Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя - Сергей Глезеров

Поддержку в изготовлении надписи и помощь в установке памятного знака оказал глава администрация Шумской волости Юнус Султанович Ибрагимов. И они все вместе все-таки успели поставить знак 8 мая 2010 года, вернув из небытия заброшенное армейское кладбище. «Очень обидно, что огромные средства, выделенные на юбилей, в значительной мере прошли мимо насущных нужд по увековечению памяти защитников Отечества, – считает Виктор Кунтарев. – Цена Победы обходится по-прежнему очень дорого тем, кто увековечивает память не на словах, а на деле. Создается впечатление, что мы – сами по себе, и праздники – сами по себе. На самом деле, как и прежде, в советское время, «наверху» мало кто хочет заниматься реальным, настоящим увековечением памяти».

Укрытая тайна Нижней Шальдихи

Старинная деревня Нижняя Шальдиха у берега Ладожского озера волею судьбы оказалась связана с трагическими событиями времен Великой Отечественной войны. Долгие годы она хранила свою тайну…

Осенью 1941 года здесь была прифронтовая полоса. Ожидали десант из Финляндии, готовились к обороне. Почти всех местных жителей из деревни эвакуировали, но те, кто остался, на всю жизнь запомнили, что там происходило.

«О том, что в деревне проводились расстрелы, я впервые узнал от старожилов», – рассказал депутат Путиловского сельского поселения Евгений Безносюк. Один из местных жителей, Николай Никитин, – в годы войны он был подростком, – навсегда запомнил, как за деревню под конвоем водили солдат – в обмундировании, но без ремней и без знаков отличия. Подтверждали это и другие старожилы. Тогда, в годы войны, они были детьми, и любопытство пересиливало страх. Все знали, что их ведут на расстрел. Слышали хлопки выстрелов, видели кровь на снегу…

Слова старожилов подтвердились документами: с сентября 1941 года по май 1942 года здесь, в Нижней Шальдихе, находились особый отдел НКВД и военный трибунал 128-й стрелковой дивизии. Времена были суровые, приговоры жестокие и обжалованию не подлежащие…

Старожил Нижней Шальдихи Н. Никитин. Фото Н. Астаховой, 2012 год

Местные жители вспоминали, что однажды арестовали одного из сельчан. У него нашли сброшенную с немецкого самолета листовку. Хотя строго-настрого было запрещено их брать, он поднял – на самокрутку. Вроде бы пусто было кругом, но кто-то все-таки увидел и донес. Вечером его арестовали, а через несколько дней расстреляли… Рассказывали и еще одну историю, как однажды вели под конвоем группу солдат, один из них забежал в первый попавшийся дом, сунул записку с адресом, успел сказать: «Напишите моим родным, что я ни в чем не виноват».

Расстреливали за деревней, на берегу Новоладожского канала. После войны туда старались не ходить. Старожилы рассказывали, что долгое время после войны в тех местах на берегу канала иногда находили кости – их вымывало водой…

«Да, возможно, среди расстрелянных здесь были и слабые духом, и предатели, и люди, совершившие преступления и понесшие наказания по законам военного времени, – говорит Евгений Безносюк. – Но, учитывая то, что мы знаем о репрессиях тех времен, можно с уверенностью предположить, что большинство из казненных на канале были без вины виноватые. Если бы не война, они бы не стали под ружье и не оказались бы здесь…

В 2009 году, на традиционном деревенском празднике, который отмечается 2 июля, во время крестного хода мы впервые провели панихиду на месте расстрелов. Осенью того же года обратились в 90-й специальный отдельный поисковый батальон Ленинградского военного округа, правда, я сразу же предупредил, о ком идет речь. Доводы мои были такие: «Хоть и преступники, но люди. Наши люди». Вскоре к нам прибыло два взвода солдат-поисковиков. Старики показали точное место»…

Останки расстрелянных лежали неглубоко в ямах по двое, по трое. Очевидно, они сами рыли для себя могилу, а после расстрела конвоиры прикапывали тела жертв. Всего за неделю работы поисковики подняли останки одиннадцати человек. Ни документов, ни вещей, ни медальонов при них не было. Обнаружили только солдатские ботинки да пуговицы от нательного белья.

Найденные останки казненных похоронили 1 октября того же, 2009-го, года на том же самом месте на берегу канала, где их и нашли. Там, где они приняли свою трагическую смерть. Настоятель храма Святой блаженной Ксении Петербургской иерей Родион Лопатин отслужил панихиду, по его благословению был установлен кованый крест, венчавший когда-то одну из церквей. С тех пор 22 июня, в день скорби, у этого креста проходят поминальные службы.

