Инквизитор - Сергей Норка

— А если я предам, что ты сделаешь? Пристрелишь?

Он покачал головой.

— Нет. Застрелюсь сам.

— Скажи, а с кем Пинкертон? — перевел я разговор на другую тему.

— Сам с собой. И со своими принципами. Но я уверен, что он будет с нами.

Дверь отворилась, и вошел Николай Иванович. Вид у него был усталый, но довольный. Он крепко пожал мне руку (я отметил, что рука у него скорее как у кузнеца, а не у научного работника), сел в кресло напротив меня и обратился к Коту.

— Кофейком не угостите, Константин Павлович?

— Кофе нет, — сказал Кот, доставая еще одну рюмку, — а коньячку извольте.

— Ну что ж, — вздохнул Кардинал, — придется принять ваше сатанинское зелье.

— Еще не известно, что больше сатанизмом пахнет: мой коньяк или ваш кофе, — обиделся Кот.

Николай Иванович лихо опрокинул рюмку и развалился в кресле, всем видом выказывая расслабленность. Кот выжидательно смотрел на него.

— Подготовка к операции близится к завершению. Отобрано в разных городах около двух тысяч кандидатов на искупление грехов. Все взяты под наблюдение. На следующей неделе начнем изъятие первых двух сотен, чтобы готовить их к покаянию.

— Изымать будешь всех разом?

— Ну что ты, голуба моя. Партиями по пять — семь человек. На все уйдет месяца два.

— Долго.

— Что поделаешь. Пока изымем, пока проведем пастырские беседы. К тому же после того, как их прооперируют, им нужно будет постельный режим соблюдать несколько дней. А вот публике мы их представим всех разом.

Я ничего не понимал в их разговоре, но чувствовал, что готовится какая-то масштабная операция психологической направленности. Николай Иванович обратился ко мне:

— Вы, голубчик, теперь в курсе наших дел?

— Немного.

— Да, детали вы узнаете постепенно. Операция «Вельзевул» займет много времени и сил. Но если она нам не удастся, то Россию еще долго будут трясти социально-экономические катаклизмы. Ведь фактически кукловоды власть не потеряли, только сузили диапазон своих возможностей. И уже разрабатывают план восстановления прежних позиций. Вы ознакомитесь, голубчик, со всеми материалами. К сожалению, скудными пока. Кстати, часть кукловодов действует из-за границы.

— Николай Иванович, когда вы пришли, вы говорили об этой операции или о другой?

— О другой, голубчик. Та операция называется «Святая Инквизиция». Вы с ней тоже ознакомитесь.

— А что это за операция?

— Лекарство от безумия. Наш отдел психологической борьбы работает в двух стратегических направлениях. Первое — это выявление кукловодов и их нейтрализация в будущем. Второе — ликвидация последствий их деятельности, а именно, лечение людей, заболевших в результате психофизического воздействия.

«НИ В ОДНОЙ СТРАНЕ МИРА НЕТ ТАКОЙ КРУТОЙ КРИВОЙ СМЕРТНОСТИ, КАК В РОССИИ. ПРЕЖДЕ ВСЕГО, ЭТО КАСАЕТСЯ НАШИХ МУЖЧИН. СПЕЦИАЛИСТЫ ОТМЕЧАЮТ СВЕРХСМЕРТНОСТЬ СИЛЬНОЙ ПОЛОВИНЫ ИМЕННО ТРУДОСПОСОБНОГО ВОЗРАСТА. РОССИЙСКИЕ МУЖЧИНЫ ГИБНУТ ОТ НЕСЧАСТНЫХ СЛУЧАЕВ, ТРАВМ, ОТРАВЛЕНИЙ. ЕСЛИ В СТРАНАХ ЕВРОПЫ, США И ЯПОНИИ ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ В МИР ИНОЙ ОТПРАВЛЯЕТСЯ ОКОЛО 5 % ОБЩЕГО КОЛИЧЕСТВА УМЕРШИХ, ТО В РОССИИ — 25–30 %».

«Московский комсомолец», 16 февраля 1997 г.

— А что является лекарством?

— Страх. Операция «Святая Инквизиция» направлена на повышение у части больных инстинкта самосохранения в целях снижения инстинкта агрессии. Так же как ГОН, агентом которого вы были до сегодняшнего дня. Только ГОН — это лекарство для тяжелой формы заболевания, а «Святая Инквизиция» для менее тяжелой, но больной еще одной формой психического расстройства, которую мы условно называем «Золотой Телец».

— А почему операцию по выявлению кукловодов назвали «Вельзевул»?

— Вельзевул в повериях древних иудеев считался высшим из диаволов. А древние ханааняне почитали его, помимо всего прочего, еще и как Бога мух. Мухи в представлении древних являлись демонами, подчинявшимися Вельзевулу. Эти «демоны» являются переносчиками инфекционных заболеваний, ну а мы «мухами» назвали переносчиков психических заболеваний, которые подчиняются Вельзевулу. С подробным списком главных мух вы познакомитесь, а вот чтобы найти Вельзевула, нам придется попотеть.

