Этот русский рок-н-ролл - Александр Рыжков / Тарантино

А ведь совсем чуть-чуть оставалось, мизер, чуть-чуть!!! Не дали спокойно усохнуть прежнему, взбаламутили болото! Теперь в своих просчётах нас обвиняете! - скуластый монголоид не выдержал, закурив перед камерой. - Может, вернёмся к насущным задачам? Что с этим, с Дубровским?

- Он исчез. Похоронил жену, бросил всё и сбежал. Недвижимость, фирмы, активы - всё бросил. Лаборатория уничтожена, не восстановить. Карточные счета молчат, по безналу не расплачивался. Весь его гараж на месте, иной транспорт не заказывал, ушёл ногами. Партнёры молчат и, похоже, ничего не знают.

- А их крепко спросили?

- Не сомневайтесь. Вот только беда в том, что его партнёры - макаронники. Ещё те. Глухо... Русские тоже.

- Опять русские?

- Он других не брал. Теперь половина в бегах, половина на подписке. Федералы ими занимаются.

- А какая программа на нём?

- Интерпол. Подняли на ноги всех. Ищут. Надеюсь, в России тоже ждут.

- Само собой.

***

Индеец бежал.

"Не опять, а снова".

Налегке бежал: брезентовый рюкзак, Булька да переноска. В рюкзаке сто восемьдесят тысяч кэша - всё, что был дома, добрый "тормозок", собачий корм, вода, вискарь, пять пачек сигарет. Ксивы, ПМ и якутский нож рассовал по внутренним карманам походной жилетки. Вначале хотел было ехать на любимом байке - к его багажнику надёжно крепилась переноска, но потом передумал и отправился пешком. Уже за городом тормозил дальнобоев, петлял по трассам и между, путая след. Назвать это автостопом... Ну какой же это автостоп, если платил? По правде говоря, далеко не все подбирали его из-за денег, люди разные. Некоторые мужики приходили в восторг, завидя бульдожку: восторженно свистели, гладили, сияли зубами, благодушно лыбясь хиппарю. Но от кэша не отказывались. Игнат заранее приберёг мелкие купюры для подобного. Покупая Бульке еду, сам перешёл на простой человечий корм, однако вместо прежней студенческой лёгкости в животе поселился кирпич. То, что желудок легко переваривал в прошлом, падало подбрюшным грузом ныне. Тяжко... Будто свинцом пропитало всё его тело. Или же тело с чужого похмелья. Того самого. Будто бы сломался: ходил - спотыкался, маялся неловкими руками, даже дышал осторожно. Да ещё застёжки, будь они неладны: со шнурками кое-как справлялся, а вот с прочим... Силы иссякли, капля за каплей. Но не сдавался Игнат, переставляя онемевшие ноги, раскачивался точно пьяный. Забывался в сумерках, ночуя, где придётся. Пару раз линял от копов: мотал по хамырям да тропам, удачно винтил. Отсиживался в берлогах, уходил с рассветом. И носило его, как осенний листок. Он менял города, он менял имена. Русское имя плодило беду, а потому пришлось побыть Айзеком, Арчи и Стивом. Ковылял по трассе, поднимал руку, ехал, снова ковылял. Изгой... Нью-Джерси, Оклахома, Орегон. Да только где бродяге приют? В городах опасно, реднеки сдадут, а мексиканская граница - вообще не вариант. Вот и решил Индеец двинуть на Аляску. Белое безмолвие... Годится. Людей по пальцам перечесть - два на версту, а те, что есть... На севера‌х пи*деть не любят. Впереди ждала глушь, за спиной пылали мосты, разжигая доселе незнамое для янки пламя: в Америке занялась новорожденная Смута – в девичестве, в замужестве - Революция.

***

- А вчерашний рапорт куда сунул? - генерал-майор выжидающе глядел на молодого офицерика. - Сегодняшнего мало. Только в паре хорошо сработают.

Стоявший навытяжку перед массивным столом капитан, набрал воздуха, чтобы ответить.

- Ладно, ладно..., - генерал махнул рукой. - Знаю, что оформишь. Эти ваши компьютеры... Хлопот -больше пользы. Свободен.

Восьмизвёздочный козырнул, развернулся на каблуке и вышел, закрыв дубовую дверь.

- Иваныч, ты брюзжишь, как старый мухомор! - на кресле у дальней стены вальяжно развалился человек в костюме. - Ну, ей-богу, перебор! Смотри, а то спишут... Компьютеры... Всё ему не так!

- А тут брюзжи не брюзжи... поздно. Раньше чесаться надо было. Чего теперь-то уж? Посмотришь новости - блевать охота. Весь мир пере*бался: игрушечные вертолётики из говна и палок разносят броню, мужики натягивают юбки, бабы - мужиков. А с чего началось? - генерал качнул головой. - Да и по*ер. Друзья не перевелись - и на том спасибо. Поклон за визит. Припекло, потому и позвал, прости, братко. Как сам, чем дышишь? Чего там ветром нанесло?

- Да всё то же. Падучая. Жара пошла - мама не горюй! У пиндосов уборочная жопа - никак упавших не зароют. У наших пожилых пионеров - о*уение... Никак в себя не придут. Понимаю, ссыкотно... А вдруг и нас туда же? - хлопнув себя по ляжкам костюмный расхохотался. - В расход!!!

- Может, и к лучшему. Заперделись дедушки, не сколупнёшь, - хозяин кабинета помрачнел. - Ладно, сняли. На текущем пи*деце сверху есть одна конфетка. Помнишь снаряды? Ну те, советские, что натовцы хохлам собрались отгрузить? Тактический атом, помнишь?

- А, ну да! Ещё бы...

- Так вот. Одной х*етой меньше. Накрылась та операция. Поза*бенило всех! Пентагоновских, челноков, буͥндесов и посредников до кучи. Всех! Некому отгружать, некому подписывать. Армагеддону дали отказ.

- И слава Богу!

- А я за что?! Сверху тоже перекрестились. И тут же напрягли: бросить всё, донецкого - искать! Ну, парнишку того, что Америку раком. Впечатлительно... Там у кого-то в жопе засвербило, мол, эта тема круче ядерной! Аврал... Чувствуют суки нижний хук, напрягают напослед. Вот мы и побросали, ищем! Только людей... Некому, - Иваныч подошёл к резной дверце бара. - Потому и позвал тебя. А с кем ещё? С иными в бане не нагнёшься... Будешь?

- С тобой? Хоть звёзды пи*дить! - утвердительно кивнул гостящий. - Надо же, как тему закрутили! Главное под пенсию тебе... Когда выходишь-то?

- Да какая теперь пенсия... Не отпустят. Так что, люди будут?

- Разбудим всех!

Накатив коньячку, приятели простились, пожав друг другу руки. Водительский брелок дважды пропищал, и на просторной парковке завёлся служебный членовоз. На