Зеленый рыцарь - Айрис Мердок

— В общем, ты единственный человек, способный реально помочь ей, — заявила Клементу Луиза, озабоченная положением Джоан.

— Мне непонятно, в чем, собственно, ей нужно помочь! — возмущенно ответил Клемент.

— По-моему, она в опасности. Она позвонила мне и сообщила, что попалась на крючок [62]. Неужели она пристрастилась к наркотикам?

— Сомневаюсь. Пока я вроде не замечал.

— Но все же сомневаешься!.. Когда ты видел Джоан в последний раз?

— Совсем недавно. Я думаю, она отправилась в Париж организовывать продажу квартиры.

— Да, она что-то говорила насчет продажи.

«Хвала небесам, — подумал Клемент, который только что придумал эту отговорку. — Что ж, возможно, она и правда в Париже».

— Луиза, я пришел к тебе не для того, чтобы…

— Ты знаешь, что Эмиль и Клайв возвращаются и Харви понадобится его собственная квартира? Кому-то придется приютить Джоан. У кого она может пожить? Нам негде поселить ее, у нас нет лишней комнаты. Как ты смотришь на то, чтобы Харви пожил у тебя?

— Отрицательно! А разве нельзя обратиться к Коре?

— Джоан говорит, что не вынесет диктаторства Коры. Пожалуйста, Клемент… Мы же не думаем, что Харви…

— Луиза, дорогая, я пришел вовсе не для того, чтобы обсуждать Джоан и…

— Ладно, для чего же тогда…

— Я пришел повидать тебя, просто повидать, пообщаться именно с тобой, пойми же ради бога!

— Для обеда еще рановато.

— Да не хочу я обедать, вообще не хочу есть!

Клемент, недавно покинувший дом Лукаса, после той встречи поехал прямиком в Клифтон. Ему действительно хотелось просто побыть рядом с Луизой, он надеялся, что ее мягкая сердечная привязанность успокоит, утешит его истерзанную душу, надеялся забыться в обстановке обычной добропорядочной жизни. Почему она так недружелюбно настроена? Уж не поделилась ли с ней Джоан сокровенными тайнами?

Прибыв в Клифтон, Клемент застал Луизу за рукоделием. Она вновь принялась укорачивать то вечернее платье, что годами висело в ее шкафу, подобно бесполезному, но красивому сувениру.

«Даже сейчас, — подумала она, поглаживая его мягкий, по-прежнему блестящий полосатый шелк, — этот наряд подходит только для особо праздничных случаев. Но разве у меня теперь бывают такие особые случаи?»

Даже дни рождения детей считались уже не столь важными событиями. Луиза любила это платье так, словно оно было неким обиженным существом. Она подумала, что нужно отдать это платье Алеф. Она подумала также, что вспомнила об этом платье после подаренного ей Клементом белого шарфа. Луизе хотелось сказать ему об этом и показать платье. Но Клемент появился так неожиданно и с таким мятежным видом буквально ворвался в ее комнату, что Луиза, невольно растерявшись, начала говорить о Джоан, и вот теперь они оба расстроились и настороженно смотрели друг на друга.

— Послушай, — отрывисто произнес Клемент, — мне надо встретиться с Беллами, а если его не окажется дома, то придется оставить сообщение. Не могла бы ты дать мне лист бумаги и конверт?

Слегка нахмурившись, Луиза пожала плечами и, вытащив из ящика стола бумагу и конверт, вручила Клементу. Он сунул их в карман пальто, брошенного им на спинку кровати.

Они возобновили своеобразную конфронтацию. Их пристальные взгляды таили личные страхи.

— Клемент, мне страшно, — сказала Луиза.

— Не болтай ерунды, — бросил Клемент. — Чего, скажи на милость, тебе бояться? Ты просто нервничаешь из-за пустяков, — Немного помедлив, он добавил: — Ох… как же я устал… а мне еще надо появиться в этом треклятом театре.

У него возникло огромное желание лечь и забыться сном на этой кровати.

— Я хочу выяснить правду, хочу узнать, что на самом деле произошло.

— А что, собственно, произошло? Когда? Где? Ты переживаешь из-за этого дела? Так оно рассосалось, тут нечего и выяснять…

— Ты понимаешь, о чем я говорю, о том первом разговоре… в нашей гостиной… когда у вас с Питером возникли разногласия… Все звучало так странно и запутанно… и как-то ужасно…

«Значит, он для нее уже просто Питер», — подумал Клемент. Очередная тошнотворная мысль пришла ему на ум.

— Разумеется, странно и запутанно. Вряд ли у тебя сохранились ясные воспоминания… да и у него память сильно пострадала. Ты должна осознавать, что он еще серьезно болен.

— Я хочу понять, мог ли Питер… Мне даже не хочется думать, что его слова вызваны болезнью или заблуждением… ведь должен же в них быть какой-то смысл!

— Что значит, какой-то смысл? Неужели ты не понимаешь, что он получил травму мозга, с головой у него не совсем в порядке, только и всего. О боже, неужели ты не можешь просто пожалеть беднягу и оставить все как есть? В конце концов, он не имеет к нам никакого отношения!

