Желтые небеса - Орлов Антон

– Сон – это сон, – пожал плечами Мартин. – Какая там логика… Хотя, как правило, в здешних наведенных снах с логикой все в порядке.

– Ну вот, слушайте дальше. Я иду в магазин покупать колбасу, а на улице слякоть, и меня по дороге забрызгал грязью автобус. Старинный автобус, тоже как на древней земле, я их в энциклопедии видела. А в магазине очередь, и продавщица кричит, что покупатели ей уже надоели, что она в гробу всех видала, и грубо ругается. Ну, в общем, совсем невозможная для реальной жизни ситуация… А я вдруг обнаруживаю, что потеряла такие маленькие бумажные квадратики – их надо отдавать продавцу вместе с деньгами, иначе не купишь колбасу. Это называется – колбаса по талоном. Я пла́чу, и незнакомые люди рядом вдруг начинают меня ругать. Тогда я ухожу из магазина, иду по улице и думаю о том, что на целых два месяца осталась без колбасы. Улица серая, полно грязного снега, и все рекламные плакаты, которые висят на домах, почему-то одинаковые – ярко-красные с белыми буквами. Совершенно невозможный мир, а мне вот приснилось…

– Ну, во сне и не такое можно увидеть, – заметил Мартин, так как от него, очевидно, ожидали комментариев.

– А потом был еще один, – еле слышным шепотом сказала Мадина. – Кошмарный… Но об этом я рассказывать не могу. Мартин, пожалуйста, не заставляйте меня входить в зону снов, когда мы туда приедем!

– Ни в коем случае. Наша цель – не исследование икс-объекта, а контакт с тьессинами и получение от них информации. Надеюсь, они тоже недовольны фокусами Габри.

– Еще как, – согласилась Мадина. – С хранителем мы договоримся, это приятный человек… То есть тьессин.

На затуманенной поверхности озера появилась темная голова. Пропала. Опять появилась, уже ближе. Потом из воды поднялась Эджен и пошла к берегу. Высокая, длинноногая, крепкого сложения, она двигалась с экономной грацией тренированной спортсменки. Мартин и фаяниец уставились на нее, прервав разговор.

– Мужики… – тихо фыркнула Мадина.

– Извините, госпожа Милаус, я перлорожденный, – обескураженно возразил Сотимара. – Вы же об этом знаете…

В Фаяно «мужиками» называли только простолюдинов.

Девушка опустилась на песок, с ее плеч стекали блестящие капельки воды. Оконтуривающие ее глаза серебристые линии не исчезли – перманентный макияж, хватает на два-три года.

Фаяниец с деланым интересом перевел взгляд на громадину бронекара возле окутанного бледным мерцанием гребня.

– Сотимара, можете смотреть на меня сколько хотите, – засмеялась Эджен.

Еще больше смутившись, он пробормотал что-то насчет рожденной озером серебряной богини. Мадина молча встала, стряхивая с себя песок.

– Погодите! – остановил ее Мартин. – Сейчас мы все пойдем спать, но сначала – небольшой инструктаж, специально для вас, девушки. Завтра проезжаем через Ойн. Этот паршивый городишко лучше бы объехать стороной, но так будет намного короче, и заодно поесть купим. В Ойне… Эй, внимание! В Ойне держимся все вместе. Женщин там похищают и продают в рабство. Сотимара знает, он там бывал.

– Дважды, с караванами, – подтвердил фаяниец. – В первый раз у купца, которого я сопровождал как переводчик, украли двух рабынь. Во второй раз пропала дочь моего нанимателя, мы ее так и не нашли, хотя долго искали. Отвратительный варварский город, но миновать его невозможно: справа сельва, слева к тракту вплотную подходит горный хребет, когда рассветет, вы увидите его на севере.

Мадина смотрела испуганно и серьезно, Эджен прищурилась с задумчивой усмешкой.

– Вам обеим стоит надеть закрытую одежду, а еще лучше – не выходить из бронекара, – добавил Мартин.

– Хорошо, – согласилась Мадина.

Мартин надеялся, что она предложит Эджен что-нибудь из своего гардероба, но она этого не сделала. Впрочем, денорка выше ее на полголовы и шире в плечах, ей не подошли бы Мадинины наряды.

– Эджен, это вы, когда были в Рильсьене, утопили человека в бассейне? – глядя сверху вниз на сидящую девушку, спросила вдруг Мадина.

