De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II - Андрей Ильич Фурсов

что кинообраз Джеймса Бонда впервые появился на свет не в процессе работы над «Доктором Но», а двумя годами раньше, при написании сценария именно для «Шаровой молнии». И хотя хронологически она не первая, а четвёртая по счёту экранизация, изначально именно она должна была стать — в том же 1962 г. — первым фильмом о Бонде.

Тут же возникает закономерный вопрос: если повесть «Шаровая молния» была написана в 1961 г., то как можно было работать над её экранизацией за год и даже за два года до того? Ответ на заданный вопрос как раз и свидетельствует, что создателем нашего, сегодняшнего, хорошо нам знакомого Джеймса Бонда Ян Флеминг… не являлся; или, точнее, был им только отчасти.

Правда, разобраться в этом эпизоде до конца и получить исчерпывающий ответ на вопрос не получится, поскольку завершилась эта история внесудебной мировой сделкой за закрытыми дверями. Но ключевые её моменты всё же известны.

В начале 1959 г. три друга — три ветерана британских и американских разведслужб времён Второй мировой войны (преуспевающий американский адвокат и доверенное лицо президента Рузвельта во время войны Эрнест Кунео и друзья с детства Айвар Брайс и Ян Флеминг — все трое имели виллы по соседству друг от друга на Ямайке) зарегистрировали продюсерскую фирму Xanadu Productions. Цель их при этом заключалась в том, чтобы перенести приключения уже вполне зрелого литературного Джеймса Бонда на большой экран.

Ivar Bryce — как и Ян Флеминг, принадлежал к крупной британской буржуазии; они одновременно учились в Итоне, где среди прочего издавали вместе студенческую газету. Во время Второй мировой войны Брайс служил в полулегальной объединённой резидентуре всех британских спецслужб в США — British Security Coordination, BSC, — с которой Флеминг в силу занимаемой должности всю войну близко сотрудничал, и при каждом удобном случае, естественно, он проводил время со старым итонским однокашником[554]; Уинстон Черчилль использовал BSC для прямых конфиденциальных контактов с президентом США в обход официальных каналов; Эрнест Кунео обеспечивал конфиденциальную прямую связь между BSC и Франклином Рузвельтом. После войны Айвар Брайс женился на миллионерше Джозефине Хартфорд, наследнице семьи, владевшей крупнейшей в США сетью супермаркетов А&Р, развлекался среди прочего кинопродюсерством и потому выступал в дружной компании своих друзей и боевых товарищей в роли денежного мешка и заводилы.

Следует, однако, иметь в виду, что ещё во время учёбы в Итоне Айвар Брайс и Ян Флеминг уже стали авторами схожих Ephemeral[555], отличительной чертой которых была их нарочитая коммерческая сторона: значительное место в них было отведено рекламе производителей предметов роскоши, популярных в их среде. В сочетании с тем, что обоим удалось за счёт престижности своих семей пригласить в качестве соавторов целый соям знаменитостей, оба издания имели серьёзный коммерческий успех. Айвар Брайс, например, на заработанные деньги смог купить дорогой мотоцикл. Коммерческий стиль будущей бондианы мало чем отличайся от этого их первого юношеского опыта.

Одновременно друзья рассчитывали воспользоваться недавно предоставленными британской кинопромышленности налоговыми льготами и провести для этого съёмки на британской территории — на Багамаских островах. Себе в помощь и в партнёры они взяли молодого ирландца Кевина МакКлори, который к тому времени как раз завершил работу в качестве режиссёра и фактического продюсера первого фильма, профинансированного Айваром Брайсом, и произвёл на друзей хорошее впечатление. Все вместе они с энтузиазмом принялись за работу.

МакКлори, прочитав пару — тройку из числа первых романов Флеминга, на идее их экранизации категорически поставил крест. Вместо этого он предложил сочинить общими усилиями совсем новый сюжет (поступил он таким образом бескорыстно или всё — таки стремясь попасть в число соавторов с правом на участие в большей доле гонораров, неизвестно). Он же предложил с учётом «багамского фактора» выстроить сюжет, предусматривающий максимально большой объём подводных съёмок (действие в фильме, действительно, чуть ли не наполовину происходит под водой).

А самый первый черновик с намётками сюжетной линии и образами действующих лиц написал Эрнест Кунео, и некоторые задумки этого много раз впоследствии переписанного черновика реализовались не только в окончательной редакции сценария, но и позднее в книге. Далее с черновиком Кунео поработал МакКлори, а потом, по результатам нескольких совместных обсуждений, к нему приложил руку уже сам Ян Флеминг. После чего к написанию сценария был привлечён ещё и профессиональный сценарист Джек Уиттингэм.

Неудивительно, что с тех пор энтузиасты и биографы ведут неразрешимый, судя по всему, спор о том, кто и что именно в сюжете и про персонажей «Шаровой молнии» сочинил.

Тем временем фильм, который до того снимали МакКлори и Брайс, ожидаемого успеха не имел, и профессиональная репутация молодого МакКлори от этого заметно пострадала. В результате все попытки друзей начать переговоры с киностудиями о съёмках задуманного ими фильма с МакКлори в качестве продюсера результата не дали. Через какое — то время никому более не нужный сценарий закономерно отправился под сукно, а Флеминг и его друзья к своему кинопроекту полностью охладели.

Одновременно Флемингу якобы несказанно повезло — хотя поверить в случайность тут крайне сложно из — за давнишних и прочных связей, которые дом Флемингов имеет в США с реальными властями предержащими[556]. «Везение» же заключалось в том, что в одном из журнальных интервью один из романов Флеминга в десятку своих любимых книг включил только что избранный в США президентом сверхпопулярный в народе Джон Кеннеди. Флеминг, естественно, тут же стал самым читаемым автором детективных романов в этой благодатной стране. И благодаря этому смог без лишних проволочек продать права на экранизацию своих уже написанных и будущих романов Гарри Зальцману и Альберту Брокколи — будущим продюсерам грядущей кинобондианы. И это уже они тут же выбрали для «пробы пера» и запустили в производство «Доктора Но» (то есть не первый, а шестой по счёту роман). Как только фильм был готов к прокату, Джон Кеннеди заказал копию себе для просмотра в Белый дом. Так что успех первой «бондовской» кинопробе был гарантирован, и был он феноменален.

Но, с другой стороны, получилось всё с началом победного шествия Бонда на больших экранах отнюдь не так безоблачно. Потому что Флеминг тогда же решил воспользоваться наработками, оставшимися от написания невостребованного сценария, и на их основе быстро сочинил и напечатал очередной роман, сохранив даже рабочее название «Шаровая молния». Когда часть первого тиража уже поступила в продажу, Кевин МакКлори и Джек Уиттингэм, и так уже лишённые всех благ и чествований, сопутствовавших экранному успеху сочинённого ими «киношного» героя, подали на Флеминга в суд, обвинив его в плагиате и потребовав