Заброшенный в природу - Милен Русков

Я поднялся и размял ноги, которые затекли от неудобной позы. Как приятно двигаться, ходить туда-сюда! Я немного постоял у кровати, глядя в лицо доктора, — мне хотелось запомнить его таким, каким я видел его в последний раз, чтобы в моем сознании навсегда запечатлелись его черты. Потом я повернулся и пошел к двери. Открыл ее, еще раз взглянул на доктора, на миг остановился, закрыл дверь и спокойно отправился в его кабинет.

В кабинете я открыл в его секретере второй ящик слева и сразу же увидел большой бумажный конверт, на котором кривым почерком было написано мое имя. Внутри лежали два листка — большой и маленький. Я развернул большой. Это было письмо от доктора:

Гимараеш,

Я решил ничего тебе не оставлять, так как ты никогда мне особо не нравился. Помнишь тот день у больницы «Пять Христовых ран»? Все имеет свои последствия, дружок. Нет, нет, я не злопамятен. Каждый должен получать то, чего он заслуживает. Не больше и не меньше. Именно в это я верю: каждому свое.

Сначала я думал оставить тебе мой пресс для маслин, но потом отказался. Во-первых, в силу выше названной причины, а также потому, что он стал приходить в негодность и не принесет тебе большой пользы. А спустя несколько лет ты начнешь говорить: «Вот, доктор Монардес ничего мне не оставил, кроме абсолютно ненужного пресса». Так что я предпочитаю ничего тебе не завещать.

Я оставлю тебе, как и обещал, три совета, которые я обязан тебе дать как своему ученику. Они написаны на другом, маленьком листочке.

Благодарю тебя за те заботы, которыми ты окружал меня, пока я болел. Они и вправду мне были необходимы.

И все-таки я дам тебе шанс, которым ты воспользуешься, если захочешь и если сможешь. Ты должен знать, что нотариуса Серрегу из городского совета легко подкупить. Также ты должен знать, что нигде в моем завещании ничего не сказано об этом доме. Если ты напишешь фальшивое завещание и сумеешь подкупить Серрегу, он заверит его и дом достанется тебе. Но это будет стоить тебе очень дорого. Скорее всего, у тебя таких денег нет. Если захочешь, ты можешь занять их у моего компаньона фармацевта дель Вале. Он не станет тебя расспрашивать, зачем тебе нужны деньги, а даст ссуду под большие проценты. Если твоя практика будет успешной, за год-другой ты сможешь с ним расплатиться, если же нет — то ты безнадежно погрязнешь в долгах. Так что подумай хорошенько. Если ты ничего не сможешь сделать в области медицины, то, имея такой долг, закончишь жизнь либо уличным попрошайкой, либо тебе придется покинуть страну. Не думай, что достаточно лишь уехать в Мадрид или Барселону. У дель Вале много аптек и много друзей по всей стране, он обязательно тебя найдет.

Как ты знаешь, мои дочери замужем за богатыми людьми, у них предостаточно имущества, да и я оставлю им все остальное. Кроме того, этот дом никогда не был моим, он принадлежал моему тестю Пересу де Моралесу, и много лет назад он достался мне таким же образом. Много, много лет назад… Как летит время, Гимараеш. Действительно летит…

Смерть и медиков приводит в ужас, когда речь идет об их собственной смерти. Только теперь я отдаю себе отчет в этом. Я жду ее без всяких иллюзий и без надежд. Отлично знаю, что после нее ничего нет. Она — просто черная дыра, куда падаешь и исчезаешь. Я не буду притворяться и лгать тебе, а просто признаюсь, что это меня приводит в ужас. Жизнь нелепа, но смерть попросту страшна.

Некоторое время назад я было примирился с ней и успокоился, но чем больше она приближалась, тем больший ужас я испытывал. Однако если я и вправду хорошо знаком с человеческой природой, то в последние часы я, наверное, снова буду смиренным и спокойным и, возможно, даже исполненным какого-то ожидания. Встречу ее спокойно и с надеждой. Просто человек — такой вид животного. Природа создала свой порядок вещей, возможно, это ее последний жест милосердия, или просто она сочла, что так эффективнее.

(Она добрее, чем ты думаешь, Гимараеш, и совсем не столь безумна, какой ты ее считаешь. Но знаю, что тебя трудно в чем-то разубедить).

Продолжай использовать табак и рассказывать повсюду о его лечебной силе. В моей карьере он был одним из самых больших шансов, а в твоей может оказаться единственным.

Прощай, д-р Н.М.

Я отложил этот листок в сторону и развернул другой. Руки у меня тряслись. И чувствовал я себя как-то странно — меня сжигало нетерпение и, вместе с тем, я был, словно в трансе, словно мир медленно-медленно вертелся вокруг меня, как вокруг своей оси или какого-то центра. Шум, долетавший с улицы, тоже как будто обволакивал меня, кружась медленно и задумчиво вместе с предметами в комнате и бледным предутренним светом, вливавшимся в окна. Я подошел к окну, чтобы лучше видеть написанное.

Три мои совета

Это не совсем советы, Гимараеш, а скорее умозаключения, из которых ты сам сможешь сделать выводы. Если ты постоянно будешь держать их в уме, они подскажут тебе в каждом конкретном случае, как нужно поступить. Вот они:

Бога нет. Жаль, но это так.

Люди глупы.

Миром правят деньги. Золотое правило: у кого деньги, тот определяет правила.

Последнее, разумеется, относится только к миру людей. Если ты интересуешься медициной, если решишь серьезно заняться ею, дабы понять, как устроен этот мир, то там, разумеется, действуют другие силы и законы. Все, что я могу тебе сказать о них, описано в моих сочинениях, которые тебе хорошо известны, так что ничего нового я не добавлю.

Честно говоря, я не вижу смысла углубляться в это. Хотя, насколько я тебя знаю, это и не входит в твои намерения.

Одно уточнение: люди глупы, но и опасны. Никогда не забывай об этом. Лучше их обмануть, чем принуждать. Кроме того, это намного проще, если только ум твой работает, а также более эффективно и долгосрочно. Вопреки той глупой поговорке, ноги у лжи бесконечно длинны.

Живи и радуйся жизни, Гимараеш, насколько это возможно.

Твой, etc. д-р Николас Монардес

Я согнул листочки и засунул их в карман куртки, где лежал кошелек. Потом закурил сигариллу и погрузился в раздумья. Это письмо было для меня очень важным. Вряд ли в своей жизни я когда-либо так задумывался. Советы доктора меня не удивили, но вот