От Стамбула до Парижа - Кэролайн Коури

отрицать, когда я с ним увиделась, какие-то старые эмоции всколыхнулись.

– Ты как-то говорила, что тебе разбивали сердце. Сказала, ты поэтому не хотела снова вступать в серьезные отношения. Я и забыл, что ты упомянула, что это был турок. Это он, да? Ты по-прежнему его любишь.

Ответ застрял у меня в горле. Я повернулась к Чарли:

– Но я люблю тебя, Чарли. Я ненавижу себя за то, что те чувства никуда не делись.

Чарли с силой стиснул челюсть.

– Ты знала, что он будет в Париже? Ты поэтому так хотела туда попасть?

– Нет. Сначала я согласилась туда поехать, и только потом узнала, что он тоже там будет. Я скажу тебе правду. Я позвонила ему, когда узнала про теракт на футбольном стадионе, чтобы спросить, все ли нормально. Он сказал, что приедет с презентацией. Но я поехала ради себя самой. Я хотела доказать, что справлюсь, что могу сделать этот шаг ради своей карьеры. Я не хочу быть просто «открытой и терпеливой».

– То есть это был первый раз, когда ты увидела его после той конференции?

К щекам прилил жар. Я медленно покачала головой.

– Еще на моем девичнике. Мы выпили кофе, но это все. Между нами ничего не было, клянусь. И еще мы на секунду пересеклись снаружи от выставки недвижимости.

Я хотела взять его за руку, но Чарли убрал ее.

– Я так и знал. Когда я сказал, что тебе нездоровится, он тут же побежал на улицу. А девичник? Ты вернулась и вела себя совсем по-другому. Я убедил себя, что ты просто устала, вот и все. Но это не так. Это было из-за него.

Чарли пропустил волосы сквозь пальцы. Он не мог смотреть мне в глаза. Грудную клетку пронзило резкой болью, словно меня проткнули раскаленной кочергой.

– Хочешь услышать кое-что нелепое? До того, как ты рассказала мне о конференции, я хотел предложить вместе посидеть с Мэдди на выходных, чтобы Лиз и Мэри отдохнули. Я надеялся, так мы почувствуем, каково это – жить с маленьким ребенком. Я так давно пытаюсь завести разговор о детях…

– Нет, Чарли. Пожалуйста. Не сейчас, – в моих глазах заблестели слезы, но я пыталась не расклеиться.

– Почему, Эбби? Я больше не могу молчать. Когда мы потеряли нашего ребенка, мне было больно точно так же, как и тебе. Но да, на физическом уровне я никогда не пойму, каково тебе было, не пойму, почему ты винишь себя за произошедшее.

– Но это и была моя вина, – я всхлипнула. – Это я его не хотела. Моя вина, что он умер.

– Нет, не твоя.

Меня затрясло.

– Я так боялась того, что за этим последует. Боялась жертвовать своей карьерой, да и мы только сошлись… Это все моя вина.

Я вдруг оказалась в его объятиях, уткнулась лицом в его халат. Слезы лились ручьем, высвобождая почти четыре года боли и потерь. О таком не забудешь. Все случилось за пару недель: сначала нежелательные две полоски, потом выкидыш. Кроме нас, о нем никто не знал, мы оставили это в тайне. Говорить мы о ней не говорили, а она медленно, но верно подрывала наши отношения. Не то чтобы я вообще не хотела ребенка, просто я так и не простила себя за то, что потеряла плод. Ту боль, которую я пережила физически и душевно, когда мы поскорее приехали в больницу одним зимним утром, а УЗИ показало, что я больше не беременна, я оставила позади. Так почему же я не хочу попробовать еще раз с мужчиной, которого люблю? Почему я не хочу даже говорить об этом?

Чарли достал платок с монограммой из кармана халата и протянул его мне. Я вытерла лицо.

– И что теперь? – спросил он. – Эбби, я по-прежнему тебя люблю, но твои слова, одно за другим, разбивают мне сердце.

Слезы снова покатились градом.

– Я не знаю.

– Ты любишь нас обоих?

– Да, – прошептала я.

Но я могу прожить лишь одну жизнь, не две.

– Чарли, я тебя не заслуживаю. Я никого не заслуживаю, – я крутила обручальное кольцо на своем пальце. – Я больше не могу причинять тебе столько боли.

Я сняла кольцо и положила его на столик.

Мы сидели в тишине, показавшейся мне вечностью. На камине тикали часы. Наконец Чарли поднялся и пошел к двери.

– Мне нужно подышать свежим воздухом. Думаю, мне лучше уехать в Бирмингем сегодня, а не завтра. Поработаю там на несколько дней побольше. Я пока не могу рядом с тобой находиться.

Через десять минут за ним закрылась входная дверь. Я взяла телефон и открыла список контактов, чувствуя, как меня снова накрывает волной эмоций.

– Привет, сестренка.

Да, мне захотелось позвонить именно ей. После того как Эми приехала ко мне в прошлом месяце, мы сблизились как никогда. У Лиз хватает своих проблем, а мне очень нужно с кем-то поговорить, и я рада, что такой человек у меня есть.

– Что такое? – спросила Эми.

– Мы с Чарли только что расстались, – сказала я с хрипотцой в голосе.

– Ох, Эбби… Мне приехать в Лондон?

– Было бы здорово, – я шмыгнула носом. – Я сделала ему очень больно. Теперь мне надо обзванивать столько гостей и отменять свадьбу…

– Тс-с, все будет в порядке. Ты правильно поступила.

– С чего ты взяла?

– Ты любишь Оза. Всегда любила и всегда будешь любить. Я увидела это в твоих глазах, когда прочитала тебе его письмо. Пока что тебе очень больно, но все обернется в лучшую сторону, я в этом уверена.

Глава тридцать шестая

Сейчас. Декабрь

Я лежу на кровати в квартире в Стретеме, которую начала снимать несколько недель назад. Период в моей жизни выдался эмоциональный. Трудно отделить себя от Чарли, с которым я встречалась четыре года. Мы почти не разговариваем, только перебрасываемся короткими фразами по поводу дома, отмененной свадьбы и медового месяца. Я снова собираю свои вещи. Каждый раз, когда мы видимся, я вспоминаю, какую боль причинила ему. Лучше бы я нашла способ ее избежать.

По всей моей спальне были разбросаны коробки: какие-то разобраны, из каких-то вываливается одежда. Батареи пока вне строя, поэтому я куталась в свою самую теплую зеленую водолазку, которую мне связала мама. На низ я надела черные легинсы. Вовсю хлестал дождь, и я надеялась, что к завтрашнему дню он поутихнет, – я собираюсь в Мамблс на Рождество. Скорее бы. Эми заезжала ко мне после расставания с Чарли, и с тех пор мне не терпится воссоединиться с семьей. Мама