В договор не входит - Лина Ласс

– Что-то не так?

Николь изогнула бровь, видя моё колебание. Сегодня на ней были надеты широкие брюки и строгий бушлат, придававший ей вид военачальника. Она склонилась над документом и ощущение давления усилилось, что заставило заметно напрячься. С самого утра я была как на иголках. Чуть не проспала назначенный час, разбуженная стуком в дверь, за которой меня уже ждал Марк, заблаговременно подготовивший кофе и свежий круассан.

– Так и думал, что вы ещё в постели.

– Вы мой спаситель.

Я ухватилась за кружку на ходу выпивая капучино и вгрызаясь в ещё тёплую булочку. Ужасно хотелось есть. Неудивительно, учитывая какое количество калорий испарилось этой ночью. Уже по дороге я приводила себя в порядок, расчёсывая спутавшиеся волосы пальцами и пытаясь скрыть порочные следы. На шее проявился синяк и я, краснея под удивлённым взглядом своего няньки, попыталась прикрыть его прядями.

То, что при пробуждении я снова не увидела Максима было неудивительно, хотя надежда, что наутро он будет рядом, не оставляла меня даже во сне. Но подушка была пуста. Ни записки, ни сообщения на телефоне. Если бы губы не болели можно было принять произошедшее за мою очередную фантазию.

Но нет – мой любимый целовал меня! Целовал, хотя никогда этого не делал. И это было так прекрасно. Ощущать мягкость его губ, чувствовать их вкус, сладкий, пьянящий, волнующий, как аромат предстоящей грозы, обрушившейся на нас. Всё, что происходило между нами было настоящим и очевидно недвусмысленным, но какое-то свербящее чувство не давало мне расслабиться, постепенно переходя в тревогу.

Я обернулась к Марку, ища глазами поддержку. Он сопроводил меня в редакцию, помогая с переводом документов, и сейчас его присутствие было как нельзя кстати ещё и потому, что он-то как никто другой мог понять мой мандраж.

– У меня дежавю, – сказала я на русском, не желая, чтобы окружающие поняли смысл сказанного.

В ответ Виардо улыбнулся, с пониманием кивнув, и ответил мне на том же языке.

– Можете мне поверить, этот договор не потребует от вас того же. Всё хорошо, будьте спокойны.

– Где он? Вы его видели сегодня? – я с надеждой потянулась к Марку.

– Утром. Был мрачнее тучи.

Внутри всё застыло. Что это могло значить? Хотелось думать, что ночь оставила в Максиме тот же след, что и во мне, но быть не в духе после такой страстной ночи? Неужели Эккерт жалел о том, что между нами произошло?

– Он что-нибудь сказал?

– Мила, всё хорошо? – Даниэль, стоявший рядом с Николь, сложил руки на груди. – Ждём только твоей подписи.

Собравшись с мыслями, я одним чётким росчерком расписалась на бумаге. Николь довольно захлопала в ладоши и пожала мне руку.

– Буду рада нашему дальнейшему плодотворному сотрудничеству. Знаешь, что сказала наш главный редактор, когда я показала ей твои фото? Добиться от неё хоть какого-то комплимента уже непосильная задача, а тут выдала целый афоризм. Как же там? "В её глазах можно найти как свою погибель, так и смысл жизни". А это как раз то, что нужно для нашего проекта. Вы увидитесь с ней уже на съёмке. Даниэль расскажет все подробности.

Её воодушевление слегка раздражало. Я знала, что должна быть благодарна, но не могла сосредоточиться на том, что происходило здесь и сейчас. С трудом сохраняя лицо, я вежливо поблагодарила её и вымучила, как мне казалось, искреннюю улыбку. Николь продолжала говорить о предстоящем проекте, но я слушала вполуха, заметив, с каким подозрением Даниэль бросает на меня обеспокоенные взгляды, и как только официальная часть закончилась, он отвёл меня в сторону, где нас не могли услышать.

– Что-то случилось?

– С чего ты взял? – я настойчиво прятала от него взгляд.

– Ты сама не своя. И это колебание перед подписанием… Будто что-то изменилось.

Я промолчала. Изменилось? Ещё как, но Даниэль не поймёт или поймёт неверно.

– Он не отпускает тебя, – утверждение прозвучало из его уст презрительно. – Он угрожал?

– Что? Нет! – от возмущения перехватило дыхание. – Я только что поставила свою подпись в контракте, а значит могу делать, что пожелаю. Он бы не посмел.

– Тогда что же? – Бонье пытливо заглянул мне в глаза.

Загнанная в угол я затаила дыхание и выпалила:

– Я остаюсь с ним по доброй воле до истечения срока.

Даниэль отпрянул. Его красивое лицо омрачилось и словно потемнело, прочерченное глубокой морщинкой между бровей.

– Зачем, Мила? В твою корысть я ни за что не поверю. Ты только что заполучила работу, за которой стоит гораздо большее, чем он может тебе предложить.

– Думаешь, дело может быть только в корысти?

– Тогда что?

Я потупила взгляд, ощущая жар на щеках.

– Только не говори, что любишь его.

– Почему тебе кажется это невозможным?

– Так да?

– Даже если и так, – ощерилась я. – Я ведь не давала тебе никаких обещаний.

– Нет, не давала, – Даниэль кивнул, – как и он тебе, не так ли? Он тебя купил, обошёлся с тобой как с вещью. Думаешь, такие люди способны отвечать взаимностью?

– Ты его не знаешь! – злость постепенно закипала во мне.

– Мне этого и не нужно. Если он такой, как ты говорила, значит привык брать, что захочет, но не затем, чтобы оставить. Не обнадёживай себя. Одумайся, пока твоё сердце ещё цело. Я не хочу, чтобы ты потом страдала.

Он попытался ухватиться за мои руки, но я вывернулась из его хватки.

– Ты. Его. Не знаешь.

– Мила…

Я резко развернулась и твёрдой походкой вышла вон из кабинета, из последних сил сдерживаясь, чтобы не нагрубить Даниэлю.

Да кто он такой? Какое право имеет так говорить про Максима? Что он знает о нём? Да ничего, даже его имени. Не знает, что у него на душе, что пришлось ему пережить и каким он может быть нежным и чувственным. В глазах Даниэля Эккерт предстаёт злодеем, покупающим себе дорогие живые игрушки, но ведь…

… ведь в его словах был смысл.

А если представить себе на секунду, что Бонье прав? Что, если чувства есть только с моей стороны? Марк сказал, утром Максим был мрачнее тучи, а это вовсе не похоже на поведение влюблённого. Тогда что означали его ласки? И почему утром он не остался со мной в постели, если я что-то задела в его душе?

Это противоречие сводило с ума. Мысли роились в голове, наполняя её новыми страхами и тревогами. Все светлые надежды, которыми я была наполнена ещё вчера, рассыпались в прах, оставляя после себя горький вкус тлена.

Голос Марка вернул меня к реальности.

– На вашем месте