Да помолчи уже, наконец. О чем мы говорим, когда говорим о любви - Реймонд Карвер

мелочь из банки. Она же вместе с еще одной женщиной выдавала выигрыши.

Женщина на сцене выкрикнула: «Ай – двадцать пять», и кто-то в зале завопил: «Бинго!»

Элис пробралась между столиками. Взяла выигравшую карточку и держала ее в руке, пока женщина на сцене зачитывала выигрышные номера.

– Это бинго, – подтвердила Элис.

– Выигрыш, леди и джентльмены, составляет двенадцать долларов, – объявила женщина на сцене. – Поздравляем победителя!

Пэкеры сыграли еще пять игр без всякого результата. С одной карточкой Джеймсу чуть было не повезло. Но затем пять номеров подряд были не его, а на пятом выпало бинго у кого-то другого.

– Эта игра почти была у тебя в кармане, – сказала Эдит. – Я смотрела на твою карточку.

– Она меня только раздразнила, – сказал Джеймс.

Он наклонил карточку, и фасолины ссыпались ему на ладонь. Он сжал руку в кулак. Встряхнул в кулаке фасолины. Что-то пришло ему на память – о мальчике, который выбросил какие-то фасолины в окно. Воспоминание нахлынуло из такого далека, что он почувствовал себя одиноким.

– Может, карточки поменяешь? – сказала Эдит.

– Не везет мне сегодня, – сказал он.

Он снова взглянул на молодую парочку. Те смеялись над чем-то, что сказал парень. Джеймс видел, что ни на кого другого в зале они не обращают внимания.

Элис обошла столики, собирая деньги для следующей игры, и, едва объявили первый номер, Джеймс увидел, как джинсатый положил фасолину на неоплаченную карточку. Назвали еще один номер, и Джеймс увидел, как парень проделал то же. Джеймс был ошарашен. Он не мог сосредоточиться на своих собственных карточках. Он все поглядывал, что там вытворяет джинсатый.

– Джеймс, смотри на свои карточки, – сказала Эдит. – Ты пропустил «Эйч – тридцать четыре». Будь повнимательней.

– Этот тип, который уселся на наше место, жульничает. Я глазам своим не верю, – сказал Джеймс.

– Как это жульничает? – спросила Эдит.

– Играет по карточке, за которую не заплатил, – ответил Джеймс. – Кто-то должен на него заявить.

– Только не ты, дорогой, – сказала Эдит. Она говорила медленно и пыталась удержать взгляд на своих карточках. Уронила фасолину на номер.

– Это тип жульничает, – сказал Джеймс.

Она взяла фасолину из ладони и положила ее на номер.

– Ты знай себе играй, – сказала Эдит.

Он снова перевел взгляд на свои карточки. Но уже было понятно, что эту игру можно списывать. Неизвестно, сколько номеров он пропустил и насколько отстал. Он сжал в кулаке фасолины.

Женщина на сцене объявила: «Джи-шестьдесят».

Кто-то закричал: «Бинго!»

– Господи боже, – сказал Джеймс.

Объявили десятиминутный перерыв. После перерыва должна была начаться игра «всплошную» – по доллару за карточку, победитель получает всё. На этой неделе банк составлял девяносто восемь долларов.

Раздались свист и аплодисменты.

Джеймс поглядел на парочку. Парень, трогая колечко в ухе, пялился в потолок. Девица положила ему руку на ляжку.

– Мне надо в туалет, – сказала Эдит. – Дай мне твои сигареты.

Джеймс сказал:

– Я пойду возьму нам кофе и печенье с изюмом.

– Я пойду в туалет, – сказала Эдит.

Но Джеймс Пэкер не пошел за кофе и печеньем. Вместо этого подошел и встал за спиной у парня в джинсе.

– Я видел, что вы делаете, – сказал Джеймс.

Парень обернулся.

– Извините, не понял, – сказал он и уставился на Джеймса. – Что я делаю?

– Сами знаете, – сказал Джеймс.

Девица застыла с надкусанной печенюшкой в руке.

