Алексей Козлов. Преданный разведчик - Александр Юльевич Бондаренко

к сожалению, личное благополучие находится на самом первом месте, даже в ущерб всему прочему, выгоды ему не приносящему.

Но для нормального человека, вне всяких сомнений, счастьем (одним из его показателей, разумеется) является то, что он живёт не напрасно, что он приносит пользу людям и не будет забыт или даже проклят на следующий день после своего ухода. Поэтому счастье педагога – в его учениках. В тех, кого он обучил, кого вырастил и воспитал, ведь в советские времена школа весьма успешно выполняла важнейшую воспитательную функцию.

Вот как рассуждает по этому поводу Виталий Викторович Коротков: «Это вообще было потрясающе, когда учитель вдруг узнал, кого он выпестовал, кого он выучил! Когда он увидел, какой человек получился из того крохотного мальчишки, который и слова-то не мог сказать по-немецки, а здесь он оказался “истинным немцем”, “истинным арийцем”. Это было потрясающе для преподавателя!»

И ведь согласитесь, что Зельман Шмульевич Щерцовский реально вошёл в историю благодаря своему ученику – Герою России Алексею Михайловичу Козлову. Как мы не раз повторили, всякий, кто пишет о судьбе этого разведчика, не может обойти вниманием его уникального, удивительного педагога – уникального не только по своим прекрасным знаниям, но и потому, что этот польский еврей, бежавший от немцев и чудом, в общем-то, избежавший нацистских лагерей, газовой камеры или крематория, сумел убедить мальчишек, солдатских сыновей из дремучей Вологды, что он преподаёт им язык не Гитлера и Геббельса, но Шиллера и Гёте, Тельмана и даже Отто Юльевича Шмидта. И это, как мы знаем, особенно поразило Алексея, взявшего себе для нелегальной работы имя легендарного советского полярника, Героя Советского Союза… Кто бы «там» догадался!

Не нужно обижаться относительно «дремучей Вологды»: подавляющее большинство советских людей знало, что это «город, где резной палисад», и ещё то, что «Вологда – это вона где!». Ну, и всё.

Зато благодаря Щерцовскому мальчик из Вологды, с фанерным сундучком в руках, сумел «покорить Москву». А далее – по тексту нашей книги.

В общем, вне всякого сомнения: та встреча в 2001 году относится к счастливейшим событиям в жизни как Зельмана Шмульевича, так и Алексея Михайловича, который, как известно, был человеком очень благодарным и умел помнить добро. А потом вдруг к Козлову пришла не только известность, но даже и слава. Именно – «вдруг», о чём и рассказывает Виктор Николаевич: «2005 год. У меня в музее были съёмки Алексея Михайловича. Снимали его сзади, соответствующим образом выставляли свет – так, что один только контур его был, и он давал интервью, стоя спиной, да ещё и с изменённым голосом… Всё это так красочно выглядело! А всего через два дня вдруг вышла большая статья, где о нём всё совершенно чётко и подробно было написано. Вся базовая информация! И это было достаточно смешно».

В общем, как говорится, «в одно прекрасное утро он проснулся знаменитым», что, в общем-то, не характерно для человека его профессии. Хотя в наше время, когда изменились многие понятия (помним, как Вадим Алексеевич Кирпиченко как-то фыркнул в разговоре с нами: «“Известный разведчик”! Это же надо придумать…»), таковых оказалось, ну… по крайней мере, несколько, и первым из всех, так получилось, стал Геворк Андреевич Вартанян. Его интервью появлялись в центральной печати, его показывали по различным каналам телевидения. После выхода в свет книги «Вымысел исключён» прославился Юрий Иванович Дроздов. Несколько позже был рассекречен Герой Российской Федерации Алексей Николаевич Ботян.

Однако даже среди них Алексей Михайлович опять-таки оказался, скажем так, на особенном положении. Только про него одного при его жизни был написан роман и снят художественный фильм.

(Да, Ботяну также посчастливилось прочитать нашу книгу о самом себе – «Подлинная история “Майора Вихря”», но вышла она в документальной серии издательства «Молодая гвардия» «Дело №…». Это не художественное, а строго документальное произведение, к тому же, в основном, посвящённое событиям Великой Отечественной войны. Почему именно «посчастливилось»? В том числе и потому, что 10 февраля 2017 года, в день векового юбилея Алексея Николаевича, директор Службы внешней разведки России Сергей Евгеньевич Нарышкин подарил Ботяну уникальное – тиражом в несколько экземпляров – роскошное по своему качеству переиздание этой книги. Разве это не счастье?)

