El creador en su laberinto - Андрей Миллер

Поразительно, но когда Алава начинал свои витиеватые речи, очевидно затянутые сверх всякой разумной меры, его всегда терпеливо и внимательно слушали. Что друзья, что враги.

— …я принял решение уволить вас со службы!

С этими словами Алонсо де Алава выхватил пистолет, о наличии которого Руис даже не подозревал. Дженкин и моргнуть не успел, как салемская улица озарилась яркой вспышкой. Прозвучал выстрел. Ирландец пошатнулся: было совершенно очевидно, что пуля попала в цель.

Столь же очевидно стало иное — Дженкин теперь и правда не совсем обычный ирландец.

Рыжий офицер только с любопытством поглядел на свой живот, в котором образовалась дыра, а затем совершил нечто невообразимое. Дженкин не просто бросился на Алаву: он преодолел разделявшее их расстояние буквально мгновенно, таким стремительным рывком, который лежал далеко за пределами человеческих возможностей.

Алава тоже не успел и моргнуть прежде, чем получил удар кинжалом.

Отследить в точности дальнейшие события оказалось, конечно, трудно. Руис заметил, что из-за ограды прозвучали выстрелы, а Коттон Мэзер поспешно скрылся в темноте. Выстрелил и один из солдат Дженкина: пуля угодила в шлем Хосе, но едва ли причинила серьёзный вред. Прошла по касательной — рикошет, удача.

Пабло бросился на помощь раненому другу, но между ними встал другой человек Дженкина, и капитану ничего не оставалось, кроме как скрестить с ним клинки. Пока он убивал англичанина, на поверку оказавшегося весьма слабым в фехтовании, до Дженкина добрался Иаго.

И фехтовать с ирландцем он не стал. Ничего подобного.

Карвасса схватил Дженкина за плечи, и хотя ирландец колол его своим оружием, Иаго на это оказалось наплевать. Словно в старой сказке, где чёрт уносит человека, каталонец резко взлетел вместе со своим противником, как если бы ими из пушки выстрелили — оба тотчас исчезли в глубине ночного неба.

Похоже, насчёт бытия «не совсем человеком» Иаго скорее недоговорил, чем преувеличил.

Алава истекал кровью на земле, Кеции след простыл, так что Руис и Хосе оказались в незавидном положении. Сколько бойцов Дженкина на улице? Пабло мгновение назад поклялся бы, что только трое — не считая уже убитого, но теперь их стало больше. Такие условия схватки не сулили ничего хорошего, однако и отступить сделалось невозможным: Алава нуждался в помощи.

Капитан Пабло Руис подумал: возможно, это конец, пусть и далеко не самый худший. Однако развитие событий в который раз обмануло его ожидания. Было то заслугой ведьмы или нет, но мимолётное ощущение замедления времени, которое часто случается в критических ситуациях, оказалось чем-то совершенно иным.

Время для Руиса и правда замедлилось в разы. А судя по тому, как ловко сражался сразу с тремя противниками Хосе — удивительный эффект имел место и для него. Теперь, вопреки численному превосходству противника, Пабло нисколько не сомневался в победе.

Из ненаписанного дневника

К великому сожалению, мне никогда не довелось удовлетворить своё вполне естественное любопытство относительно природы противника, одолеть которого злополучной ночью оказалось невозможно. Описывать состоявшуюся в небе над Салемом схватку едва ли имеет смысл — откровенно говоря, в памяти моей сохранилась она удручающе плохо, словно дурной сон. Зато вот уж чего забыть я никак не мог, так это подробностей богомерзкого ритуала, совершенного надо мной, тяжело раненым и лишённым всяких сил, Кецией Мэйсон и другими ведьмами салемского ковена.

В этом месте хотелось бы отметить, что по прошествии многих лет я уже практически не держу на неё зла. Это может показаться странным, но последующая жизнь в виде весьма причудливой помеси человека и крысы, которую бывшие друзья сочли удачной иронией, была по-своему неплоха. Я всю жизнь кому-то служил, и стать в итоге фамильяром могучей ведьмы — логичное продолжение пути. Хотя, как уже отмечал ранее, жалкая смерть на заколоченном чердаке в Архэме никак не отвечает былым амбициям. Увы: к двадцатому веку золотая эпоха колдуний Новой Англии завершилась, и фамильярам также давно не суждено ничего хорошего.

Что касается похороненного на следующий день после тех событий капитана Алавы, то он первым пустил в ход оружие, и тут я не ощущаю какого-либо груза вины. Если же вы спросите о Коттоне Мэзере, то лучшим ответом будет «Бог ему судья» — но я не употреблю подобную формулировку, ибо знаю о богах гораздо больше, чем вы желали бы узнать. В мире очень много знаний, которыми лучше не обладать, и мой печальный жизненный путь — прекрасное тому доказательство.

Надеюсь, что кто-нибудь всё-таки описал его, коль скоро мне не суждено изложить всю эту историю на бумаге. Увы, убедиться в этом невозможно. Знаю я лишь о творчестве потомка несчастной Пикман (тот человек достиг высокой степени в искусстве), однако оно не лежит в литературном поле. Что остаётся добавить? Книга, которую взял я из холодных мёртвых рук Симона, беглеца во времени и пространстве, до сих пор хранится в Аркхэме, в овеянном столь тревожной и загадочной славой Мискатоникском университете. Испанское издание начала семнадцатого века, перевод с утраченного арабского оригинала на латынь, одна их немногих возможностей ознакомиться с «Некрономиконом».

Советую вам держаться от этой книги подальше.

VII

Пабло Руис наконец пришёл в себя после путешествия, похожего на сон. После долгого пути сквозь неизмеримое безумное пространство, наполненное светом, неописуемыми звуками и постоянно пребывающими в движении фигурами.

Не самый приятный опыт, если честно. Вполне понятно, почему Хосе отказался повторно нырнуть в треугольный люк — уже другой, проделанный под ведьминым домом в Салеме. У него теперь были дела поинтереснее…

Перед глазами лежащего на каменистой земле Руиса вновь обнаружилось звёздное небо. Только теперь он уже по запаху воздуха понял: дома. Это однозначно Испания. Никак не вонючий Новый Свет… а что с теми солдатами? Успешно ли все они добрались?