Вороная - Анна Рыжак

черный цвет и не носила его с тех пор, как ушла из родительского дома. Теперь в шкафу была только яркая одежда. Еще год назад на ужине в семье сына она думала, что пандемия — это ерунда и придуманная кем-то глупость.

— Я поеду с тобой, — Володя возник за ее спиной. Он подошел к ней и поцеловал в мокрую щеку.

— Хорошо, — она обернулась, бросила платье на пол и обняла его за пояс, прижавшись лицом к его рубашке поло.

Муж гладил ее по густым темным волосам и утешал будто ребенка.

— Как же так, Володя?

— Не знаю…

Он отстранил ее, взяв лицо в обе ладони и большим пальцем одной руки вытер катившуюся слезу. У Зои были красные, немного опухшие глаза. В душе было пусто. Только она достигла спокойствия, как снова новое испытание — потеряла подругу.

Зоя подняла платье.

— Нужно собираться, через три часа самолет.

Володя кивнул и оставил ее одну в комнате. Зоя надела черный наряд, уложила волосы, прицепила черную шляпку с вуалью. Алая помада коснулась губ. Открыла шкатулку с украшениями и взяла старинную брошь с красными рубинами: часть драгоценностей баронессы им удалось сохранить до этого дня, не все было вложено в бизнес. Украшение сияло тысячами теплых огней под лучом солнца, пробившимся в окно ее спальни. Оно гармонировало с макияжем и разбавляло грусть, как и добрые воспоминания о Тане, что теплыми всполохами вставали в памяти на фоне трагичности происходящего.

— Чемоданы у двери, — Володя стоял в дверях в черном пальто.

Зоя посмотрела на него через зеркало.

— Я готова, идем.

***

Лондон, 2021

— Полюбуйся на меня! — Зоя подняла глаза на затянутое тучами небо, чтобы удержать слезы. — Стою тут и разговариваю с камнем. Как же так, Таня? Как же так! Знаю, ты меня сейчас слышишь. Ты могла бы еще пожить и сделать много красивого. Опять я о красоте… Ладно. Хочу сказать тебе последний раз, что благодарна тебе, ведь ты показала мне, что мои собственные желания имеют значение и что я достаточно сильная, чтобы принимать жизненные решения самостоятельно. Ты всегда поддерживала меня и всегда видела, что происходит на самом деле. Это ценно! Немногие могут зреть в корень происходящего. А ты была со мной, когда многие отворачивались и винили меня… Что ж, веселись, милая! Где бы ты сейчас ни была, надеюсь, ты, как всегда, смеешься и танцуешь.

Зоя одна стояла на кладбище Олд Бромптон возле надгробной плиты. Вокруг качались деревья с голыми ветвями. Церемония была окончена, приглашенные разошлись. Володя обещал ждать ее в такси, чтобы ехать в аэропорт, оставил их наедине попрощаться.

Зоя провела кожаной перчаткой по кресту.

— Мы будем скучать без тебя, без твоего смеха… Спасибо тебе за все.

Она развернулась и побрела по дорожке к воротам мимо других могил. Проходила мимо надгробных плит с задумчивыми ангелами и мимо разрушившихся от времени каменных крестов. Чем ближе к выходу она приближалась, тем надгробия становились более старыми. Она рассматривала памятные доски и читала имена. Сколько людей когда-то существовало, а теперь их нет… Краем глаза увидела знакомую фамилию, вытесанную на камне…

«Что? Этого не может быть!»

Она подошла ближе, чтобы рассмотреть надпись получше; провела черной кожаной перчаткой по холодному серому гранитному кресту, смела пыль и прочитала:

Софья Буксгевден, 06.09.1883 — 26.11.1956.

Здесь спал человек, которому она в какой-то степени была обязана своей счастливой жизнью.

«Баронесса так и не вышла замуж? Фамилия осталась прежней, что и на конвертах из бабушкиной шкатулки… Надеюсь, она была хотя бы влюблена в кого-то…».

Решение не заставило себя долго ждать. Она расстегнула несколько пуговиц пальто и сняла с платья рубиновую брошь Софьи. Оглянувшись вокруг и не обнаружив никого поблизости, она вдавила украшение в землю, оно мягко скрылось под гранитной плитой — украшение было возвращено хозяйке.

— Благодарю! — тихо прошептала Зоя и быстрым шагом направилась к высоким воротам.

***

Диктор в аэропорту зачитывал объявления о вылетах самолетов. Зоя стояла возле большого панорамного окна и смотрела, как на взлетной полосе по очереди разгоняются и взмывают в небо железные птицы, окутанные оранжевым закатным заревом.

— Грустишь? — Володя подошел к ней с двумя стаканчиками кофе из ближайшего кафе. Он поцеловал ее в плечо и протянул картонный держатель, чтобы она забрала свой напиток из ячейки.

— Я так продрогла сегодня… Спасибо, — она высвободила свой стакан. — Поэтому сейчас вспоминала Сибирь, заснеженную деревенскую дорогу, как мы с бабушкой ходили в магазин, укутанные в теплые шали, — Зоя снова задумчиво смотрела на самолеты, поблескивающие в заходящем солнце. — Каждый день она покупала мне петушок на палочке, а потом мы шли домой, я несла его в варежке. Снег падал на леденец и делал его мокрым. Потом мы возвращались к горячей печке, пили чай с молоком, и я обмакивала в кружку это сахарное чудо… — она повернулась к нему и отпила кофе. — Вспомнилось лето, ромашковое поле, радужные брызги воды из ситечка лейки над помидорной грядкой, велосипед на проселочной дороге в золотых лучах солнца… И осень. На деревьях в палисаднике бабушки росли кислые яблоки, они падали на землю, и она собирала их в фартук… Захотелось домой, в Россию. Хочется тронуть ладонью мокрый от дождя ивовый куст на песчаном берегу Иртыша, посмотреть на пасмурное небо, помаргивающее дождями, вдохнуть такой знакомый с детства дымок деревень и подставить лицо сырому луговому ветру.

— Мы могли бы перевести бизнес в Россию. Или часть. Что-то можно оставить Алексу и Ханне. Пусть попробуют свои силы. Если они просто будут сидеть в гнезде, никогда не научатся летать… Точно! По-моему, это хорошая идея. Если мы хотим, чтобы они «встали на крыло» и чтобы полёт их был счастливым, им необходимо почувствовать вкус трудностей и риска. Только тогда они обретут самостоятельность, а мы могли бы открыть новое дело на Родине.

— Ты думаешь, получится?

— Отвечу твоими словами, которые ты мне сказала двадцать лет назад: пока мы вместе, у нас получится все.

Он обнял ее за талию, притянул к себе и поцеловал в щеку.

— Я приготовил тебе сюрприз. Не люблю, когда ты грустишь, — Володя поставил свой стаканчик на близ стоящий столик и достал из своего небольшого дорожного кожаного саквояжа длинную бархатную коробочку красного цвета. Протянул ей.

— Ты купил мне браслет? — удивилась она.

— Не совсем.

Зоя отдала ему свой пустой стакан и открыла коробку. В ее глазах заплескалось счастье.

— Это очень красиво!

— Я его сделал сам, как в старые добрые времена в нашей маленькой квартирке на Патриарших, — Володя чуть засмущался.

Он достал многоярусный золотой браслет —