Что ж, это совсем не удивительно: ведь в жизни вся романтика профессии разведчика, если, разумеется, он работает успешно, остаётся как бы «за кадром», она самым тщательным образом скрыта от всех посторонних. Нелегал ничем, абсолютно ничем не должен отличаться от окружающих его законопослушных граждан той страны, в которой он пребывает. Его основное и единственное оружие – собственный интеллект (напомним, что слово Intelligence переводится с английского языка и как «интеллект», и как «разведка»), потому как «если разведчик начинает стрелять, он заканчивается как разведчик». Известнейшая в определённых кругах поговорка, которую приходилось слышать не раз – в том числе и от Геворка Андреевича.

Так что про того же Вартаняна остросюжетный приключенческий роман вряд ли напишешь, и захватывающего боевика, такого, чтобы зрителя это увлекло и он безотрывно смотрел фильм, уж точно не снимешь. Конечно, когда-нибудь потом, когда будут рассекречены все материалы и появится возможность показать всю тайную жизнь разведчика, может получиться совершенно захватывающая книга – но для такой книги нужна подлинная информация, нужно знать, с какими людьми и в каких отношениях он состоял. Известно, к примеру, что Геворку Андреевичу предоставлял свой самолёт не то директор ЦРУ, не то генсек НАТО, однако мы не будем делать выводов, что тот или другой были у него «на связи»… Хотя как знать?

Зато у Козлова – всё тот же один «выигрышный эпизод», вокруг которого и все его интервью «вертятся». Другое же всё «закрыто». А если бы не было предательства, не было бы тюрьмы, то что, реально, показывать? Работу в химчистке – с самых, так сказать, низов и до воистину головокружительного успеха? Пожалуй, это не всем интересно. Хотя, с другой стороны, если предпослать этой книге подзаголовок: «Советы, как сделать карьеру за рубежом» или нечто подобное, то вполне «прокатит» и даже может превратиться в бестселлер.

Но теперь – серьёзно.

Не будем вдаваться в причины (да и сами особо не вникали), почему вдруг продюсер А.Ю. Иванкин[319] предложил драматургу М.И. Арбатовой[320] написать киносценарий об Алексее Михайловиче Козлове. Как вспоминала Арбатова, Иванкин ей сказал: «Алексей Козлов – икона современной разведки. Вижу, что хочешь отказаться. И приму отказ без обид, но только после того, как ты прочитаешь материалы о нём и познакомишься… Понятно, что после встречи с Алексеем Михайловичем Козловым я сказала “да”, хотя прекрасно понимала – способность обаять собеседника входит в профессию нелегала как первая составляющая»[321].

Ну а потом, в соавторстве со своим мужем Шумитом Датта Гуптой[322], Арбатова написала тот самый сценарий, по которому режиссёр В.В. Нахабцев[323] снял фильм «Поединки: Испытание смертью», главную роль в котором сыграл Олег Тактаров[324].

Козлов побывал на просмотре картины, и вот что рассказал нам про свой разговор с ним исполнительный продюсер этого фильма – палестинский поэт Абдулла Исса, с которым мы уже однажды встретились на страницах нашего повествования:

«Для меня большая честь, судьба мне улыбнулась, что я помог сделать фильм о таком человеке, об истории его миссии.

Мы встречались в Москве, после того как фильм был сделан. Я зашёл в зал – и увидел, как Алексей Козлов смотрит фильм этот…

Снимали мы в настоящей тюрьме, под Дамаском, так что атмосфера была ужасная – даже во время съёмок там было трудно находиться. Во время показа фильма я сидел сзади него – и я почувствовал, насколько он переживает. Очень сильно! Наверное, стал вспоминать…

Потом мы пошли курить. Он поздоровался со мной – с такой прекрасной улыбкой! Кстати, у него очень доброе лицо и глаза горят, и улыбка не покидала его лицо, пока мы общались. Когда мы поздоровались за руку, я почувствовал, что от него исходит такая добрая энергетика! Но я понял и то, сколько этот человек переживал, какое испытание глубокое он прошёл – но всё это он оставил внутри себя.

Он тепло говорил о Дамаске, и говорил о товарищах, которых знал там. Узнав, что я палестинец, он стал говорить о палестинской теме. Я ощутил, насколько он чувствует и понимает страдания моего народа, что он видел какие-то лагеря наших беженцев… Он был в различных местах на Востоке и очень тепло об этом вспоминал, с улыбкой. Меня потрясало,