Колдун и Сыскарь - Алексей Евтушенко

— Quae superius sicut quae inferius.

— Quae superius sicut quae inferius… — голос императора был негромок, но твёрд.

Раз… раз… раз…

— Еt quae iuferius sicut quae superius.

— Еt quae iuferius sicut quae superius…

Сердце… сердце… сердце…

— Аd perpetranda miracula rei unius!

— … rei unius, — эхом повторил царь.

Джинь… джинь… джинь…

Брюс не видел того, что было доступно взору Петра, и не слышал того, что слышал тот. Задача шамана, колдуна, заклинателя, мага — правильно сказать заклинание, удержать ритм, не дать видящему выскользнуть из нужного состояния.

Работка та ещё. И, что хуже всего, никогда не знаешь заранее, выйдет она у тебя или нет. Малейший сбой в настроении, уход мысли и воли за жёстко очерченную границу, потеря контроля — и, считай, всё насмарку. Нет, что-то обязательно покажется в отражённом лике луны. Но вот логически истолковать видение, извлечь из него практическую пользу будет уже весьма и весьма трудно, а то и вовсе невозможно.

Ритм… ритм… ритм…

— Sol ejus pater est, luna mater et ventus hanc gestavit in utero suo…

— …utero suo, — Голос Петра упал почти до шёпота, и Брюс знает, чувствует, что царь уже весь там, в лунном свете, плавающем в воде, растворяется в нём, всматривается в движущиеся тени, которые с каждым словом заклинания и каждым ударом бубна набирают плоть, цвет, звук и даже — иногда бывает и так! — запах.

Раз… раз… раз…

— Ascendit a terra ad coelum in terram descendit…

— … descendit.

Сердце… сердце… сердце…

— Exorcisu te creatura aqua, ut sis mihi speculum Dei vivi in operibus ejus et fons vitae et ablutio peccatorum. Amen![13] — Голос Брюса, казалось, заполнил всё пространство кабинета, гулко дрожа и переливаясь из угла в угол, от потолка к полу и обратно, от одной стены до другой.

— …Amen, — шевельнул губами Пётр и ещё ниже склонился над кадушкой. Его большие, навыкате, глаза неотрывно смотрели в серебристый блик луны на воде, мокрые от пота волосы прилипли ко лбу, дыхание участилось.

— Вижу, — пробормотал он. — Теперь вижу ясно.

— Что видишь, государь?

— Погоди…

Он держал луну в воде и нужное состояние царя в окружающем пространстве и окружающее пространство в себе, сколько мог. Обычно, это удавалось на протяжении пяти-семи минут. На этот раз — Брюс сверил потом по часам — вышло все двенадцать. Дюжина. Хорошее число, надёжное. И доброе предзнаменование. Особенно с учётом того, что Пётр Алексеевич, выйдя из транса, выглядел на удивление бодро. Хоть рубаха и прилипла к мокрому от пота телу, но взор живой, с огнём. И даже не таз потребовал — проблеваться, а рому. Выпил со смаком, запил родниковой водичкой, вытер усы.

— Как ты это сделал, Вилимович? — спросил почти весело.

— Что именно, Пётр Алексеевич?

— Что меня блевать не тянет и ноги держат. Словно и не смотрел в твою луну.

— Она не моя, государь. Не знаю как. Может, просто ночь такая удачная выдалась. Бывает. — Брюс налил рому и себе, посмотрел на Петра, тот утвердительно наклонил голову, налил ещё и ему. Молча чокнулись, выпили. Пётр плеснул в лицо той же лунной водой из кадушки, опустил рукава, вытер правым лицо.

— Ну, раз удачная, надо действовать, — сказал Пётр. — Скажи своему Евсею, пусть зовёт капитана-поручика Воронова, он внизу дожидается. Как чувствовал я, прихватил его с собой. И с ним полтора десятка донцов. Таких, что на одном кураже чёрта достанут и на аркане притащат.

— Так что ты видел, Пётр Алексеевич?

— В Люблино они все. Знаешь такую деревеньку под Москвой?

— Что-то слышал…

— Там у них гнездо колдовское. Дарья и этот… управляющий князя Василия Лукича… — Пётр нетерпеливо щёлкнул пальцами.

— Харитон, — подсказал Брюс.

— Он. И с ними ещё двое, я так и не понял кто. Сидят все в подполье, связанные. А наверху им смерть готовят по какому-то древнему обряду. Ты был прав. Судя по тому что я видел и слышал, это последователи нашего колдуна. Возможно, его подельники и ближайшие соратники…

Разговаривая, они покинули тайный кабинет (Пётр на ходу натянул камзол), прошли коридором и лестницей в залу, где уже — весь нетерпение и готовность действовать — в ожидании императорского приказа расхаживал взад-вперёд молодой капитан-поручик Преображенского полка Сергей Воронов.

— Деревню Люблино знаешь? — коротко осведомился Пётр.

— Точно так, государь, знаю!

— Бери казаков и летите туда. Пулей. Задача — освободить пленников, а также имать и доставить сюда, в Сухареву башню, следующие личности. Запоминай описание…

Глава 29

Спасибо опыту и хорошей реакции.

Прежде чем в глазах бородатой личности появился малейший проблеск мысли, Сыскарь ухватил мужика за запястье, дёрнул на себя и коротким тычком щепотью в горло выключил ему голос вместе с сознанием.

Горящий огарок выпал из враз ослабевшей руки, но был ловко подхвачен внизу Симаем.

На то, чтобы разоружить незадачливого стража (топор за поясом, нож в голенище), связать и заткнуть ему кляпом рот, много времени не потребовалось, и уже через пару минут они оказались в сенях, сунули свечной огарок на крышку какого-то сундука, чтобы не занимать руки, и, плотно прижавшись спинами к стене по обе стороны от двери, пытались разобрать, что за ней происходит. Это была единственная дверь и единственный выход из сеней, поскольку в маленькие оконца, расположенные под самым потолком, влезть могла бы разве что кошка.

Звуки, производимые кем-то за дверью, плохо поддавались идентификации. Во всяком случае, Сыскарь не мог этого сделать. Странные шорохи, невнятные далёкие голоса, какое-то то ли позвякивание, то ли постукивание…

— Петро! — неожиданно близко и громко — так, что Сыскарь невольно вздрогнул, рявкнули по ту сторону двери. — Что б тебя дождь намочил! Ты что там, уснул? Хозяин пленников требоват. Давай скорее!

Сыскарь поймал взгляд цыгана и провёл пальцем по горлу. Тот отрицательно покачал головой, показал на обух топора, затем легко хлопнул себя по затылку. Андрей кивнул, соглашаясь. Дверь и впрямь была низкой, так что человек, решившийся в неё войти, поневоле бы согнулся. Очень удобно бить его в таком положении обухом топора. А резать горло, наоборот, не слишком удобно.

Так и произошло.

Мужик потянул дверь на себя, та со скрипом открылась и тут же в проёме показалась склонённая кудлатая голова.

Симай ударил коротко и резко.

Кудлатый, не издав ни оха ни вздоха, молча, словно куль с мукой, повалился на пол.

У него за поясом обнаружились оба пистолета Симая. «Эх, ещё бы мой „Грач“ отыскать — и совсем будет хорошо», — мелькнула у Сыскаря мысль. Но ладно хоть эти пока. И то, что Симай показывал, как пользоваться. Наука лишней не бывает.