Гений Медицины - Игорь Алмазов

очень. Измятое лицо, халат, надетый поверх пижамы — вылитый Обломов.

— Михаил Анатольевич, не стоит так рано сдаваться, — проговорил я. — Неужели вы готовы так просто бросить своё отделение, интернов и всё остальное?

— Вы даже не знаете, о чём говорите, — покачал тот головой. — Как будто бы это было моё решение.

— Не ваше, и я это знаю, — кивнул я. — Вас подставили с целью посадить на ваше место Козлова. Обвинили в краже лекарственных препаратов и пригрозили передачей дела в органы. И хотя доказательств у них нет — вы всё равно испугались и решили уйти.

— Я не испугался! — тут же ответил наставник. — Там всё сложнее.

Специально озвучил всё именно с такой формулировкой, чтобы поддеть Зубова. И у меня получилось, на секунду в глазах промелькнул знакомый огонёк.

— Так расскажите, — пожал я плечами. — Раз всё равно уже терять нечего.

— Там было несовпадение по документам и остаткам из-за ошибки Никиты, — вздохнул Михаил Анатольевич. — Он не внёс вовремя расходы в один из журналов, забыл. И мне пригрозили, что если не уйду я — уберут его. Моего птенца, которого я взрастил в терапевта.

— Но ведь это всё равно нужно было доказать, — удивился я. — Сразу бы его не уволили.

— Могли, там сложная история, — махнул тот рукой. — Я решил, что лучше уйду сам. Договорился, что интернов не тронут, Никиту тоже… И ушёл.

Сделал это, чтобы защитить всех нас. Благородно с его стороны, хотя я чего-то подобного и ожидал.

Зубов замолчал и уставился в потолок. А я достал из сумки диктофон и включил нужную запись. Сам успел послушать её уже по дороге и знал, что на ней конкретно.

— Откуда это у вас? — дослушав до конца, спросил наставник.

— Это неважно, — отрезал я. — Важно то, что это — доказательство. И с этой записью мы можем наказать виновных и вернуть вас назад в клинику.

— Этого мало, — подумав, ответил Михаил Анатольевич. — Тут нет ничего конкретного, и это их только разозлит. Слухи о том, что заместитель главного врача берёт взятки, ходят давно. Но что толку?

— Запись — это только часть моего плана, — улыбнулся я. — Я соберу петицию среди всех сотрудников и пациентов клиники о вашем возвращении. И её подпишут очень многие, уверяю вас.

Наставник задумался над моими словами. Перспектива возвращения в клинику казалась ему очень заманчивой.

— Но Никиту ведь могут уволить за ту несостыковку, — попытался возразить он.

— Это мы тоже решим, — заверил его я. — После такого скандала он отделается выговором, увольнять за это не будут. Давайте поборемся за ваше место, Михаил Анатольевич!

— Думаете, может получиться? — с сомнением протянул он.

Но я видел, что он уже согласился. Только из-за гордости не хочет это признавать.

— Точно получится, — кивнул я. — У меня уже есть план. Ваше возвращение будет фееричным!

Глава 24

План мы обсуждали около двух часов. Одновременно нужно было вернуть Зубова, наказать Козлова и Соколова и намекнуть заместителю главного врача, что больше его фокусы не пройдут. Убрать того с места мы не замахивались — это пока было невозможно. С ним придётся пойти на соглашение, по крайней мере пока что.

В итоге домой я вернулся ближе к часу ночи. Вымотанный в край, вечер получился слишком перенасыщенным. Клочок так вообще вырубился в сумке и даже не проснулся, когда я перекладывал его на диван. Ничего, он заслужил отдых. Особенно после посещения торговцев. Всё-таки если бы он не отреагировал вовремя, разбив ту склянку с зельем — всё бы могло закончиться гораздо хуже.

Сам я сделал ещё кое-какие дела и тоже лёг спать.

Утром мы отправились в клинику. В ординаторской отсутствовали все интерны. Уже правда сложилось впечатление, что Козлов дал им единственное задание — не попадаться на глаза. Придётся искать их по отделению, они — часть моего плана.

— Доброе утро, Эдуард Валентинович, — бодро поздоровался я с наставником, который сидел на диване, схватившись за голову.

— Чего вам надо? — буркнул тот. — Я же сказал, не хочу вас видеть в ординаторской.

— Совсем забыл, — я изобразил раскаяние. — А задания какие-то будут, или вам по-прежнему плевать?

— Нет у меня никаких заданий, валите отсюда, — отозвался тот.

Ох, ну зачем же так грубо? Я деланно вздохнул, повесил сумку и незамедлительно выполнил приказ своего наставника.

Всё ровно как я и предполагал. Не может он поставить диагноз Прохоровой, и на всё остальное ему всё равно. Боится встречи с её мужем, и правильно.

Зубов мне вчера рассказал, кто конкретно этот граф Прохоров. Советник министра лекарского дела, если кратко.

И мне это только на руку.

Я посетил своих пациентов, потому что мою основную работу никто не отменял. Ежедневно я, заходя к ним, лечил их разными аспектами своей лекарской магии. И пациенты быстрее поправятся, и я аспекты прокачаю. Сплошные плюсы.

А после этого отправился собирать подписи для своей петиции, которую заготовил ещё ночью.

И первым делом нашёл Никиту. Тот ютился в небольшой каморке на этаже для простолюдинов. Что-то вроде кабинета без окон, где поместились только стол и стул. Да уж, отличные условия.

— Чего тебе? — устало спросил тот, когда я зашёл к нему.

— Петицию собираю, — пожал я плечами. — Для возвращения Михаила Анатольевича. Подпиши, пожалуйста.

— Как будто это поможет, — отмахнулся Никита. — Боткин, смирись, теперь в клинике всё изменилось. Привыкай к новым условиям, а лучше — ищи себе уже новое место для интернатуры. Козлов не будет вас здесь держать.

Поражаюсь, как легко здесь все готовы сдаться. Но реакция Никиты была предсказуемой, он прекрасно знал, что сам виноват в увольнении Зубова. Именно поэтому вчера он так быстро поспешил свернуть разговор. Мне это ещё тогда показалось странным, и я понял, что он чего-то недоговаривает.

— Я знаю, что произошло на самом деле, — спокойно проговорил я. — Знаю, что Зубов пошёл на это, чтобы защитить тебя. И нас, насколько это возможно. И знаю, как его вернуть.

Никита с удивлением посмотрел на меня.

— Ты с ним говорил? — спросил он.

— Да, в гости вчера заглянул, — беспечно ответил я. — Это неважно,