От Стамбула до Парижа - Кэролайн Коури

работу и вообще Англию. Мы бы все равно остались в тупике, даже если бы ты ничего не сказал. В том, что наша мечта разрушилась, виновата не только твоя семья и ты сам. Я тоже виновата, Оз. Я тебе не рассказывала, но мы с мамой как раз спорили насчет моего переезда в Бейрут, когда у отца случился сердечный приступ. Вот почему я не хотела, чтобы ты приезжал на похороны.

Оз смотрел на меня, не отводя глаз: боль на его лице была отражением той, что я испытала, вспомнив тот день.

– Я заметила, что ты сменил фамилию на Демир, – сказала я, решив сменить тему.

Он кивнул.

– Я отрекся от фамилии моей семьи, но отношения с братом и сестрой сохранил. Они виделись с отцом два года назад. Нам уже лучше, но я никак не могу забыть произошедшее. Ты тоже скоро сменишь фамилию?

– Нет. Барристеры обычно оставляют девичью фамилию. Но да, наша свадьба состоится в следующем месяце, – я покрутила кольцо на пальце. – Почему ты после той ночи в кинотеатре не позвонил мне?

– Ты запретила и не дала свой новый номер. А я уважаю твой выбор. Жизнь продолжается. Как-то я виделся с Юсефом, и он сказал, что ты встречаешься с кем-то, с кем у тебя все серьезно. Пришлось быть счастливым за тебя.

Я вздохнула. Почему я сама ему не позвонила? Почему не узнала, как прошла встреча с отцом? Когда я рассказала Лиз, что произошло той ночью в кинотеатре, она извинилась за то, что дала мне ложную надежду, и согласилась с тем, что мне пора двигаться дальше. Вот я и двинулась дальше.

– Знаешь, чего мне хочется? – спросил Оз, прервав поток моих мыслей.

Я взглянула на него, подняв брови.

– Вернуться в день нашей встречи. Мы тогда пошли в художественную галерею, гуляли по Лондону и катались на втором этаже автобуса. Мы были туристами. Я хочу снова это испытать.

– Было бы здорово. Мы с Лиз были в Париже, когда ездили по странам на поезде. Мы столько повидали за эти три дня! Мне самой не нравится приезжать сюда и смотреть разве что на стены зала для конференций.

– Так чего мы ждем? – спросил Оз с неожиданной для меня энергией в голосе.

– Ты о чем?

– Давай устроим себе тур по городу, запрыгнем на автобус для туристов. Зачем тратить время, жалея о прошлом? У меня сегодня дел нет, так что давай проведем этот день вместе.

При этой мысли в моей груди разрослось ноющее чувство вины. Я даже не говорила Чарли, что здесь будет Оз. Я вообще не рассказывала всю правду про него. От этого у меня появилось ощущение, словно я приехала сюда за какой-то нечестной интрижкой. Нет, с Чарли я так не поступлю. Только не с моим милым Чарли, с которым так просто.

Но Оз ведь всего лишь предлагал посмотреть город, полюбоваться достопримечательностями. Это всего лишь награда за прекрасно проведенный семинар, и ничего больше.

– Как друзья, – решительно сказала я, почувствовав, что это стоит добавить.

– Конечно, – ответил мужчина, взъерошив волосы на затылке. – Я счастлив за тебя, Эбби. Ты сильная. Ты изменила свою жизнь, нашла работу и партнера, которые делают тебя счастливой. Я тоже счастлив. Моя работа и моя дочь приносят мне столько удовольствия. Давай проведем этот последний день вместе… Вспомним былые времена, да? Так это говорится? Не вспоминай слова, которые я сказал тебе в Стамбуле. Сегодня мы просто друзья.

После всего, что между нами было, сможем ли мы и впрямь стать друзьями, а не любовниками?

Глава тридцать третья

Желтый автобус для туристов отъехал от Нотр-Дама чуть резче, чем я ожидала. Мы поднимались на второй этаж по лестнице, где сильно дул ветер, и я завалилась на Оза; я извинилась и восстановила равновесие, ухватившись за перила. Мы выбрали место впереди, чтобы никто не вставал перед пейзажем.

С такого удобного наблюдательного пункта Париж казался еще изумительнее, чем с улиц. После душного зала для конференции – и вовсе глоток свежего воздуха. Оз показывал, где он бывал, а я делилась любимыми местами, которые мы посетили с Лиз. Я натянула воротник пальто повыше.

– Если холодно, можем пойти на первый этаж, – сказал Оз.

Автобус остановился в небольшой пробке, и прохладный ветер тоже успокоился.

– Переживу. – Я потерла ладони друг о друга. – Не хочу пропустить все виды.

Мы ехали по Елисейским Полям, и Триумфальная арка становилась все больше и больше. Автобус разъезжал по бесконечным дорогам, что разбегались в разные стороны, и я, сама того не осознав, прислонилась к Озу.

Оз достал свой телефон, и мы стали фотографироваться, намерившись заполучить хоть одно идеальное селфи с громадной аркой позади. Мы постоянно корчили рожицы, так что у нас ничего не получилось. В моей голове вдруг возникла мысль: вот мы фотографируемся, создаем новые воспоминания вроде тех, что прячутся в моем потайном фотоальбоме, но эти останутся на телефоне Оза. Когда я вернусь в Лондон, они так и останутся просто воспоминаниями – никто не положит их на свое место в фотоальбоме. От этой мысли мне стало грустно.

Мы взяли каждый по наушнику и решили послушать сводки информации для туристов. Оз протянул мне свой, и я сморщила нос: мне орали в ухо на турецком. Я поняла от силы пару слов – я учила лишь несколько важных для туристов фраз.

Оз пожал плечами, но язык не поменял, с трудом сдерживая смех.

Я с обиженным видом сложила руки на груди и принялась доставать его, чтобы он поменял язык на английский.

Автобус остановился у Трокадеро.

– Может, сойдем тут? – спросила я.

– Hadi ama, – ответил Оз и пошел к лестнице. Он протянул мне руку, чтобы помочь спуститься по узкой лестнице, иначе я грозила упасть и скинуть его вниз. Я засмеялась и заверила, что в этот раз буду осторожней.

Мы спрыгнули с автобуса, и я покрутилась на месте, восхищаясь потрясающим видом на Эйфелеву башню.

– Идем, – Оз слегка повел головой.

Он зашел в магазин с туристической всячиной. Я ждала его снаружи, рассматривая открытки на стойке. Через пару минут Оз вышел, размахивая пакетом.

– Я тебе кое-что взял.

– Правда? – обрадовалась я. Сдерживать восторг получалось плохо: сейчас только середина ноября, а город уже пестрел рождественскими украшениями. Дух праздника заразителен.

– Я болею за «Бешикташ», так что покупать это было грустно, но тебе он нужен. – Оз достал шарф с цветами команды «Пари Сен-Жермен» и укутал меня. Он оказался мягким