От царской Скифии к Святой Руси - Владимир Ларионов

В Норвегии лабиринты располагаются в глубине фиордов. Норвежцы полагали, что эти сооружения являются творениями зловещих великанов — йотунов, сокрушенных в борьбе богом Тором. Йотуны скандинавов — это волоты, или велеты русов. Эти великаны в древности рассматривались на Руси как древние и могучие предки. Под Новгородом еще в Средневековье сохранялись их могилы на Волотовом поле. И наверное, не случайно именно на этом поле был похоронен и дед Рюрика, князь-старейшина Гостомысл.

После того как в Скандинавии стала известна «Илиада» Гомера, лабиринты стали называть «троянскими замками», о чем мы писали выше. Свою роль в этом сопоставлении сыграло и древнее предание германцев, нашедшее отражение в сагах об участии предков германского племени в Троянской войне во главе с богом Одином. На Русском Севере дело обстояло несколько иначе. Таинственные концентрические квадраты назывались «вавилонами». К собственно лабиринтам было некое двойственное отношение. С одной стороны, это те же таинственные «вавилоны», а с другой — сооружения, не несшие в себе никакой таинственности. По мнению русских обитателей Белого моря, все лабиринты построены Петром Великим или Пугачевым в память об их присутствии в данном месте. А. Л. Никитин делает скороспешный вывод о том, что для русских лабиринты были чем-то, никак не связанным с древней историей предков, а значит, и не имеют к ним никакого отношения. Это, конечно, не так. Народная память — вещь неоднозначная. Она и коротка, и глубока одновременно. Мы уже говорили, что лабиринт — неотъемлемая часть самых архаичных истинно русских народных росписей по дереву, равно как и художественной резьбы. При Петре Беломорье стало заселяться потоком выселенцев из Центральной России, для которых жизнь на новом месте как бы и начиналась с Царского указа. Они, лишенные привычной территории обитания и корневой связи с землей предков, видели во всем незнакомом и новом плоды деятельности не всегда понятного Царя-новатора. Совсем другое дело коренные поморы. Считается, что поморы — потомки переселенцев из Ладоги и Новгорода, пришедших к Белому морю не ранее XIX века по Р.Х.

Однако не все так уж просто. Еще в середине XX века неоднозначный, но талантливый академик Марр пришел к выводу о том, что топонимика Русского Севера заставляет полагать первопоселенцами здесь неких индоевропейцев, которых Марр условно назвал северными сарматами. Вот тут-то и вспомнили таинственную античную карту географа Птолемея, где именно на Беломорье показаны исконными жителями сарматы-гипербореи. Раньше ученый мир полагал это ошибкой античного ученого. Но уже сейчас приходится признать, что древний мир преподнес еще один урок той интеллектуальной высоты, на которой он находился и на которую мы всегда будем взирать снизу вверх, даже создав компьютер седьмого или иного поколения.

Отдадим должное тем ученым, которые не побоялись во времена академика Марра просто вслух произнести предположение о существовании на Севере исконных сармато-русов, родственных более поздним пришельцам с Ладоги и из Новгорода и бывших прямыми предками поморов. Впрочем, даже то, что русское население в дальнейшем не видело в лабиринтах ничего таинственного, говорит о многом. Лабиринты никогда не воспринимались как творение чуждых русским народов, не рассматривались как позорные капища чуди белоглазой и никогда не разрушались как святилища язычников. Для осознания факта, что лабиринты и «вавилоны» связывались народной традицией с древними русами, для нас имеет громадную ценность одно историческое предание, попавшее на страницы русской летописи. «Ходилъ князь великиi рюрикъ с племянникомъ своимъ олгомъ воевати лопи и корелу. Воевода же у рюрика валить». Связь имени воеводы Валит со словом «волот» более чем очевидна. Поход Рюрика со своим воеводой на лопь и корелу подтверждается наличием на той территории Болотова городища между рекой Деньгой и рекой Восмой, о чем свидетельствует в «Голубиной книге» М. Л. Серяков. Он же пишет, что в этих северных местах бытовало весьма древнее предание о богатыре — правителе Валите. Предание это, впервые официально зафиксированное в 1601 году русскими послами во время переговоров об установлении точной русско-норвежской границы, служило важным доводом русской стороны в претензии на северные земли. «Был в Кореле и во всей Корельской земле большой владетель, именем Валит, Варент тож, и послушна была Корела к Великому Новгороду с Двинскою землею, и посажен был тот Валит на Корельское владение от новгородских посадников». Валит побил мурманских немцев на Варангском погосте и положил там большой камень и, что крайне важно, каменный лабиринт-«вавилон». Названнная по его имени Валитова губа и Валитово городище находились на самой крайней границе русской Лапландии. Норвежцы называли это место Варангер Фиорд, что является прямым топонимическим указанием на связь Валита с варягами-русами Рюрика, а равно дает нам лишнюю возможность засвидетельствовать непричастность норвежцев и прочих шведов к варягам Руси.

