Когда мертвые заговорят - Вики Филдс

Я снова обратила внимание на открытую дверь и, мельком подумав о том, что человек в квартире мог слышать мои шаги и подготовиться, достала мобильный телефон и позвонила в полицию. Пять минут. До того, как приедет полиция, у меня есть максимум пять минут, чтобы выяснить, кто прячется в квартире детектива Дина.

– Кто-то прячется? Кто же это может быть? Это Леда. Это Леда Стивенсон. Называй уже вещи своими именами, ты же не какая-то сопливая девчонка, – опять послышался в голове тот же голос, так удивительно похожий на голос сержанта из военной школы.

Я достала из-за спины пистолет, и резинка штанов тут же перестала давить на живот, а в руке почувствовалась знакомая тяжесть. В случае чего смогу приложить злоумышленника оружием по голове, – отрешенно подумала я, стараясь не произносить имени Леды даже про себя.

Выставив пистолет перед собой, левой рукой я осторожно толкнула дверь и полностью превратилась в слух, обрела удивительную силу все замечать и слышать.

Скрип двери ударил по нервам, а затем я переступила порог и погрузилась в темноту. Трупный запах, с которым я была хорошо знакома, смешался с серым мраком. Так же пахла Скалларк до того, как я обнаружила ее в шкафу в подвале.

Я не хотела даже мысленно задавать вопрос «кто?», но разум уже подготовил ответ, и перед глазами всплыло серьезное лицо детектива Дина. У него всегда странно топорщились волосы, будто он никогда не расчесывался. Глаза были большими, ярко-зелеными и все время пристально глядели на меня при разговоре. У него были острые черты лица, изогнутые брови, шрам за ухом, серьезный, настойчивый голос.

Раньше. Все это было раньше.

Сейчас, лежа в собственной крови рядом с письменным столом, под которым валялся свернутый спальный мешок, детектив Дин глядел в пустоту, и его лицо было расслабленным. Волосы все еще по-глупому топорщились. Но ему уже было все равно. Потому что над ним уже давно кружили мухи, лаская гниющую кожу – на груди детектива зияла бурая, похожая на жерло вулкана, дыра, из которой вытащили сердце.

Мои плечи опали, и я опустила пистолет. Затем, едва передвигая ногами, приблизилась к распластанному на полу мужчине. С трудом. Все с трудом. Потому что вдруг ощутила тяжелую, как тонна вонючей грязи, безнадежность. Я присела перед детективом Дином на корточки и, склонившись, осторожно накрыла веки ладонью, четко осознавая: это окончательный конец. Ему было двадцать семь лет. Ни друзей. Ни животных. Девушки, наверное, тоже не было. Он пытался позаботиться о Леде Стивенсон, а она позаботилась о нем. Как и о детективе Гаррисоне. Все потому, что они узнали нечто страшное. Раскрыли ее секрет.

Я поднялась и спрятала в локте влажное от слез лицо. Мертвая Джорджи с кровавыми дорожками под носом исчезла, ее место занял детектив Дин с перерезанным горлом и засохшей кровью на рубашке. Все было в крови, и там, где должно было быть сердце, образовалась пустота.

Фуххх… – из моей груди тяжело вырывались хрипы. – Фуххх…

Мое место там, рядом с детективом Дином, – в гробу.

Как она могла, как она могла…

Какой-то звук за моей спиной разом вернул меня в реальность, и я опустила руку. Шестеренки в груди завертелись с огромной скоростью, убирая все ненужное – страх, отчаяние, предчувствие скорой смерти, – и осталась только я. Под ногами был твердый пол, а в руке – пистолет. И за спиной слышались чьи-то невесомые, но знакомые шаги.

Я обернулась, подумав, что могу напасть первой, и получила такой тяжелый, болезненный удар в голову, что отлетела к креслу рядом с книжным шкафом, сбила торшер и завалилась на пол. Письменный стол с разбросанными на нем игральными картами и детектив Дин передо мной – все исчезло. Боль на секунду ослепила и оглушила, и я почувствовала горячую и влажную кровь, когда приложила дрожащую руку к правому уху. Затем, с трудом сосредоточившись, ощупала пол в поисках оружия, но там были лишь кровавые следы, оставленные моими пальцами.

– Кая Айрленд.

Я подняла голову, услышав знакомый и одновременно чужой голос, и уставилась прямо в дуло своего пистолета. С трудом перевела взгляд на Леду Стивенсон. Нет… Это не Леда, это другая девушка. У Леды, которую я знаю, тусклые блекло-голубые глаза, которые становятся пронзительными и яркими только в один момент – когда она плачет. У нее впалая грудь, длинные худые ноги, тяжелые веки и затравленное выражение лица.

Я поняла, что передо мной, выпрямившись во весь рост и глядя на меня сверху вниз, стоит кто-то другой. Кто-то, кто живет внутри Леды Стивенсон, в ее белой голове, за стеклами ее голубых глаз.

Неизвестный.

Губы Леды сложились в тонкую полоску, а затем она сняла пистолет с предохранителя (я не могла не удивиться, увидев ее уверенные действия) и, будто бездушный робот, сказала:

– Я должна спасти тебя, Кая Айрленд. И я спасу тебя.

Когда она нажала на спусковой крючок, мы смотрели друг другу в глаза.

* * *

Две недели назад

Утром у детектива Дина опять была небольшая стычка с соседями:

– Крики, крики и опять крики, дорогой Эндрю! – Марта осуждающе покачала головой и прищурилась, глядя на Дина снизу вверх. Он молча взирал в ответ. Вздохнул. Женщина укоризненным тоном продолжала пилить его еще несколько минут, пока он не осведомился:

– Вы шпионите за мной?

– Кто? Я? Не надо мне хамить, дорогой мой!

Дин изогнул брови, начиная по-настоящему сердиться:

– Каждую ночь вы сидите у стенки и слушаете крики? Вам больше заняться нечем?

Марта вспыхнула, но Дин вдруг смягчился и произнес:

– Мне пора домой, Марта. Обещаю, криков больше не будет.

Она покачала головой и рявкнула:

– Если крики продолжатся, Эндрю, я обращусь напрямик к управдому!

Она добежала до своей квартиры, напоследок обернулась и с угрозой закончила:

– И тогда проблемы будут у тебя, дорогуша, так-то!

Конечно, знай Эндрю Дин о том, что сегодня умрет, он не стал бы ругаться и обижать Марту, не стал бы тратить время на пустяки. Он бы навестил свою бабушку в доме престарелых, посетил бы жену и детей детектива Гаррисона, а затем прогулялся по парку. Если бы детектив это сделал, он бы спас щенка, сидящего под деревом в коробке. Щенок был совершенно беззащитным. Его крохотное полненькое тельце, покрытое коричневой короткой шерстью, дрожало от холода. Щенок поскуливал и медленно двигался от одного угла коробки к другому. Ждал кого-нибудь вроде детектива Дина целый день – того, кто не побоялся бы плохой погоды и прошел через парк по пути домой.

Но детектив Дин не пошел в парк.

К счастью, щенка заметила десятилетняя девочка по имени Мира. В школе ее задирали и иногда даже караулили у входных дверей, чтобы «проводить» до квартиры. Поэтому Мира сперва пряталась в чулане с влажными швабрами, а затем, подгадав момент, бросилась домой через тот самый