Николай Иванович сладко потянулся и встал.

— До встречи, друзья мои. Я, пожалуй, пойду присну часочка два-три.

И, пожав нам руки, он вышел. Встал и Кот.

— Поехали.

— Куда?

— В штаб-квартиру.

В машине я спросил:

— Что я буду делать?

— Для начала тебе надо будет изучить весь механизм нашей структуры. Первое время ты будешь жить и работать в штаб-квартире. Она в двадцати километрах от Москвы. А потом переберешься в столицу и возглавишь одну структуру, которую мы сформируем. Это будет финансовая структура, довольно крупная, со стопроцентным иностранным капиталом. Постепенно ты войдешь в мир крупного бизнеса. Ну и в правительственные круги. Мы дадим тебе ниточку, по которой ты попробуешь выйти на крупных «мух», а через них на кого-нибудь из кукловодов.

В штаб-квартире, которая оказалась бывшим военным городком, окруженным трехметровым бетонным забором, Кот сначала отвел меня в помещение, где мне предстояло жить в ближайшее время. Уютный гостиничный номер со всеми удобствами. Я быстро разложил свой нехитрый скарб: туалетные принадлежности в ванную, пару костюмов, свитер, джинсы, рубашки и белье в шкаф.

Когда я закончил, Кот отвел меня в столовую, которая отличалась от ресторана только тем, что была очень уютной.

За завтраком глава объединения «Центр» ознакомил меня с распорядком штаб-квартиры. Завтрак с семи тридцати до восьми тридцати. Обед с часу до четырех. Ужин с семи до десяти вечера. Можно все заказывать в номер. Рабочий день начинался в девять, а когда заканчивался, «одному Богу известно».

Кормили в моей новой фирме роскошно. Не хуже, чем в пятизвездочных отелях. Кот также проинформировал меня о наличии в штаб-квартире магазинов, парикмахерской, сауны и бассейна, минигоспиталя и комбината бытовых услуг. «Здесь есть все, кроме роддома и кладбища», — сказал он.

— Что, все сотрудники живут здесь? — спросил я.

— В подавляющем большинстве. Ведь работать приходится от зари до зари.

— ГОН имеет отношение к вашей структуре?

— Не к вашей, а к нашей.

— Извини.

— Нет. ГОН — это государственная организация. А мы частная компания. Сейчас иди к себе и отдыхай, а завтра я жду тебя в девять у себя в кабинете.

На следующее утро в восемь утра я уже был в столовой. За столиками сидели человек двадцать. На меня никто не обратил внимания. Я сел за отдельный столик, предварительно наполнив тарелку закуской с большого стола, стоявшего в центре зала.

Когда я сел, ко мне сразу же подошла официантка и спросила, что я буду пить, чай или кофе.

— Привет, — услышал я за спиной. — К тебе можно?

Я обернулся и увидел Тарасова с тарелкой в руках.

— Садись.

— Ты сюда совсем или на время?

— Как Бог положит.

Лениво проглотив завтрак, я направился к двухэтажному зданию, расположенному в торце плаца, который окружали бывшие казармы, переоборудованные под офисы и гостиницу. Охрана, видимо, уже знала меня в лицо, так как один из охранников, взглянув на меня, приветливо сказал: «Вам на второй этаж в конец коридора».

Кот сидел за большим письменным столом, просматривая какие-то бумаги, делая пометки. Когда я вошел, он встал, вышел из-за стола и протянул руку: «Посиди пять минут. Я сейчас закончу».

Я сел и огляделся. Кабинет Кота напоминал мне командный центр американского Комитета начальников штабов, который я видел в каком-то художественном фильме. Только в миниатюре. Какие-то пульты, средства связи. Планшет отображения оперативной обстановки во всю стену. Окна не было. Вместо него в стену справа от стола был вмонтирован огромный аквариум с крупными разноцветными рыбами. Я отметил еще две двери, одна из которых была прикрыта шторой из серого бархата.

Наконец, он завершил работу и нажал кнопку селектора: «Зайди». Вошел помощник, парень лет двадцати пяти. Кот указал ему на стопку бумаг на столе и повернулся ко мне: «Идем».

Он открыл одну из дверей, и мы прошли в маленькую комнату без окон. Из мебели только стол и кресло. На столе стоял какой-то диковинный компьютер. Еще одна дверь — и мы в небольшом кабинете, который соединялся с кабинетом Кота комнаткой с компьютером. Этот кабинет был поменьше и с окном, выходящим на плац. Из средств связи — только телефон черного цвета. Местный, как я уже успел узнать.

— Это твоя резиденция. Вот ключи от дверей в компьютерную и в коридор. А этот ключ, — он протянул мне прямоугольную металлическую пластинку, — береги как зеницу ока. С собой не носи. Храни в сейфе. Шифр установишь сам. Это ключ от компьютера, усовершенствованного нашими специалистами. Огромная емкость и полная сохранность информации. Стопроцентная. Идем.