— Клемент… у меня такое чувство, будто за всем этим скрывается нечто ужасное.

Луиза поначалу хотела рассказать Клементу о трех ожерельях, но передумала. Она также собиралась спросить, не знает ли он адрес Питера, но и от этой мысли решила отказаться.

Луиза стояла, бессильно опустив руки. Ее взгляд блуждал по подолу вечернего платья, затем остановился на вколотой в него тонкой иголке с шелковой ниткой. От иголки расходились лучики света, должно быть, солнечного, но Луиза не стала оборачиваться и выяснять, светит ли за окном солнце. Она прищурилась, вспомнив какое-то недавнее событие, и у нее вдруг закружилась голова от ощущения, что огромная трещина появилась в ее отношениях с Клементом. Он смотрел на нее почти с ненавистью.

Клемент раздраженно махнул рукой.

— Алеф дома? — спросил он, — Мне хотелось поговорить с ней.

— О чем? Она уехала.

— Она все еще в Йоркшире у Адварденов?

— Да. Сегодня утром Алеф поехала повидаться с Розмари, но она не задержится в Йоркшире, они планируют большое путешествие.

— Так они все вернулись, и мальчики тоже?

— Да. Клемент, что с тобой происходит? Пожалуйста, расскажи мне. Я чувствую, что ты весь на нервах, чувствую, что тебя что-то гложет и терзает. Мне так хочется помочь тебе, и я смогу, если ты все объяснишь мне. Ты говорил такие странные вещи, что Питер жаждет мести… мне до сих пор не верится…

— Я был пьян, вот и нес всякую чушь. Похоже, у тебя сложилось впечатление, что у него характер славного мистера Пиквика… Но он вовсе не такой славный. И вообще, оставь ты его в покое. Надеюсь, ты не делала ему никаких авансов?

— Ну… нет… нет…

— Вот и хорошо. Больше он не будет беспокоить тебя.

— Я думаю, мне пора повидать Лукаса.

— Что? Ты с ума сошла!

— Но мне хочется узнать, почему…

— Луиза, нет, ни в коем случае, я запрещаю тебе…

— Клемент, да что с тобой происходит в самом-то деле?!

— Он может встретить тебя крайне неприветливо, он страшно рассердится и доставит тебе массу огорчений. Я же просил тебя не вмешиваться. Тебе нельзя видеться с Лукасом. Ты не добьешься ничего, кроме неприятностей, причем навлечешь эти неприятности не только на себя, но и на других. Поверь мне, не надо ничего выяснять.

— Но я имею право…

— Ты ничего не знаешь и не имеешь никакого права!

— Не кричи на меня!

— Я не кричу. Прости, Луиза, мне не следовало приходить сюда. Я мог бы сообразить… Извини…

Клемент вскочил, схватил с кровати свое пальто. Он был готов разрыдаться. Он ужасно устал.

Луиза не стала возражать ему.

— Мой у себя наверху, — сказала Луиза, — Она решила бросить школу. Постарайся уйти без лишнего шума. Мне не хочется, чтобы она узнала о твоем присутствии. Оно обычно слишком волнует ее.

Мой, прекрасно знавшая об этом волнующем присутствии в доме, валялась на кровати, подложив под спину подушки. Она лежала там босоногая, в смятой синей рубашке, едва доходившей до колен. Ее шею приятно согревало слегка сдвинувшееся на бок лазуритовое ожерелье. Перекинутая через плечо длинная и толстая светлая коса, извиваясь, спускалась вниз между ее грудей. Рядом с ней пристроился Анакс, вытянув к изножью кровати длинные задние лапы. Его длинная морда частично покоилась на подоле рубашки Мой, слегка щекоча также и голые коленки. Пес неотрывно смотрел на нее своими невероятными голубыми глазами, взгляд которых порой казался совершенно ледяным, отстраненным и вовсе не собачьим. Мой коснулась тыльной стороной ладони его черного влажного носа, потом слегка пощекотала его пушистым кончиком своей косы, приглашая поиграть. Но Анакс не поддержал ее игривого настроения. Мягко изогнутая темная линия его пасти слегка дернулась, блеснув белыми зубами. Девочка погладила пса по носу, почесала за ушами, ощутив напряженность его мышц под жесткой серой шерстью. Продолжая смотреть на нее, Анакс слегка фыркнул, словно ему не понравились ее ласки.

Мой переживала совершенно особенное событие. Понедельник давно начался, а она не пошла в школу. Она стала взрослой, ведь ей исполнилось шестнадцать лет, и она имела полное право не ходить на уроки. Уже с четырнадцати лет Мой время от времени намекала своим родным, что бросит школу, когда ей исполнится шестнадцать. Сефтон упорно советовала ей выкинуть из головы такие мысли, а Луиза и Алеф отказывались серьезно воспринимать ее слова, туманно говоря, что время покажет. Когда приблизилось заветное время, Мой сообщила о своем решении директрисе. Та мягко предположила, что дальнейшие занятия могут оказаться полезными для будущей жизни девочки, а вот классная руководительница согласилась с тем, что Мой сможет найти лучшее применение своим талантам.