План номер ноль - Герман Анатольевич Горшенев

основания моста. И, да, быки упрямы, и они проверили и эту возможность. Если, бы они этого не сделали, то я бы разочаровался, но нет, всё в порядке. Я перетаскивал своих одного за другим на остров, а человеко-коровам оставалось только смотреть. Туда-сюда, туда-сюда, до глубокой ночи. Опять решал кошелёк, вернее неисчерпаемый запас звёздной крови, которую отдал мне поддельный рикс. Много ресурсов — это хорошо. Последней переволок наёмницу, которая вытащила свой синтетический трос из опустевшей конструкции гамака. Полностью гамак решили не расплетать, а вдруг? Верёвки аборигенов ресурс восполняемый, а вот иметь номинальный способ бегства, даже если знаешь, что им не воспользуешься, это способ согреть душу.

На высоком холме-острове, уже горел большой костер. Ястреб оказался штукой мощной. Я просто не знал раньше и осторожничал. Попадись мне сейчас пернатые, выщипал бы всю стаю, не раздумывая. Туда-сюда, туда-сюда. Отзывать мост не стал. Если не брать вино, не тратить на кровать или оборону, то ничего дополнительного он не просил. Пусть стоит. Высота холма, на котором мы расположились, была не меньше, чем мост, и находится на тёплой твердой почве. Это лучше, чем быть подвешенным в плетёных веревках над бушующей водой, а сверху давящий холодом хладонит.

Стало совсем темно. Убрал небесного Ястреба в скрижаль. Вот же зараза! Километрах в семи, из-за похожего холма взлетела целая стая пернатых. Скотины дождались, пока мы переберёмся, и я погашу свой вингер. Теперь сутки не смогу его вызвать. Мост с прекрасной лучницей и мужиком в шапке сейчас бесконечно далеко и ПВО моей руны до нас не доставало. Мы, конечно, были вне досягаемости защитников моего хрустального моста. Крылатые наверняка опасались летающего доспеха, дождались, пока я его уберу, и теперь мои крылья находились на перезарядке. Стая пошла вверх, готовясь начать пикирование и засыпать стрелами и шипами.

Я стоял и смотрел в небо. Специально летал неспешно, хотя и знал, что трачу уйму звёздной крови напрасно. Они посчитали всё правильно, но не имели полной информации о сумасшедшем капитане малого тральщика.

Не знаю, какие единые присматривают за нами и сколько раз в день они это делают, но всё надо было делать чуть раньше. Именно сорок минут назад с перезарядки вышел мой Тарантул и теперь он готов к активации. Вот буквально на сорок минут. Около моих ног появился паук с кривым ротором. Мой мир развернулся сферой боевого целеуказателя, и машина открыла огонь, выплюнув в черное небо широкий конус раскаляющихся от трения о воздух стрелок, вылетевших из гаусс-орудия. Двое пернатых разлетелись клочьями. Паника в высоте выглядит именно так. Крылатые тени прыснули по сторонам. Перья летели сверху, и больше ничего не говорило о том, что кто-то находился в чистом небе ещё за полминуты до этого, а около моих ног стоял паучара, вращая останавливающимся ротором.

Глава 19

На конной тяге

Кое-как обживались на острове. После метания копий и камнепада, вызванного большим количеством здоровенных булыжников, которые швырнули тавры, у нас были раненые. Местные очень терпеливы, и подруга лечила воинов Клыка как магла в подвешенном состоянии, но на твёрдой почве это делать удобнее. Такие способы для аборигенов выглядели откровением. У местных обычно две крайности. Болезного можно поднять на ноги убойной лечебной руной или долгими причитаниями, отварами, примочками, а если руны деревянные, то, как по мне, верой в чудо. Но наёмница всё делала не так. Раздолбанную ногу можно лечить с помощью шин и перетягиванием самодельного жгута. Приложив пару стрел и замотав плотно тряпками, фиксировала переломы, дезинфицировала вонючей штукой из своей руны-хранилища отёки, вскрывала, сливая густую слизь, бинтовала, и они вместо ужасных гематом превращались во вполне приемлемые повреждения. Даже собрала кости, выкинув несколько кусочков, остановив кровь и зашив рану одному бойцу. Это тот парень, что копьё главного быка принял. Он подставился сознательно, закрывая других. Основной удар пришелся на деревянный щит, и именно об деревяшку погасилась большая часть энергии, но и рука пострадала. Копьё пробило защиту, разломав кости руки в нескольких местах, а острие превратило закрытый перелом в слегка открытый. Подруга сразу наложила жгуты и причинила лечение.

Большинство остальных повреждений были несерьезные. Камни, летевшие в голову и тело, перехватывали тряпками и щитами, а вот ноги пострадали у многих. Прямо переломов было очень мало, но гематомы выглядели внушительно. Конечности опухали, а кости, вполне могли иметь надколы. Местные с интересом наблюдали за карательной медициной подруги, терпели и с удовольствием учились. Но больше, чем переломы и гематомы, народ интересовало всё, что относилось к классификации — тёпленькое. Хладонит вблизи очень жёсткий. Думаю, под мостом могло быть градусов десять-двадцать чистого холода, причём не просто холода, а именно постоянного холода от промёрзшего ледяного монолита. Минерал, созданный для удержания ледяных шапок гор не так легко разогреть, вернее, практически невозможно. Вода перестала замерзать на ледяных торосах только тогда, когда достаточно отдалялась от моста ледяной глыбой, а всё, что прикасалось непосредственно к моему сооружению, замерзало почти мгновенно.

Местные, которые привыкли жить в тепле света игг-древа, даже пускай не в самом центре круга, а так, ближе к окраине, всё равно столкнулись с подобным отмороженным существованием впервые. Холм густо порос кустами, а течение реки принесло немало деревьев. Плыли целые стволы с выдранными корнями и огромной кроной. Огонь — это такая штука, что, если не заморачиваться дымом, рано или поздно просушит любую древесину. Самая мокрая деревяшка запылает в костре жарким пламенем, особенно хорошо, когда это большая деревяшка. Все, кто был на ногах, таких оказалось две трети, носились, ломая ветки с кустов на холме-острове и вытаскивая целые стволы, плывущие по воде. Огромный костер разгорался посередине стоянки. Аборигены решили, что лучше единственный большой, в котором очень быстро сохнут мокрые палки, чем несколько мелких. Если что, то можно растащить угли потом по нескольким местам для готовки.

Я опять выступал в роли кормильца. Мой пространственный карман выдал случайный набор продуктов. Копченое мясо, какие-то колбасы, ещё что-то, что я не понял, но люди Клыка отнеслись к этому нормально, вытаскивал лепешки и несколько кусков сырого мяса. Они были прям здоровые. Не помню, чтобы я именно такого размера что-то засовывал в хранилище, но всунуть обратно не дали, показав всем своим видом, что готовы приготовить и с огромным удовольствием съесть. У нас есть костёр, твёрдая земля под ногами, а не дом из верёвок и жуткий холод над головой.

Пока жарили сырое мясо и варили горячую похлёбку в котелках, я получил