Муза - Эмма Скотт

иногда. Я люблю, чтобы все было интересно.

Правое крыло.

Это рвота. Моя щека прижата к земле, но черная кровь выплескивается с впечатляющей силой. Расстояние лучше, чем в прошлый раз.

Затем левое.

Второе крыло отрывается, а вместе с ним и мой крик.

Я лежу, задыхаясь, в луже собственной желчи, содрогаясь в агонии. Двадцать шесть раз упал, осталось 3624. Плюс-минус.

И тут я слышу это.

Крик страдания. Эхо моего собственного.

Коул...

Я закрываю глаза и слушаю. Крик больше не повторяется. Очень медленно, каждое движение приносит осколок боли, я поднимаю голову и смотрю сквозь вуаль, быстро ища Коула.

Он прислонился к двери нашей квартиры в Челси. Он не уехал из Лондона, как я ему велел. Он все еще там, в опасности, и рыдает из-за меня.

Потому что он любит меня.

Я не знаю, как и почему, но он любит. Любовь Коула ко мне прорвалась сквозь века моих собственных сомнений, стыда и даже моей демонической судьбы.

Я впустил его.

Лежа на том грязном, забрызганном кровью полу в аду, я позволил себе почувствовать его любовь ко мне. Она поразительнее, чем я когда-либо мог себе представить. Полнее и глубже, и такая богатая. Такая же богатая, как его карие глаза, его улыбка и красота его души, которая смотрит сквозь чудовище, в которое я превратился, чтобы увидеть меня.

"Спасибо", - шепчу я тому, кто меня слышит, потому что теперь я вижу путь к своему спасению.

Единственный способ пережить следующие тысячелетия этой пытки - рассказать Коулу правду. Рассказать ему о моем ужасном плане и о том, что я никогда не смогу его осуществить. Потому что я люблю его. Я люблю его всем, что во мне осталось, и всегда буду любить. Но я никогда не произносил этих слов, а теперь я должен их сказать. Я не могу позволить ему поверить, что он прошел через все это безумие в одиночку. Даже если он меня ненавидит, он будет знать. Мне просто нужно несколько драгоценных мгновений с ним, и они помогут мне пережить все, что будет дальше. Потому что Кассиэль был прав; я готов умереть тысячей смертей за Коула Мэтисона.

Я буду любить его и позволю ему любить меня.

Я прижимаюсь щекой к камню и жду, пока мои кости медленно срастутся. Разорванная плоть будет медленно затягиваться.

Вдох, выдох.

Время проходит в доме Коула. Его больше нет у двери. Может быть, он у Порока. Мои крылья и близко не исцелились, но я не могу больше ждать. Я снова вдыхаю и представляю, что вместо боли меня наполняет сила. Это немного, но этого должно быть достаточно; у меня будет только одна попытка.

В подземелье тихо. Асмодей мучает какую-то другую несчастную душу. Голем стоит где-то позади меня, ничего не делая, но ожидая, пока свежие, сильные крылья порвутся.

Отвали, камушек.

С мучительным криком я бросаюсь сквозь Завесу и Переход.

Я приземляюсь с тяжелым стуком в своей спальне в Челси. Мой крик прерывает вытолкнутый из меня воздух. Долгие мгновения я не могу пошевелиться, только тихонько поскуливаю. Я бы с удовольствием потеряла сознание от боли, но не могу, да и времени все равно нет.

"Амбри?"

Коул, зовет из другой части квартиры. Он не может видеть меня в таком состоянии. Я пытаюсь принять человеческую форму, но я слишком слаб.

"Амбри? Это ты?"

Он уже почти у двери. Отчаянным рывком я бросаю замок телекинезом. Ручка дергается, и он стучит по дереву.

"Амбри! Впусти меня. Впусти меня!"

Я тащу себя по полу на локтях, хрипя, сдерживая крики, пока не оказываюсь рядом с занавесками. Когда я тянусь к ним, меня тошнит, но во мне уже ничего не осталось. Я сжимаю материал в кулак. Дрожа и скуля от предстоящей боли, я стискиваю зубы и сильно дергаю.

Агония - это вспышка белого света, а затем кто-то кричит, как будто наступил конец света.

Я почти уверен, что это я.

Занавеска лежит передо мной грудой бархата, но теперь я слишком истощен, чтобы прикрыться. Все равно это бесполезно: Коул распахнул дверь и бежит ко мне.

Перевод: https://t.me/justbooks18

Глава 31

Часом ранее

Галерея Декора была переполнена. У меня возникло ощущение дежавю после моей первой выставки в галерее. Золотистый свет заливал пространство: художники, пьющие шампанское, галеристы, критики и покупатели бродили по залу, рассматривая коллекцию, которую я назвал "Трансформация".

Джейн то и дело появлялась у меня под локтем, чтобы проинформировать меня о продажах. Менее чем за час вся коллекция была распродана.

"Цифры еще не все, но похоже, что это будет около десяти миллионов, Коул", - прошептала Джейн. "Десять. Не то чтобы я была удивлена. Штормовой свет был невероятен, но это..." Она жестом обвела нас. "Это следующий уровень. Вы официально прибыли. Вы изменили свой стиль, изменили методику, экспериментировали, но сохранили то, что сделало вашу первую коллекцию такой особенной. Это гениально".

"Спасибо, Джейн".

"А та последняя картина с его изображением в окне? Утренний свет?" Она промокнула глаз. "Господи Иисусе, у меня эмоции от одной мысли об этом".

"Ты ведь не продала ее, верно?" спросила я с внезапной паникой. "Скажи мне, что ты не..."

"Конечно, нет, дорогой", - сказала она, сжимая мою руку. "Я не забыла оставить его в бухгалтерской книге. Я понимаю, почему ты хочешь сохранить его, но это позор. Некий покупатель - не буду называть имен, но скажем так, у него есть титулы - предложил два миллиона только за него".

Я потягивал свою газированную воду. "Мне жаль, Джейн, но я не могу с ним расстаться".

Возможно, это все, что у меня осталось от него.

Это и "официальный" портрет, который я сделал. Две его жизни.

"Я восхищаюсь вами, Коул", - сказала Джейн. "Не знаю, смогла бы я так легко отказаться от двух миллионов".

Я оглядел заполненную галерею. Я был более финансово обеспечен, чем когда-либо мог себе представить. У меня был весь успех и обожание, с которыми я мог справиться... и я бы ушел от всего этого, если бы только я мог вернуть Амбри. Никаких денег или славы никогда не было