ПАРАЛЛАКС 606. Том II - Ganymede Eossky

два стальных уса, вьющиеся точно щупальца. Из-за горы песка высунулся рогатый череп, за ним – ряды рёберных рельс. Весь этот остроконечный металлолом громоздился под панцирем: жук-могильщик размером с танк всецело состоял из отработанных боеприпасов. Гильзы, пули, гвозди, шрапнель. Давид сделал осторожный шажок назад: именно из панциря и торчали кресты. Подобно знамёнам поверженных воинов. Подобно гарпунам охотников, что уже никогда не вернутся домой. По носу ударил едкий запах разлагающейся плоти. И девушка, и монах уже находились по ту сторона забора.

- Давид, поторопись! – вскричала японка.

Дважды повторять не пришлось - Мариус припал к земле, как под обстрелом. Перебирая ногами, полез через дыру. Чудовище издало циркулярный рёв: от раздирающего перепонки скрежета едва не закровоточили уши. Защёлкали щеколды точёных клыков. Стальной ус хлестанул по песку и скрутил ногу Давида.

- Еба!.. – Мариус едва успел схватиться левой рукой за колючую проволоку. Шипы впились в ладонь, кровь пропитала рукав. Наведя гвоздомёт на монстра, Давид зажал спусковой крючок – несколько гвоздей с лязгом примагнитились к железному хитину. Хоть бы хны. Щупальце выпрямилось; казалось, натянутая струной проволока вот-вот пройдёт сквозь пальцы и оставит на месте фаланг обрубки. Схватив Давида за руку, Кимико потащила его на себя. Безуспешно - цельнометаллический скелет-могильщик был в разы сильнее крошечных человеческих букашек.

- Ладан! Попробуй накапать на гвозди! – на последнем издыхании гаркнул Мариус и швырнул гвоздомёт Родиону.

На монахе лица живого не было. Тот принялся вертеть пушку в поисках защёлки, открывающей магазин. Под прикладом? Ни винтика, ни заклёпки. На рукояти?.. Где же она? Чудище застрекотало с яростью оборванного высоковольтного провода. Второй ус пополз к Давиду подобно анаконде. С пилообразных жвал начал сочиться вязкий гудрон.

- Да бля-я-ять... – взвыл Мариус.

Щёлкнула пружина: крышка магазина отскочила, оголив ряды гвоздей. Родион тут же принялся капать на них ладан. Тот таял медленно, словно назло. Сморщенные пальцы дрожали. Путались, точно потревоженные червяки. Второй ус неторопливо обвил поясницу, и Давид почувствовал себя натянутой бельевой верёвкой. Жизнь пронеслась перед глазами в тот момент трижды. Чудище приподняло передние лапы; блеснули в зелёном полумраке зазубрины для вспарывания жертв. «Каково там, в этом железном желудке? – Мариус даже зажмурился. - Прожуёт или целиком заглотит?»

- Дай сюда! - Кимико выхватила у Родиона гвоздомёт. Взяв монстра на прицел, девушка гашеткой выпустила в него всю обойму. Один из гвоздей угодил точь-в-точь в пустую глазницу. Могильщик разразился рыком. Усы-тросы ослабили хватку и принялись елозить по рогатому черепу, как языки, что зализывают рану. Давид воспользовался моментом. Переворот, рывок – и он буквально просочился сквозь паутину срастающегося забора. Подъём - и вот он уже на территории депо, принимает в руки спасительный гвоздомёт.

- Спасибо, крошка. Если бы не ты... – взглянув на окровавленную ладонь, Давид фыркнул. – Ух, зараза, почти слопала...

- Нужно добраться до Квазара, - перебил его Родион.

- Послушай, ты, архимандарин! – Мариус едва ли не сбил монаха с ног. Упёрся лбом в его лоб; прижал старика к торцу вагона. Под мокрой бородой проглядывались алые желваки. – Твой долбанный светляк завёл нас в западню, а теперь ещё и в догонялки вздумал поиграться? Я из-за тебя чуть ласты не склеил.

