От царской Скифии к Святой Руси - Владимир Ларионов

План остатков каменных насыпей на Большом Заяцком острове Соловецкого архипелага. Хорошо виден православный крест.

Соловецкие поклонные кресты часто в своем основании имели древние каменные курганчики.

В дальнейшем для этих крестов уже специально сооружались каменные насыпи. И диктовалось это не только практическими соображениями сохранности основания креста от гниения в каменной насыпи или просто фактом отсутствия почвы. Здесь действовал закон устойчивой исторической преемственности по отношению к своим предкам. Русскому православию не чужда была идея воцерковления языческих предков, сыновья привязанность к отцам, с которыми они страстно хотели оставаться единой соборной личностью во Христе, в неразрывной связи ушедших, живущих и будущих поколений. Точно так же освящались через посмертное крещение перед перезахоронением в Десятинной церкви в Киеве останки князей язычников, братьев св. Владимира, Ярополка и Олега.

Крест Большого Заяцкого острова потомки могут причислить по ошибке ко времени построения лабиринтов. Он идеально вписан в священный ландшафт острова. Он яснее ясного говорит о том, что наши святые подвижники Соловецкой обители точно знали, что лабиринты эти наши, что народ, который строил их в память об ушедших прародителях, — это наши прямые предки. Вот пример для подражания все забывшим потомкам, которые считают себя православными и попирают прах предков, прах отцов, под предлогом того, что они были язычниками.

Наши предки воспринимали свою историю в гармоническом единстве памяти о всех поколениях словенорусского народа как до, так и после крещения Руси. Вопрос, над которым надо задуматься нашим молодым неоязычникам, которые, восхищаясь древним романтическим периодом Русской истории до принятия Христианства, и оскорбленные тем, как пренебрежительно относятся к этому периоду становления нашей государственности некоторые околоцерковные авторы, которые под личиной «талмудического православия» разрывают с духовным фундаментом нашего народа — исконной верой Православной, отказываясь от славного тысячелетнего периода громкой русской славы, невольно плюют на могилы отцов под предлогом возвращения памяти дедов. В таком понимании нашей истории нет ничего русского, нет истинного уважения к роду, чем кичатся иные неопаганисты.

Пренебрежение к нашим предкам, которые сознательно выбрали Христа и были честно и грозно преданы вере православной тысячу лет, есть истинный талмудизм, нахлобучивший на пейсы шапку-ушанку языческих волхвов. Впрочем, это же самое можно сказать и про «истовых» от православия, чей талмудизм проявляется в пренебрежении всем национальным и родным русскому человеку от начала его исторического бытия. Они старательно пытаются обрубить нашу связь родовой преемственности с нашими языческими предками. Но сами они не наши. Они вне священной ограды нашего племенного единства. Нет у этих современных ревнителей чистоты Православия самого Православия. Оно у наших древних отцов Церкви, оно у креста на Большом Заяцком, освящающего могилы языческих предков и незримо, но провиденциально охраняющего тайну прародины до наших времен.

Теперь самое время окунуться в метафизику лабиринта. Приспело и время отдать должное интуиции все того же А. Л. Никитина, который удивительно точно определил сакральную суть лабиринтов. Начнем с описания сложного биспирального лабиринта: «Двойная каменная спираль — образ более художественный, чем точный, хотя он и бытует в научной литературе. На самом деле идущий по «спирали» проходит на каждом витке не полную окружность, а, дойдя до крутого поворота, начинает движение в обратном направлении». Здесь мы позволим себе маленький, но важный комментарий. Дело в том, что устройство дорожек в лабиринте не просто позволяет, а прямо-таки заставляет человека пройти по закрученной спирали. Нет сомнений, что именно прохождение по лабиринту и составляло важный аспект культовой церемонии предков. «Полувитки, заполняющие своими почти смыкающимися дугами круг или овал, имеют конечной точкой центр лабиринта».

