Кабинет доктора Ленга - Чайлд Линкольн

Очевидно, предмет удерживался на запястье ремешком, сделанным из чего-то похожего на гуттаперчу или индийского каучука, только на удивление гибким и прочным. Ленг вспомнил о вошедших недавно в моду на континенте «наручных часах»: женских браслетах с прикрепленными к ним маленькими часиками вместо карманных, куда более точных и надежных.

Молчание затянулось. Ленг все размышлял, глядя на мигающие цифры.

Наконец он отложил первый предмет и взял в руки второй, не такой впечатляющий с виду, но тоже искусной работы. Тонкий прямоугольник со стеклянной лицевой стороной, вставленный в футляр из шлифованного металла, напоминающего алюминий. Стеклянная поверхность была совершенно чистой. Сбоку располагался ряд кнопок. Ленг понажимал на них, но ничего не добился. Обратная сторона была металлической. В углу располагались маленькие стеклянные кружочки, а в центре, к большому удивлению Ленга, было изображено яблоко, отполированное до глянца. Совершенно бесполезная на вид игрушка, не предназначенная ни для чего.

Ленг положил оба предмета обратно в ящик и знаком велел Норкроссу запереть его. Затем они снова направились в камеру пациента.

– Вы нашли Пендергаста? – с жаром спросил мужчина, как только они появились.

– Разрешите узнать ваше имя, – сказал Ленг.

– Ференц. Гаспар Ференц.

– Благодарю, мистер Ференц. Я должен задать вам несколько вопросов.

Мужчина утер пот со лба тыльной стороной ладони.

– Только побыстрее, если можно. Уже по меньшей мере четыре часа. Мне пора возвращаться, прямо сейчас… – Его голос снова сорвался на визг.

– Я постараюсь.

Многолетний опыт уже подсказывал Ленгу, что этот человек – не душевнобольной. Но доктор не стал ничего говорить.

– Итак, мистер Ференц, не могли бы вы повторить для меня все, что уже сообщили другим? В особенности о том человеке, которого вы ищете, – о Пендергасте.

Ференц справился с новым приступом паники и нетерпения.

– Я знаю, что это звучит безумно, но я из будущего. Ну хорошо, не из будущего в буквальном смысле, а из другой временно`й линии.

Ленг старательно следил за выражением своего лица.

– С какой целью вы прибыли сюда?

Ференц замялся.

– Я не сделал ничего дурного.

– Тогда расскажите, что именно вы сделали.

Пациент опустил голову:

– Я вернулся, чтобы приобрести кое-какие монеты. Те, что станут очень высоко цениться… в будущем.

– И как же вы «вернулись»?

– Я воспользовался прибором Пендергаста.

– Расскажите об этом приборе.

– Это непросто. Тут замешана квантовая теория и… Впрочем, забудьте. – Ференц испустил долгий, дрожащий вздох. – Пендергаст нанял меня, чтобы починить прибор. Видите ли, я работал над проектом марсохода «Персиверенс», но вы, разумеется, ничего не слышали о нем. Я использовал прибор, чтобы попасть сюда и обменять монеты. Ничего плохого в этом нет, – промямлил он.

«Проект марсохода», – мысленно повторил Ленг.

– А этот ваш Пендергаст? – спросил он спокойно и приветливо. – Какова его роль в этой истории?

Ференц внезапно умолк, затем так же спокойно ответил:

– Доктор, боюсь, я не расслышал ваше имя.

Ленг оставил его слова без внимания.

– Вы хотите сказать, Пендергаст также воспользовался прибором, чтобы попасть сюда?

Ференц прикусил язык, словно предупрежденный неким шестым чувством.

– Я ответил на ваши вопросы, доктор.

– Но я еще не закончил спрашивать, мистер Ференц. Итак, расскажите, что здесь делает этот Пендергаст?

Ференц молчал. Слышно было только невнятное бормотание из других камер вдоль коридора.

– Говорите! – резко сказал Норкросс. – Доктор Ленг старается вам помочь.

– Ленг! – испуганно повторил Ференц и отпрыгнул от решетки как ужаленный.

Доктор Ленг посмотрел на побелевшее как простыня лицо пациента и кивнул Норкроссу: «Разговор закончен». Затем оба вышли, оставив заключенного в камере.

