История отношений между русскими князьями Рюрикова дома - Сергей Михайлович Соловьев

ми пойти со свею силою самому, а с ним ми сто-яти заодно противу всих сторон, никово не выймуючы, хто бы коли ему не мирен был»{815}.

И после 1454 года, вероятно вследствие тесного родственного союза, опять встречаем договор тверского князя с московским, в котором оба клянутся быть за один на татар, на ляхов, на Литву и на немцев{816}.

Так Тверь подобно Новгороду колебалась между Литвою и Москвою, соперничеству между которыми одолжена была продлением своей независимости. В означенном договоре замечательно следующее условие: «А што от тебе отступил князь Иван Можайской, да княжь Дмитрив сын Шемякин князь Иван, или которой ти иный брате згрубит: и мне в. к. Борису и моим детем, и братье моей молодшей к собе их не приимати; а быти нам с тобою на них за один и с твоими детми, Також, брате, которой мой брат молодшей и из меншии моее братьи згрубят мне в. к. Борису Алекс[андровичу], и моему сыну князю Михайлу, и меншим моим детем, кого ми Бог даст, и тобе в. к. Василию, и твоим детем в. к. Ивану и князю Юрью, и меншим твоим детем тех вам к себе не приимати, а быти вам со мною с в. князем Борисом и с моими детми на тех за один». Оба свата обязываются в заключении: «А отнимет Бог котораго из нас; и вам, брате, печаловатися нашими княгинями и нашими детми».

И в сношениях с князем тверским митрополит Иона принимает деятельное участие. До нас дошло послание его к тверскому епископу{817} о том, чтобы он убедил своего князя подать помощь в. к. Василью против татар. Из этого послания открывается, какою могущественною связующею силою было в Древней Руси духовенство и как неутомимо преследовало оно мысль государственного единства, общности русских интересов. «И благословляю тобя, — пишет митрополит к епископу, — чтобы еси о том сыну моему в. к. Борису Алекс[андровичу] говорил, и бил челом и докучал твердо, по своему святительскому долгу, чтоб сын мой в. к. Бор. Алекс, к в. к. Василию Васильевичу своих воевод послал на тех безбожных. Занеже сыну, ведомо тебе, что тамо учинится, великим Божиим милосердием, тому в. государю в. князю которое что добро, к строению християньскому и тишине, и то обеих тем великих государей и всего нашего православнаго християньства общее добро».

Василий поправил ошибку Шемяки касательно примысла отца своего — Нижегородского княжества. Суздальский князь Иван Васильевич видел, что ему не удержать дара Шемяки против Василия, и потому заключил с последним договор{818}, в котором добровольно отказался от Суздаля и Нижнего, возвращал в. князю все ярлыки, прежде на эти княжества взятые, и сам брал от Василия в виде пожалования один Городец да несколько сел в Суздальской области с условием, что если он отступит от в. князя, то эта вотчина переходит к последнему, а он, Иван, подвергается церковному проклятию.

В заключение мы должны обратиться к событиям в Литовской Руси, во сколько они касаются отношений между Рюриковичами. Василий Димитриевич, умирая, поручил своего сына покровительству Витовта: но это была только одна родственная учтивость. Вместо покровительства 80-летний Витовт два раза входил в пределы Московской Руси, один раз в Псковскую, другой — в Новгородскую область, и взял огромные суммы денег и с той, и с другой; мы видели, что он принял в службу князей рязанского и пронского в явный ущерб своему внуку. К счастью последнего, Витовта гораздо более занимали дела на западе, а смерть его, последовавшая в 1430 году, была знаком к усобицам в Литовской Руси и положила конец наступательному движению ее князей на Русь Московскую.

Православно-народная сторона в Литовской Руси выбрала в преемники Витовту известаого уже нам Свидригайла{819}; поляки выставили против него брата Витовтова Сигизмунда, которому и удалось ограничить Свидригайла одною Волынью и частию Подола. Но Сигизмунд, поддерживаемый поляками, навлек всеобщее негодование своею жестокостию и был убит князьями Черторыйскими. Тогда на его место был выслан из Польши 14-летний Казимир; поляки думали и в нем иметь орудие для исполнения своих замыслов, но ошиблись; Казимир, несмотря на молодость, окруженный литовскими и русскими боярами, начал действовать в интересах Литовско-Русского княжества и примирился с дядею своим Свидригайло. Увидев это, поляки противопоставили ему Михайла, сына убитого Сигизмунда.

Разумеется, что для Василия Московского было выгодно поддерживать междоусобия между Гедиминовичами, точно так как для последних было выгодно поддерживать их в роде Калиты; и таким образом выгоды Юго-Западной Руси продолжали и теперь находиться в противоположности с выгодами Северо-Восточной. Усиление Свидригайла, благодетельное для Южной Руси, было вредно для Василия Московского, потому что Свидригайло был побратим дяди Юрия{820}; вот почему Василий благоприятствовал Сигизмунду и сыну его Михаилу в борьбе с Свидригайло и Казимиром, а убийца Сигизмунда князь Черторыйский жилу Шемяки и вместе с ним приходил воевать на Москву{821}. В 1444 году, когда Михаил вместе с Болеславом Мазовецким воевал с Казимиром, и московские полки входили в литовские области, за что литовцы отомстили вторжением в следующем году{822}; означенный Михаил Сигизмундович умер в Москве.

Но значительных военных действий между Москвою и Литвою не могло быть: князьям обеих было много дела у себя дома, и потому гораздо деятельнее шли между ними мирные переговоры, и в 1449 году был заключен между обоими в. князьями договор, о котором уже было отчасти упомянуто выше{823}. Здесь Казимир и Василий клянутся быть везде за один и взаимно помогать друг другу на всех врагов, особенно на татар; обязываются в случае смерти одного из них печаловаться детьми покойного; Казимир обещается не принимать Димитрия Шемяки, Василий — Михаила Сигизмундовича; любопытно видеть, как установлены отношения обоих в. князей к Новгороду и Пскову: «В Новгород Великий и во Псков, и во вси новгородские и во псковские места, тобе королю и в. к. не вступатися, а и не обидети их; а имуть ли ти ся новгородцы и псковичы давати, и тобе королю их не прыймати. А в чом тобе королю и в. к. Казимиру новгородцы и псковичы зъгрубят, и тобе мене великого князя Васи-лья обослав да с ними ся ведати, и мне в. к. Василию не вступатися, ни помолвити про то на тебе, а в земли и в воды новгородские тобе королю и в. к. Казимиру не вступатися. А с немцы ти, брате, держати