Бремя сильных - Андрей Олегович Рымин

шибко приятнее. Будем надеяться, молва о мудрости Одрега не с пустого места пошла. Считай, я согласен.

— А я другого и не ждал, — криво улыбнулся Мирт. — Клянись перед предками, как положено.

Сайган громко, так, чтобы слышали все, и торжественно произнес нужные слова, признавая всласть Одрега. Рат удовлетворенно кивнул, воззвал всех в свидетели и ответно пообещал справедливости и зашиты от лица своего вождя. На этом и так затянувшиеся переговоры закончились. Кежучи вместе с Арилом и Троем двинулись дальше, Мирты тоже продолжили свой поход. Все худо-бедно остались довольны друг другом. Даже Сайган, упиравшийся больше для виду, дабы не растерять уважение среди своих, грустным ни разу не выглядел. Только Гайрах, которого после вмешательства в чужой разговор Тигр бесшумно спровадил подальше назад, насупившись, бормотал под нос:

— Не к добру это все. Ох, не к добру. Чую, хитер этот Одрег. Как бы мы вместо помощи копье в пузо не получили.

* * *

На протяжении двух первых дней пути по землям Миртов округа оставалась безлюдной. Арил насчитал семь оставленных хозяевами поселков, один из которых выделялся своими размерами, превосходя родное селение Лиса минимум вдвое.

«А я еще когда-то считал наше Племя многолюдным, — думал охотник. — Здесь-то вон сколько народу живет. А все на хлебах расплодились».

Последний вывод был сделан Арилом не просто так. Парень давно обратил внимание на то, что поляны в здешних краях встречаются значительно чаще, чем в западных пределах Долины. Да такие они здесь обширные, что делянка при всяком малом селении выглядит чуть ли не больше общинного поля в роду тех же Змей. Что уж говорить про бескрайнее желтое море, открывшееся перед путниками за очередным поворотом тропы вечером третьего дня.

Огромное, свободное от деревьев пространство, растянувшееся мили на две во все стороны, язык просто не поворачивался назвать поляной. Такую пугающую своими далями безлесицу Лис видел единожды. Дом Яра стоял на краю похожей равнины, только та была дикой, заросшей кустами и травами, а эта… Эту люди давно укротили. Распахали, засеяли злаками, накопали землянок.

Зеленеющий с левого края огромный луг напрочь выщипан козами. Стадо там и сейчас: пестрая россыпь рогатых растянулась на всю ширину выпаса. Часть животных разбрелась вдоль кромки леса и гложет молодые побеги, поднявшиеся с дождями между черных горелых остовов, что были когда-то дубами и грабами.

— Как же ваши у самого дома пожар проморгали? — спросил Лис шагавшего рядом Мирта, указывая на уродливые жертвы огня. — Так можно и пол леса спалить, и себя заодно.

— Так ведь выжег обычный, — удивился мужик, вытаращив на Арила глаза. — Как запалили, так и потушили. По-другому у леса земли не отнять. Хлеба-то сажать где-то надо.

— А вы что же, не палите лес? — подошел к Лису заинтересовавшийся беседой Рат.

— Нет, конечно! — У родича аж в груди кольнуло от такого кощунства. — Лес нам за отца и за матерь. Как можно⁈ Он нас и кормит, и в холода согревает. Лес — наша жизнь! Пал, что правда то правда, случилось недавно пустить, но то дело другое — оборонились огнем от демонов. Спас нас лес через смерть свою. Долг теперь на нас вечный — не выплатить.

— Так вы, наверное, и зерна не сеете, — не впечатлила Мирта речь Лиса. — Слыхал я про кланы, что одной охотой живут. Видать, и вы из таких.

— Да нет же. Растим мы пшеницу. — развеял заблуждения Рата Арил. — Где боги на то место дали, там и сажаем. Хватает пригодных полян.

— А вот нам не хватает. Где вам боги дали — мы сами взяли, — расплылся в довольной улыбке седобородый. — Подожди, доберемся до Кручи — не такое увидишь. Зеленуха последние миль двадцать до устья меж единых лугов течет. Красотища!

— Да уж, — присвистнул Лис, пытаясь представить равнину подобных размеров. — С такими полями вашим мужчинам не до охоты небось. Совсем променяли копье на мотыгу.

— Копье, парень, не только для охоты потребно, — ухмыльнулся Рат. — Мужи наши — воины! А мотыгу у нас давно уже плуг-резец заменяет. У буйвола-то силенок побольше людского.

Не успел Лис осмыслить последнюю фразу Мирта, как только что упомянутый зверь вышел из-за крайней справа землянки. До поселка уже оставалось всего шагов триста, и Арил смог легко оценить впечатляющие размеры животного. Этот буйвол был точно не меньше того, чьи рога послужили основой для его ныне утраченного лука. Парень невольно запнулся на полушаге и, перехватив поудобней копье, замер, не зная что делать. Трой застыл рядом, точной копией родича. Да и большинство Кежучей повели себя также.

Зверь большой и опасный, но при этом — добыча ценнейшая. Кое-кто и стрелу наложил. Так, глядишь, все бы вместе и кинулись на спокойно жующего сноп рогача. Только Мирты уже не впервые гостей приводили и к подобной реакции были готовы.

— Эй, эй, эй! Ну-ка, луки убрали! — замахал Рат руками. — Ишь, охотнички! Нечего тут на наших зверушек замахиваться. Животина не дикая. На закол — рано.

Тут-то уж до последнего тугодума дошло — буйволы у Миртов сродни свиньям с козами. При людях живут. Есть с чего удивляться пришлому люду. Сами дома-то до того не додумались. Даже в мудрую голову Яра такой мысли не приходило. А оно вон как — и крупнейшего в Долине зверя, оказывается, приручить можно. Арил сам собой тут же вспомнил о лошадях северян.

«А ведь на буйволах, наверное, и ездить можно! То-то их следов на тропе так много! — Лис все больше, и больше проникался уважением к хозяевам здешних земель. — Почти во всем эти Мирты нас переплюнули. Разве что лук рогатый смастерить не додумались. Я один такой выдумщик. Жаль времени мало, а то бы и их научил, коль добром разойдемся. Хорошее бы было подспорье».

Между тем впереди показались первые встречающие. Разновозрастная толпа, от стариков до бесштанной детворы, собралась возле входа в поселок, желтеющий сотнями соломенных крыш на пути у отряда. Народ возбужденно шумел. Люди с нескрываемым любопытством глядели на прибывших чужаков. Стоящие в задних рядах толкали передних. Кому рост позволял, тянули шеи, силясь высмотреть что-нибудь поверх голов. Толпа полностью перекрыла тропу, но не успел Арил рта открыть, как шагающий первым Рат грозно крикнул:

— Дорогу!

Народ шустро попятился, расступаясь в стороны. Вскоре путь был расчищен. Только в самом