– Не я, – лишенным эмоций голосом отозвалась Эджен. – Это была Дилара Мелг Илерано, моя подруга. Она погибла.

– Пошли отдыхать! – опасаясь, что дойдет до конфликта, не терпящим возражений тоном распорядился Мартин.

Спать он устроился в кабине, остальные разошлись по каютам.

– Паад, как вы думаете, ее действительно не смутил мой нескромный взгляд? – встревоженным шепотом спросил Сотимара перед тем, как уйти к себе.

– Нет. Если б смутил, она бы выбила вам зубы, – успокоил его Мартин.

За лобовым стеклом мерцали выступающие из темноты скалы, наводя на мысль об искусственной подсветке. Серебрилось под слоем прозрачного тумана озеро. Помассировав шишку на голове, Мартин откинул спинку кресла. Гравитационного удара он не опасался: по какой-то неведомой причине Габри хочет захватить его живым. Что ж, пусть попытается.

У Ойна, при всех его недостатках, было одно неоспоримое преимущество: его не объедешь. Он прилепился к подножию крутого горного хребта, заполняя собой все ущелья, все промежутки между скалами. Сразу же за его восточной окраиной начинались окруженные изгородями поля и огороды, а дальше вздымалась окутанная влажным маревом лилово-зеленая стена – сельва.

Несколько веков назад Ойн входил в состав обширного Солванского королевства. Потом границы Солвана сузились, отодвинувшись далеко на север, за экватор, а Ойн остался сам по себе. Большую часть поступлений в городскую казну составляли взимаемые с транзитных караванов пошлины. Простое население тоже прикармливалось, воруя у проезжих купцов живой и неживой товар, а городские власти смотрели на это сквозь пальцы. Хочешь – жалуйся, однако воров никогда не находили. Мартин уповал на то, что с бронекара без специального инструмента ничего не снимешь. Ну, а Мадина и Эджен будут сидеть в машине, как он велел.

Тракт нырял под арку, сложенную из грубо вытесанных каменных блоков, – и Ойн заглатывал новоприбывших, приоткрывая перед ними пеструю сумятицу коварных закоулков. Он был гораздо больше, чем можно подумать, основываясь на первом впечатлении, в прошлый раз Мартин видел его с воздуха.

За аркой ожидали своего часа сборщики налогов. Осмотрев бронекар, они затеяли между собой дискуссию, к какой категории отнести диковинное средство передвижения и по какому тарифу содрать с путников. Кто-то уже собирался отправить раба за вышестоящим начальством, но Мартин положил спору конец, вручив чиновникам три увесистых мешочка с монетами. Такая дань заведомо превышала любой из существующих тарифов, и ему велели поскорей проезжать. Мартин не сомневался в том, что большая часть этих денег до казны не дойдет.

Миновав несколько кварталов, он опять затормозил, чтобы нанять проводника. Сотимара признался, что не сориентируется. Бронекар въехал в южные ворота, выехать надо через северные, а по прямой до них не доберешься. На территории Ойна тракт исчезал, что давало местному населению еще одну доходную статью. Поблизости от арки ошивалось около дюжины гидов, предлагавших свои услуги. Мартин отверг тех, у кого были откровенно жуликоватые рожи, равно как и тех, чьи лица так и светились показной честностью, остановившись на золотой середине. Усадив гида в кресло рядом с водительским, он предупредил:

– Мне нужно доехать до северных ворот кратчайшим путем. Сотимара, объясните ему, что, если он начнет водить нас кругами, я ему голову оторву.

– Или лучше я, – предложила Эджен, стоявшая в дверях кабины.

Услыхав женский голос, проводник оглянулся и, обнаружив у себя за спиной девушку в шортах и расстегнутой на груди безрукавке, нахально осклабился. Денорка молча ткнула его кулаком в зубы. Ойниец скривился от боли и больше уже не оглядывался.

– Поехали, – распорядился Мартин. – Пусть показывает, куда.

Снаружи мельтешили каменные, кирпичные, глинобитные дома. Попадались и комбинированные: первый этаж сложен из каменных блоков, выше – надстройки из более легких материалов. Канавы и искусственные канальчики с мутной водой. Иногда слева, из рукотворного жилого массива, вылазила голая скала, а после приоткрывались ущелья, забитые многоэтажными лачугами. В глазах рябило от многоцветных одеяний и украшений, большинство женщин носило полумаски из блестящего шелка, а тех, что одеты побогаче, непременно сопровождали телохранители.