«Имена расстрелянных здесь людей поначалу никак не удавалось найти, – рассказал Евгений Безносюк. – Как это часто бывает, помог счастливый случай: буквально через неделю после захоронения приехала внучка одного из расстрелянных в Нижней Шальдихе»…

Время ее появления было простым совпадением: она не знала о том, что здесь установили памятный знак, и готовилась к тому, что здесь вообще никто ничего не знает о тех трагических событиях военной поры.

Бойцы поискового батальона Ленинградского военного округа ведут раскопки на расстрельном месте в Нижней Шальдихе. Сентябрь 2009 года. Фото Е. Безносюка

Бойцы поискового батальона Ленинградского военного округа ведут раскопки на расстрельном месте в Нижней Шальдихе. Сентябрь 2009 года. Фото Е. Безносюка

Московский социолог Надежда Астахова, старший преподаватель Высшей школы экономики и МГУ им М.В. Ломоносова, приехала в Нижнюю Шальдиху, установив судьбу своего родного деда и разыскивая место его захоронения. Она нашла документы в архивах ФСБ и Центральном архиве Министерства обороны в Подольске, в которых указывалось место расстрела.

Затем ей удалось выйти на список всех расстрелянных по приговору военного трибунала 128-й стрелковой дивизии – всего 165 человек. Самому младшему из расстрелянных было 17 лет, старшему – 41 год. В основном – рядовые, выходцы из большого числа российских регионов – от Подмосковья до Алтая, из Чувашии и Мордовии, Татарстана и Дагестана; есть здесь украинцы, белорусы, армяне и казахи.

Дед Надежды Астаховой, разведчик, командир отделения Прохор Степанович Астахов стал жертвой доноса в особый отдел. Ему инкриминировали слова, сказанные в момент отчаяния после очередного тяжелого боя: «Как мы сможем победить без оружия? Сколько мы работали, платили налогов и отдали госзаймов, а воевать все равно нечем. Столько народу уже положили, столько детей сиротами оставили». Все это было расценено как «клеветнические помышления, направленные против налоговой политики Советской власти».

«Его арестовали, судили и приговорили военным трибуналом по статье 58–10 „антисоветская агитация и пропаганда“, а 16 декабря 1941 года расстреляли, – рассказывает Надежда Астахова. – Семья не знала, что именно с ним произошло, однако родным объявили о лишении всех льгот, в том числе бесплатного начального школьного образования для детей. Приговор также включал конфискацию имущества, но что было отбирать у семьи, которая пережила оккупацию и потеряла все во время пожара? На сегодня Прохор Астахов полностью реабилитирован и решением Военной прокуратуры признан жертвой политических репрессий».

Всего пересмотрены дела десяти расстрелянных по 58 статье в Нижней Шальдихе, все они реабилитированы. Вот их имена: Азаров Степан Васильевич, Астахов Прохор Степанович, Иванов Максим Павлович, Кирюткин Александр Иванович, Колегов Василий Семенович, Конин Петр Дмитриевич, Мельников Ефим Лукьянович, Полетаев Александр Семенович, Худорошков Георгий Никитович, Широбоков Иван Васильевич (по данным, предоставленным Надежде Астаховой из Центрального архива ФСБ). У каждого из них своя история. Рядовой Василий Семенович Колегов 1915 года рождения из деревни Колиговицы Кировской области. Он попал в окружение, остался без оружия, но выбрался к своим. Его отправили в особый отдел НКВД, где объяснить и доказать свою невиновность ему не удалось. Колегова расстреляли в сентябре 1941 года после пяти дней следствия и трибунала. Его обвинили по трем статьям – политической 58-й и двум пунктам 193-й статьи, то есть в нарушении им правил хранения огнестрельного оружия и в самовольном оставлении поля боя.

В постановлении президиума Ленинградского окружного военного суда от 8 августа 2001 года говорилось, что по 58-й статье реабилитация происходит независимо от фактической обоснованности обвинения. Что же касается обвинения по пунктам 193-й статьи, что «изучение имеющихся материалов дела позволяет сделать вывод о том, что Колегов самовольно не оставлял поле сражения и события, связанные с нарушением правил хранения огнестрельного оружия, произошли в результате боевых действий по независящим от подсудимого обстоятельствам». И далее: «…к уголовной ответственности за эти преступления он был привлечен необоснованно, по формальным основаниям и политическим мотивам, лишь из предположения его виновности и собственных показаний, вызванных глубокими личными переживаниями из-за окружения противником и невозможности дать ему достойного отпора»…