медейцы не полезут в крепость без него.

Впрочем, пока в первую очередь нужно было отыскать кого-нибудь, кто сумеет вытащить у него из плеча болт и перевяжет рану. Грэм быстро терял силы и опасался заражения; плечо горело огнем, а озноб сменялся жаром.

К полудню он выехал на обширную поляну среди леса, где свободно раскиданы были десятка полтора домишек, крытые соломой. Риск был велик, но Грэму выбирать не приходилось, и он постучался в ближайшую дверь и поинтересовался, нет ли в деревне лекаря. Открывшая дверь женщина окинула его подозрительным взглядом, но указала дом, куда можно обратиться за помощью.

Лекарь — точнее, скрюченная полуслепая бабка-знахарка, — жила на окраине деревни, у самого леса. Было ей, наверное, лет сто, и Грэм сильно засомневался, что она хоть раз в жизни имела дело с арбалетными болтами. Он ей тоже сразу не понравился, и, оглядывая рану, она все ворчливо выпытывала, где его так угораздило. Вероятно, она подумывала, не позвать ли мужиков с вилами, и не связать ли подозрительного пришельца, дабы после сдать его солдатам… Грэм вежливо сообщил ей, что наткнулся в лесу на разбойников, и только чудом ему удалось удрать от них. «А чего ты вообще в лесу-то забыл, а?» — резонно полюбопытствовала бабка. — «Небось, и сам разбоем промышлял?» Ответить на это было нечего, и Грэм молча положил перед ней две серебрянных монеты, последние, оставшиеся в кошельке после продажи бриллианта из сережки и покупки коня. Глаза старухи, даром что полуслепые, алчно блеснули, монеты вмиг исчезли в складках шали, по-деревенский повязанной на груди крест-накрест, и вопросы прекратились.