И вот что удивительно: европейский исследователь Найджел Пенник заметил, что центром композиции всех биспиральных лабиринтов является равносторонний крест. Это еще раз подтверждает солярный символизм лабиринтов и для православного сердца подсказывает вряд ли случайную священную предвосхитительную аналогию того Креста, на котором был распят Спаситель, — Солнце Истины, крестной смертью искупивший падшее человечество, разорвавший оковы смерти и выведший праведников из адовой тьмы. И мы вослед нашим предкам имеем дерзновение верить, что в том полку праведных могли оказаться и наши языческие предки, сохранившие на своей гиперборейской прародине память об Истинном Боге.

Итак, солярный крест и культ умерших предков в основе метафизического смысла лабиринта. Перед нами замечательный преобразовательный символизм креста, символа победы над грехом и смертью у христиан, явленный задолго до прихода Спасителя на дальнем Севере в колене Иафета. И что самое удивительное, исчезнувший материк прародины — Арктида, по свидетельству древних географов, разделялся крестообразно четырьмя реками-потоками. В середине этого крестового материка располагалась священная гора, центр мира древних арьев Меру. Гора Меру в индийской мифологии связывала мир людей с миром богов.

Точно такую же функцию в мифах арьев Европы играл символизм мирового дерева и омфала — каменного сооружения, обозначавшего центр, или ось мира. И поразительно, что биспиральные лабиринты, имея в основании крест в самой середине, а в центре креста своеобразный омфал — каменный курганчик, как бы символизируют собой этот священный материк. И самое главное то, что лабиринт объединил два древнейших священных прасимвола — круг и крест, неразрывно связанных в сознании древних с солнцем.

Как мы уже отмечали, священное дерево мифологии северных европейцев, впрочем, как и их средиземноморских собратьев, являлось образом небесной оси, ориентированной на небесный полюс, отмеченный Полярной звездой, вокруг которого вращаются созвездия. Деревья, олицетворявшие собой те или иные святилища древних богов — дуб Зевса в Додоне, ива Геры на Самосе, оливковое дерево Афины-Паллады в Афинах, — воспринимались как оси, связующие мир земной с миром небесным. Эти представления, конечно, могли возникнуть еще на полярной прародине, где Полярная звезда всегда была перпендикулярно над головой, зримо выражая собой точку небесной оси. Омфал же впоследствии был переосмыслен как ось, соединяющая мир людей и мир подземный, продолжая тем самым небесную ось в страну мрака и теней.

Явление критской богини, танцующей в ее святилище, построенном вокруг дерева, восхождение богини Деметры из-под земли за омфалом — все это один и тот же образ, модель небесного, земного и потустороннего миров, связанных воедино космической осью, модель, которую удивительно точно символизируют и лабиринты.

Философ-традиционалист Рене Генон считал, что путь по лабиринту символизировал посвящение адепта в Малые и Великие мистерии, связанные с солярным культом. Достижение центра лабиринта, символа сакрального центра мира, было посвящением в малые мистерии, за этим следовало мистическое восхождение к Небу, что, в свою очередь, являлось посвящением в Великие мистерии. То, что именно с блужданием по небу дневному и небу ночному солнца были связаны лабиринты, мы можем говорить, вспомнив известную осетинскую легенду о злом «антибоге» Сырдоне, который жил в лабиринте, под землей, там, куда спускалось солнце ночью, и губил там солнечного бога Созырко. Но к этой теме мы вернемся чуть позднее.

Еще раз дадим слово А. Л. Никитину. «По своему рисунку лабиринт больше всего напоминает положение стальной спирали на керамическом основании электроплитки. Узкий, постоянно меняющий свое направление проход уводил идущего не просто в центр, но как бы в глубь лабиринта, отмеченный всегда группой камней или неясной каменной конструкцией». Гениально. Именно вглубь ведут спирали лабиринта, а затем опять выводят на поверхность идущего. Еще более в мысли о том, что лабиринт символизирует вход в священное пространство для души, убеждает один интереснейший археологический экспонат. В Риме в Музее Древней культуры Рима, расположенном в исторических термах императора Диоклетиана, в отделе долатинской эпохи X—IX века до Р.Х. обильно представлены маленькие погребальные урны в виде домиков. И вот у одного домика на крышке двери чудом сохранилось белое изображение односпирального лабиринта, вписанного в квадрат крышки. Смысл лабиринта на погребальной урне более чем прозрачен.