- Прощу прощения, но у нас есть куда более актуальная проблема, – напомнила Кимико.

Кресты зазвенели подобно рыцарским мечам. Чудище встряхнулось. Издав протяжный грохот, оно встало на дыбы и одним прыжком достигло забора. Секущий взмах лап - и преграда разлетелась в щепки. Засвистела проволока. Беглецы нырнули в щель между поездами. Чёрные запястья едва успевали выползать из-под ног - мстительные зрители, жаждущие крови. Родион споткнулся о стрелочный рычаг, но Давид подхватил его за шкирку и поставил на ноги, будто тряпичную марионетку. Пока ставил, успел заметить, как забор починился сам по себе. «Очень, чёрт меня за ногу дери, жаль, что постулаты Реверса не работают на нас самих... - пока одна извилина жаловалась, в другой уже вовсю цокали шестерёнки инстинктов. - Укройся внутри, спрячься в цеху». Давид не раз замечал, что в нём дремлет ещё один человек: эдакий Давид-иммунитет. Серьёзный типок, который пробуждается, если всё в натуре паршиво. Который постоянно вытягивает задницу беспечного наркомана из передряг, а затем снова затаивается на дне. Мариус присмотрелся: впереди, метрах в тридцати, желтел дежурными лучами вход в депо.

- Внутрь, живее!

Они ворвались в цех. Водянистый свет натриевых ламп осветил измученные лица. Всё пространство зала заполняли вереницы грузовых вагонов. Металлические гусеницы, что вползли сюда, дабы переждать ночь. Позади них возвышалась воронка промышленной дробилки - к ней вздымались конвейерные ленты. Многотонные вращающиеся валики издавали равномерный перестук. Слева завизжал резак: два работника в сварочных масках распиливали трубу, а рой искр слетался в одну точку. По балкону сновали туда-сюда мужчины в касках. Ещё двое курили у электрощита. Как и прежде, люди взаимодействовали с окружающим миром с точностью да наоборот. С трудом верилось, что все они попросту не замечают происходящих прямо у них перед носом событий. Массивный топот снаружи стал громче. Заскрежетали ворота. Бронированная махина вломилась в цех; усы извивались подобно стальным лассо. Взмах лапы – и чудище одним ударом переломило бетонную колонну. Троицу беглецов окутали клубы извёстки. Родион и Кимико закашлялись, но Мариус сориентировался в момент:

- За мной, если жить охота!

Троица сиганула под ближайший товарняк. И очень вовремя - второй удар раздробил бетонную площадку, на которой они находились секунды назад. Колючие осколки разлетелись шрапнелью. Огорчённый промахом, могильщик подковылял к составу и принялся наугад протыкать его руками. Шипы пронзали вагоны с лёгкостью шампуров для мяса. В размашистых и непредсказуемых движениях монстра просматривалось нечто от животного, нечто щенячье. Кимико ползла первой; Родион неуклюже елозил следом. Давид замыкал цепочку. Вжих! - острые, как бритва, зазубрины просвистели меж ног и вспахали щебень. Оба щупальца нещадно хлестали по рельсам и боковым рамам в попытке зацепить беглецов.

- Да эта железная тварюга в гневе, - пробурчал Давид, подтягиваясь на балке.

- Кажись, я поставила ей смачный фингал, - поддакнула Кимико.

- Есть идеи, как избавиться от неё?

- Одна есть. Но боюсь, что эта идея - чистой воды суицид.

- Заманить этого бешеного дисептикона в дробилку?

- О да, ты читаешь мои мысли.

Они пыхтели и ругались, как чумазые механики в разгар смены. Осознав безуспешность избранной тактики, монстр затрубил подобно слону. Сместившись на фланг, он взял разгон и пошёл на таран.