В честь славного воеводы Рюрикова племенная верхушка карелов стала именоваться валитами. Местное предание с очевидностью связывает местный «вавилон» с деятельностью словенорусского воеводы. Это еще одно свидетельство в пользу того, что лабиринты не рассматривались ни русскими, ни карелами как странные сооружения неведомых чужеземцев. Со временем священный смысл лабиринтов был забыт, но они воспринимались как нечто свое, не враждебное духовному миру русского православного человека. Справедливости ради надо отметить, что потеря правильного понимания назначения лабиринтов произошла сравнительно поздно.

Что такое лабиринты, очень хорошо знали монахи нашей знаменитой северной обители — Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря еще в XV — начале XVI века. Святые мужи знали, что это святилища, связанные с культом почитания предков. Это не были алтари мракобесия диких язычников. Это были места языческой надежды на возрождение ушедших, так же как солнце, поблуждав в лабиринте мрака, снова возвращается к людям. И это было не что иное, как неосознанное, но смутно припоминаемое, некогда обещанное явление на землю Солнца Истины, которое русский народ соборно узнал во Христе в 988 году. И именно так относились к памятникам языческого, но не суетного ожидания наши монахи. И они положили на священном острове древних, на Большом Заяцком, осьмиконечный крест, и не один, из валунов той же формы, что были положены в хитросплетениях древних, лежащих рядом и мудро сохраненных монахами как могилы предков, лабиринтов. На разбросанных по Русскому Северу каменных курганах-кенотафах поморы устанавливали поклонные деревянные кресты.

План остатков каменных насыпей на Большом Заяцком острове Соловецкого архипелага. Хорошо виден православный крест.

Соловецкие поклонные кресты часто в своем основании имели древние каменные курганчики.

В дальнейшем для этих крестов уже специально сооружались каменные насыпи. И диктовалось это не только практическими соображениями сохранности основания креста от гниения в каменной насыпи или просто фактом отсутствия почвы. Здесь действовал закон устойчивой исторической преемственности по отношению к своим предкам. Русскому православию не чужда была идея воцерковления языческих предков, сыновья привязанность к отцам, с которыми они страстно хотели оставаться единой соборной личностью во Христе, в неразрывной связи ушедших, живущих и будущих поколений. Точно так же освящались через посмертное крещение перед перезахоронением в Десятинной церкви в Киеве останки князей язычников, братьев св. Владимира, Ярополка и Олега.

Крест Большого Заяцкого острова потомки могут причислить по ошибке ко времени построения лабиринтов. Он идеально вписан в священный ландшафт острова. Он яснее ясного говорит о том, что наши святые подвижники Соловецкой обители точно знали, что лабиринты эти наши, что народ, который строил их в память об ушедших прародителях, — это наши прямые предки. Вот пример для подражания все забывшим потомкам, которые считают себя православными и попирают прах предков, прах отцов, под предлогом того, что они были язычниками.

Наши предки воспринимали свою историю в гармоническом единстве памяти о всех поколениях словенорусского народа как до, так и после крещения Руси. Вопрос, над которым надо задуматься нашим молодым неоязычникам, которые, восхищаясь древним романтическим периодом Русской истории до принятия Христианства, и оскорбленные тем, как пренебрежительно относятся к этому периоду становления нашей государственности некоторые околоцерковные авторы, которые под личиной «талмудического православия» разрывают с духовным фундаментом нашего народа — исконной верой Православной, отказываясь от славного тысячелетнего периода громкой русской славы, невольно плюют на могилы отцов под предлогом возвращения памяти дедов. В таком понимании нашей истории нет ничего русского, нет истинного уважения к роду, чем кичатся иные неопаганисты.