Вкус греха - Мэрилин Папано

Викки открыла рот, но не издала ни звука. Должно быть, ярость лишила ее дара речи. Или же она поверила Уиллу, поверила, что он способен на все. Как бы то ни было, она молча повернулась и зашагала прочь.

Несколько секунд Уилл стоял неподвижно. Он досадовал на самого себя. Нужно совсем не иметь головы на плечах, чтобы явиться сюда и нежничать с Селиной в двух шагах от ее родных, от ее сволочной сестры. Он должен был спрятаться, заметив ее, должен был бежать от нее как черт от ладана.

Селина тихо подошла и положила руку ему на плечо.

— Пойдем домой, — негромко предложила она.

Уилл посмотрел на нее, погладил по щеке.

— Она назвала тебя сукой.

Селина слабо улыбнулась.

— Викки очень ревнива. Она убедила себя в том, что если ты решишь завести роман в этом городе, то твоей избранницей непременно будет она.

— Сели, она твоя сестра, и она назвала тебя так только за то, что ты была со мной.

— Сестры — еще не значит друзья, — возразила Селина. — Мы едва выносим друг друга. Поверь, Уилл, мне совершенно все равно, что она обо мне думает.

Он со вздохом опустил руку.

— Ты ничего не понимаешь, Сели.

Откуда ей понять? Никогда в жизни никто не обращался к ней презрительно. Она не знает, что такое унижение, ненависть, людская злоба. Она не понимает, как чувствует себя человек, когда его подозревают и осуждают без всякой на то причины и не признают за ним малейшего достоинства.

— Нет, это ты не понимаешь, — возразила Селина. — Мне безразлично, какими словами меня обзывает Викки. Мне безразлично, что будут говорить обо мне в этом проклятом городе, если я буду с тобой.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь.

— Не надо в таком тоне, Уилл. Я знаю, что говорю. — Она помолчала, погладила его по плечу. — И ты тоже знаешь. И боишься.

Боится ли он? Он лишь горько усмехнулся. Ну да, с тех пор, как он ее встретил, у него бывали минуты, когда он чувствовал неподдельный страх.

— Я стараюсь уберечь тебя.

— Не надо меня беречь, — упрямо тряхнула головой Селина. — Я хочу быть с тобой.

— Ты не представляешь себе, как себя чувствует человек, когда на него смотрят как на врага. Когда в магазине за тобой следят — не стащишь ли ты чего — нибудь. Когда тебя с легкостью обвиняют в любом преступлении, тебя считают виновником любого скандала. Ты не к этому стремишься.

— Правильно, — мягко согласилась Селина. — Я стремлюсь к тебе.

Уилл ответил не сразу:

— Селина, может быть, все дело в сексе? Ты ищешь удовлетворения? Если так, идем домой, и ты получишь его. И будешь получать каждый вечер, до тех пор, пока я не уеду из города, если только…

— Если только я откажусь желать большего? Если я откажусь от тебя и стану думать только о том, что обо мне скажут в городе?

— Есть на свете по-настоящему важные вещи, — злобно проговорил Уилл. Таким тоном он только что разговаривал с Викки. — Что ты скажешь о том, что я сплю с женщинами за деньги? Если ты взглянешь на мое полицейское досье, у тебя глаза на лоб вылезут! Чуть ли не в каждом штате, куда меня заносило, я попадал в тюрьму! А за половину моих преступлений меня не арестовывали! Между прочим, когда мисс Роуз нашла меня в Алабаме, я сидел в тюрьме! И если бы я не согласился приехать сюда, очень возможно, меня бы упекли надолго!

Он умолк и вгляделся в лицо Селины. Ему было бы довольно малейшего признака сомнения. Этого будет достаточно, чтобы держаться от нее подальше и не погубить.

— А в Алабаме ты был виноват? — спросила она.

— Да какая тебе, к черту, разница?

— Это самое главное, Уилл. Да или нет?

И он сдался.

— До каких пор ты будешь мне верить, если я скажу, что не делал ничего плохого? Любой, кто оказывался в тюрьме, утверждает, что невиновен. По большей части люди в таких случаях лгут. Когда до тебя наконец дойдет, что я способен лгать?

— Тогда, когда ты начнешь лгать мне, — спокойно ответила Селина.

Селина верит ему. Простой психологический закон: с человеком нужно обращаться хорошо, и если он хоть сколько-нибудь человек, то и он будет поступать с тобой хорошо. Если проявить к нему доверие, он это доверие заслужит. Вера в добрую натуру человека обязательно будет вознаграждена.

Конечно, он не может быть таким, каким она хочет его видеть, он не станет человеком, какой ей нужен. Но он сделает над собой усилие, он притворится хорошим на то время, что будет в Гармонии.

Уилл прислонился к ближайшему дереву и пристально посмотрел на Селину.

— Я кажусь тебе лучше, чем я есть.

Селина придвинулась ближе, и он машинально обнял ее.

— Ты сам не веришь в себя, — мягко возразила она.

Вера Селины слепа. Она видит только хорошее и закрывает глаза на дурную сторону. А когда он покинет Гармонию, правда откроется ей очень скоро. Он возьмет все, что она может ему дать, и оставит ее ни с чем. Он разобьет ее сердце. И тогда она увидит, какой он негодяй.

Селина нашла мисс Роуз, которая сидела на складном стуле в обществе Реймонда и Френни, и сказала ей, что ее не нужно везти домой. Старуха долго изучала ее лицо, освещенное заревом фейерверка и лимонно — желтым светом фонарей, затем коротко кивнула.

— Еще увидимся.

Пробираясь к воротам парка, где дожидался Уилл, Селина размышляла о том, что зоркая, невероятно проницательная мисс Роуз могла прочесть на ее лице.

Увидев Уилла, стоящего под кирпичной аркой, она позабыла про мисс Роуз и весь мир. Его белую футболку, как и белое одеяние самой Селины, было хорошо видно даже в темноте.

При ее появлении Уилл не произнес ни слова, а только отделился от стены, взял ее за руку и пошел рядом.

В этот вечер с ним что-то случилось, и Селина не могла понять, что именно. Он казался… побежденным. Нет, не то. Побежденным он не будет никогда. Но он сдался, смирился с тем, что оставшееся время пребывания в Гармонии ему суждено провести с ней.

Он думает, что ему нет места в ее жизни. Верно заметила мисс Роуз: Уилл считает ее слишком хорошей для него. Он уверен, что она пострадает, если вступит с ним в тесную связь. И по крайней мере, в этом последнем пункте он прав. Она будет страдать, если он покинет ее. Но лучше сейчас получить высочайшее наслаждение и расплатиться страданием впоследствии, чем мучиться уже сейчас.

На улицах города было пустынно; практически все любовались фейерверком в парке или еще не вернулись из-за города. По пути домой Уилл с Селиной встретили лишь одну машину.

Подходя к владениям Кендаллов, Селина спросила:

— Ты в своем домике не очень страдаешь от жары?

Уилл рассмеялся:

— Милая моя, думаю, мне там немногим легче, чем грешникам в геенне огненной. А там мне, по — видимому, еще предстоит оказаться за то, что я делаю с тобой.