– Имеющий уши да услышит, – сказал Джеймс.

Отошел к своему столу. Его била дрожь.

Вернулась Эдит, отдала ему сигареты и села, необычно молчаливая и хмурая.

Джеймс присмотрелся к ней. Сказал:

– Эдит, что-то случилось?

– Я опять испачкалась, – сказала она.

– Испачкалась? – сказал он. Хотя и знал, что она имеет в виду. – Испачкалась, – сказал он снова, очень тихо.

– О боже, – сказала Эдит Пэкер, взяла карточки и стала их перебирать.

– По-моему, нам лучше пойти домой, – сказал он.

Она по-прежнему перебирала карточки.

– Нет, давай останемся, – сказала она. – Подумаешь, испачкалась.

Он прикоснулся к ее руке.

– Остаемся, – сказала она. – Все будет хорошо.

– Хуже этого бинго в истории еще не было, – сказал Джеймс Пэкер.

Они играли «всплошную», Джеймс все поглядывал на парня в джинсах. Тип как ни в чем не бывало продолжал играть по карточке, за которую не заплатил.

Время от времени Джеймс проверял, как там себя чувствует Эдит. Но точно не скажешь. Ее губы были поджаты. Это могло означать что угодно – сосредоточенность, беспокойство, боль. А может быть, такое выражение она решила выбрать для этой конкретной игры.

На одной карточке ему не хватило трех номеров, на другой – пяти, а на третьей вообще не было ни малейшего шанса, и тут девица джинсатого заверещала:

– Бинго! Бинго! Бинго! У меня бинго!

Тип зааплодировал и заорал вместе с ней:

– У нее бинго! У нее бинго, народ! Бинго!

Тип в джинсе хлопал, не унимаясь.

Женщина со сцены сама подошла к столику девицы и проверила ее карточку по своему главному списку. Сказала:

– У этой девушки бинго, и значит – джекпот в девяносто восемь долларов! Давайте все ей поаплодируем! Это бинго! Всплошную!

Эдит хлопала вместе со всеми. Но Джеймс не поднял рук со стола.

Тип в джинсе обнял девицу, когда женщина со сцены вручала им деньги.

– Накупят себе наркотиков, – сказал Джеймс.

Они остались до конца розыгрышей. Остались, пока не доиграли последнюю игру. Игра эта называлась «прогрессивкой», банк возрастал от недели к неделе, если ни у кого не выпадало бинго после определенного количества номеров.

Джеймс положил деньги и играл по своим карточкам безо всякой надежды выиграть. Он все ждал, пока джинсатый произнесет «Бинго!».

Но никто не выиграл, и банк увеличился и перешел на следующую неделю.

– На сегодня розыгрыши закончены! – объявила женщина со сцены. – Спасибо всем, что пришли. Благослови вас Бог, и спокойной ночи.

Пэкеры вышли из зала вместе с остальными и как-то оказались прямо за джинсатым и его девицей. Они видели, как девица похлопывает себя по карману. Видели, как девица обняла парня за талию.

– Пусть эти двое пройдут вперед, – сказал Джеймс на ухо Эдит. – Видеть их не могу.

Эдит ничего не ответила. Но приотстала, чтобы парочка успела продвинуться вперед.

На дворе разгулялся ветер. Джеймсу подумалось, что он явственно слышит, как грохот прибоя перекрывает шум заводимых моторов.

Они увидели, как парочка остановилась у микроавтобуса. Ну конечно. Мог бы и догадаться – ведь это же как дважды два.

– Тупица, – сказал Джеймс.

Эдит зашла в ванную и закрыла дверь. Джеймс снял куртку и положил ее на спинку дивана. Включил телевизор, уселся на свое место и стал ждать.

Через некоторое время Эдит вышла из ванной. Джеймс сосредоточился на телевизоре. Эдит прошла на кухню и включила воду. Джеймс услышал, как она завернула кран. Эдит зашла в комнату и сказала:

– Кажется, надо мне утром сходить к доктору Кроуфорду. Кажется, что-то у меня там