Семейка (СИ) - Ульяна Каршева

вернутся? Вряд ли. Так будем жить так, как жили до сих пор!» И продолжали общаться с той, которая сделала всё, что в её силах, чтобы побыстрее выгнать их всех из этого дома.

Больше всего она завидовала близнецам. Они ещё слабо видели, но она-то магически видящая с десяти лет. И ей становилось не по себе при виде того, как вокруг близнецов постепенно появляется сила невероятной мощи. Сила эта — ещё немного и станет сопоставимой с её личной. Разве что хаотичнее пока. Всего за какие-то несколько дней. Она пыталась вспомнить, рассказывал ли ей дед о том, как развивается магическая сила именно близнецов. Но машинально качала головой: а знает ли дед вообще о таком?

Ближе ко сну Алик в своей шутливой манере позвал её на свидание. Но уже не в машину. Предложил прогуляться по расчищенной дорожке от одного корпуса до другого.

Когда спустились с крыльца, Алик сказал:

— Время от времени мне хочется спустить с поводка магию Леля. Во весь опор.

— Но ведь мы и так… — растерялась девушка.

— Нет. Это я — «и так». Но иногда ты вроде как куда-то уходишь. Конечно, ты потом возвращаешься. Но мне не нравится, что это время ты была где-то там, но не со мной. Обижает меня такое положение, если честно. О чём ты думаешь, Белоснежка, когда от меня уходишь?

— Если… — она помедлила, раздумывая, — если я отвечу тебе на вопрос, ты спросишь дополнительно, если ответ будет тебе непонятен?

— Нет. Любого ответа, даже если он будет невнятный, мне хватит.

— Я думаю о том, что со мной будет дальше.

Снег скрипел под ногами, тускло посвёркивая отдельными снежинками. Они подошли к крыльцу первого корпуса, когда Алик снова заговорил:

— Я хотел обидеться. В твоём ответе ты опять без меня. Но потом понял. Поговорим о другом?

— Поговорим, — с облегчением сказала она.

Они уселись на ступенях крыльца. Валерия всё поглядывала на него, не понимая, почему он замолчал. И услышала неуверенность в его голосе, когда он начал:

— Думаю, новая тема тебе тоже не понравится. Но мне… просто интересно. Ты ведь работаешь у деда?

— Да, — удивлённо ответила она, и самой стало любопытно, о чём он будет спрашивать. Лишь бы… не о самом деде.

— А вот такие дела, как это, у тебя часто бывали?

— В смысле — такие?

Алик снова замолк, и даже в темноте, едва подсвеченной снегом, она заметила, что он морщится. Но не потому, что ему что-то не нравится. Скорее всего — потому, что он не знает, как точнее задать вопрос.

— Такие, когда всю семью собирают в одном доме! В старом! — выпалил он. — А потом уже и из него выгоняют!

Пришлось помолчать какое-то время, чтобы вникнуть в вопрос и мысленно перебрать свои дела с недвижимостью. Начала она риелторскую деятельность лет шесть назад. Дела были самые разные, и вспомнить все, без документов, сложновато. Но это дело и впрямь выбивалось из всех, что у неё были. Она сама этого не замечала, потому что чаще «самые интересные» дела проводила по указке деда: он разрабатывал «операцию» — она выполняла. К этим «самым интересным» всегда придумывался самый изощрённый план. Но, в сравнении с делом семьи Ангелики Феодоровны, прошлые планы выглядели примитивными, на уровне детского сада.

Алик, сидевший бок о бок с ней, придвинулся ещё, чтобы обнять за плечи и прислонить к себе. Ещё буркнул:

— Замёрзнешь так скоро.

И она решилась.

— Таких не было. Всегда были… камерные дела. И чаще я не заставляла жильцов уходить. Среди людей всякое бывает. Бывает, что жильцы уезжают из дома, если им в квартиру подбросили подклад — это такая заговоренная на порчу вещь, — объяснила она, не зная, на каком уровне находятся его знания в эзотерике. Зато знала, что он здесь всего-навсего с четверга. То есть учится он магии еле-еле четыре дня, если не три с небольшим.

— Знаю, — кивнул он, подтверждая её мнение, что его уже немного научили основным видам житейской магии. Или он сам старался изучать её.

— В таком случае, мы берём дом на заметку, ждём, когда жильцы съедут, а потом чистим квартиру от любого вреда и продаём. В общем, вся моя основная дея… моя основная работа сводилась к чистке. Как некроманту («Сильному», — спокойно, без апломба и гордости добавила она в мыслях), мне легко давалась эта работа. Ещё бывали заказы деду, когда деньги платили не за чистку, а наоборот — за внесение опасности, как случае с квартирами Адриана Николаевича и его брата. Чтобы жильцы сами покинули дом, который затем опять-таки можно было продать по цене выше той, на которую они соглашались. Но это происходило реже, чем чистка. И ты прав. Такого дела, как против Ангелики Феодоровны, у меня не было. Да и у деда, насколько помню. Я знаю все дела фирмы. Необычное не прошло бы мимо меня. Ведь я должна учиться.

Замолкнув, она ждала, что Алик тут же начнёт упрекать её в том, сколько зла она принесла людям, которые ни в чём не виноваты. Но он лишь поднял руку с её плеча, чтобы мягко погладить по капюшону с вылезшими из-под него прядями белых волос.

— Белоснежка, — задумчиво сказал он. — А твой дед не был знаком с Ангеликой Феодоровной? Бабуля сказала, что он хочет этот дом из-за источника силы. А мне что-то кажется, здесь нечто ближе к мести… Не смейся, ладно?

— А почему тебе так… кажется? — ошеломлённо спросила она.

— Слишком трудоёмкая схема отъёма. Сначала согнать всех детей в родительский дом, а уж потом добыть сам дом. Ангелика-то Феодоровна овдовела давно. Можно было тогда же начать осаду дома — без участия её сыновей.

— Прости за глупый повтор, Алик, но опять-таки — почему?

— Да нет. Не глупый… По разговорам с Ангеликой Феодоровной, пока она обучала меня магии, я понял, что она очень любила мужа. И его смерть просто сбила её с ног. Где-то года полтора-два после похорон она вообще с трудом приходила в себя. Почему же именно тогда, в тот срок, когда она ослабела, твой дед не трогал её? Я вот сейчас вспоминаю, и мне кажется, что тогда, в те годы, во-первых, её сыновья работали, а значит, в их семьях деньги водились, как всё ещё водились и у самой Ангелики Феодоровны. А вот когда они вышли на пенсию и денег стало меньше, но пока что деньги были опорой… Во-вторых… несмотря на то что смерть мужа её подкосила, обереги вокруг поместья всё