В коридоре Ленг обернулся к Норкроссу:

– Действительно, крайне интересный случай. Весьма признателен вам за то, что обратили на него мое внимание.

– Я очень рассчитывал на это, – ответил Норкросс, просияв от удовольствия.

– Определенно заслуживает дальнейшего исследования. Необходимо заполнить бумаги о передаче пациента на мое попечение. Мы можем еще многое узнать, изучая это редкое проявление болезни.

– Блестящая идея, доктор Ленг!

– Прошу вас, известите доктора Коли и как можно скорее оформите документы.

Через полчаса все было сделано. Пользовавшийся непререкаемым авторитетом Ленг мог перевести любого пациента из Бельвью в свое частное заведение. Норкросс позаботился о документах и проявил, как всегда, усердие и расторопность: он внутренне сиял, сознавая, что играет важную роль в этом деле, вызвавшем такой интерес у доктора Ленга. Наблюдая за тем, как доктор Ленг ведет по коридору пациента, получившего изрядную долю успокоительного и поэтому смирного, как котенок, Норкросс внезапно понял: он и раньше видел, как добрый доктор уводил в свою лечебницу пациенток, но мужчина отправлялся туда впервые.

68

Винсент д’Агоста, одетый в поношенное пальто с поднятым воротником, перчатки и натянутую до глаз вязаную шапку, стоял внутри маленького газетного киоска на южной стороне Сорок восьмой улицы, за углом от Пятой авеню. Владелец ларька, в котором, помимо газет, продавались репродукции и дешевые романы, получил приличное вознаграждение и без лишних вопросов устроил себе отпуск на несколько дней. Д’Агоста занял его место этим утром. Из киоска открывался прекрасный вид на мраморный особняк, которым теперь владела Констанс Грин. Красивое здание, но д’Агоста сразу отметил, что оно хорошо защищено от незаконного вторжения. Тяжелая передняя дверь была обита железом. Въезд для экипажей находился за углом, на Сорок восьмой улице, и вел к конюшне, где стояли три лошади, и к каретному гаражу. На всех окнах первого этажа имелись железные решетки, причем их установили недавно. С двух сторон здание прикрывала восьмифутовая чугунная ограда с острыми пиками поверху, а темную служебную дорожку, тянувшуюся параллельно авеню, перегораживали ворота еще большей высоты. Это было настоящим чудом городской архитектуры: при всех мерах предосторожности здание по-прежнему выглядело как жилой дом, а не как крепость.

День клонился к вечеру, но д’Агоста не спускал глаз с особняка, отвлекаясь лишь для того, чтобы продать очередную газету, и сохраняя сверхбдительность.

Наблюдательный пост имел только один недостаток – фасад особняка отсюда не просматривался. Следить за ним можно было, лишь прохаживаясь по Пятой авеню и привлекая к себе внимание. В этом фешенебельном районе «позолоченного века» любой праздношатающийся тут же вызвал бы подозрение полиции. По той же причине д’Агоста считал маловероятным, что Ленг или его подручные будут шпионить за особняком прямо с авеню. Он был совершенно уверен, что наблюдатель появится со стороны оживленной, запруженной транспортом Сорок восьмой улицы, где, помимо газетчика, предлагали свои услуги чистильщик сапог и продавец жареных каштанов с неизменной тележкой.

Он похлопал ладонями в перчатках и обошел по кругу крохотное помещение, чтобы согреться. Экипажи грохотали по булыжной мостовой, стук копыт отражался от фасадов окрестных домов, в воздухе пахло жареными каштанами. Д’Агоста старался не думать о том обстоятельстве, все еще ошеломлявшем его, что он находится в 1880 году. Работая с Пендергастом, д’Агоста насмотрелся разной безумной хрени, но охватить умом вот это никак не получалось. И как, к черту, объяснить случившееся Лоре? Он вернулся мыслями к последнему спору с ней, к тому, как она ушла. «Прости, что я исчез ни с того ни с сего, – понимаешь, мы просто отправились вместе с Пендергастом в восемьсот восьмидесятый год, чтобы спасти рехнувшуюся Констанс Грин, которая проживала на Пятой авеню, выдавала себя за герцогиню и готовилась убить какого-то человека». Д’Агоста ясно представлял себе выражение лица Лоры, слушающей его объяснения.