Тайная дочь - Шилпи Сомайя Гоуда

но Кришнан имеет дело с раком достаточно давно, чтобы понимать, как часто эта болезнь бывает жестоко непредсказуема в своем развитии. Капризным пациентам осложнения нипочем, а добродушные, те, что пекут для него печенье или приносят помидоры со своих огородов, умирают быстро. Показатель смертности основывается на простом законе средних чисел, который не учитывает, кто и чего заслуживает больше. Этого не может быть. Только не она. Только не сейчас.

Последние несколько месяцев дались Кришнану нелегко. Дом, где он старается проводить как можно меньше времени, постоянно напоминает ему об их с Сомер совместной жизни. Он даже представить себе не мог, что когда-нибудь будет скучать по незатейливым блюдам, которые готовила Сомер, когда он приходил с работы, или по ее одежде, небрежно брошенной на кровать в конце дня. И утро. По утрам, когда Кришнану приходится рано вставать, чтобы идти на операцию, он собирается, а его взгляд постоянно падает на пустую половину кровати, где обычно спала жена. Никто не целует его перед тем, как он уходит в холодную операционную, и нечего ждать, возвращаясь домой. Без Сомер дом и работа Кришнана словно стали стерильными, потеряли вкус и цвет.

Он встает, меряет шагами приемную и проходит мимо стойки регистрации столько раз, что сидящая за ней женщина даже перестает бросать на него раздраженные взгляды. В сумочке, которую Сомер оставила в приемной, начинает звонить телефон. Кришнану не нравится ждать. Он думает о том, как сотни раз выходил в приемную, чтобы сообщить родственникам ужасную новость. Не далее чем вчера он сказал женщине примерно своего возраста о том, что мозг ее мужа мертв. Ему пришлось уговаривать ее позвонить родственникам, чтобы они успели попрощаться с ним, пока его не отключили от аппарата искусственной вентиляции легких.

— Попрощаться? Но он ведь еще жив, да? — с явным осуждением спросила у него женщина.

Кришнан никогда не понимал, почему родственники не дают отключать от аппарата пациентов, чей мозг давно перестал функционировать, а тела превратились в пустые оболочки. Но сейчас он понял. Все происходит вот так, в одно мгновение. Ты только что смеялся с женой в машине, а в следующий миг слышишь в приемной врача жуткий диагноз. Всего лишь миг. И мозг со всеми своими удивительными невральными путями, большими возможностями и тайнами, которые Крис научился уважать, не может справиться с этой новостью. Семьи его пациентов все еще видели своих любимых здесь, рядом, подключенных трубками к аппаратам, поддерживающим их жизнь. Они цеплялись за мечты о том, что вместе пойдут на свадьбу дочери, будут нянчить внуков и вместе состарятся. Теперь он понял, как нелегко ему будет отпустить Сомер, даже если она сама этого захочет.

Она снова появляется в приемной и садится рядом.

— Все в порядке? — спрашивает Кришнан. Сомер кивает. — У тебя звонил телефон.

— О! Наверное, это мой инструктор по йоге. Я никогда не пропускаю занятия по вторникам.

Кришнан просто кивает, опасаясь, как бы голос не изменил ему.

— Ну спасибо, — говорит Сомер, ставя сумочку себе на колени, — что съездил со мной сегодня. Я на самом деле очень рада, что ты сейчас здесь.

— Конечно. Где же мне еще быть? — Он сжимает ее колено и не убирает руку. — Когда будут результаты?

— Они торопятся. Надеюсь, через день или два.

Кришнан удивляется тому, что он так распереживался, и сглатывает комок в горле.

— Пойдем-ка отсюда, — говорит он, обнимая жену за плечи и прижимая к себе. — Я приглашаю тебя на ужин в любое место этого замечательного города, куда бы тебе ни захотелось. Ты выбираешь.

* * *

Стоит один из тех ясных и солнечных дней, что нечасто выдаются весной в Сан-Франциско. С деревянного столика с двумя лавочками возле «Редс» прекрасно видно мост через залив. Мягкий бриз шевелит обычно стянутые на затылке волосы Сомер.

— Здесь уже не так хорошо, как раньше, — говорит Сомер, держа перед собой завернутый в фольгу бургер. Когда она улыбается, то выглядит лет на десять моложе.

— Просто наши предпочтения поменялись за последние несколько десятков лет, — отмечает Крис.

— А вместе с ними и наш метаболизм. Я уверена, что весь этот жир отложится на моих бедрах уже к завтрашнему утру, — посмеивается Сомер.

— Знаешь, милая, ты потрясающе выглядишь, — говорит Крис.

— Для человека, у которого нет рака?

— Нет, я имею в виду, что ты вообще прекрасно выглядишь. В тонусе, подтянутая. Ты занимаешься йогой?

— Да, это так здорово. У меня теперь и мама занимается. Из-за последней операции ей было тяжело поднимать руку и переносить вещи. Она очень расстраивалась. Ты же знаешь, как она любит все делать сама, — говорит Сомер. — Когда она приезжала ко мне, я взяла ее на несколько занятий и купила диски с записями, чтобы она занималась дома. Место разреза зажило, рука стала двигаться лучше, да и она стала более энергичной.

— Это прекрасно.

— Я поразилась перемене, которая произошла с ней, и ее онколог тоже. В результате я написала статью в Стэнфордский журнал о пользе йоги для пациентов, излечившихся от рака груди. Центр женского здоровья пригласил меня вести мастер-классы для пациентов. И я думаю позвать маму сюда, чтобы она вела их вместе со мной. Она может показывать позы, пока я буду рассказывать и переключать слайды.

— Ей повезло, что у нее такая заботливая дочь, — говорит Кришнан. — Нам всем повезло.

Он улыбается Сомер, сильной, умной и уверенной в себе женщине, в которую когда-то влюбился. А она демонстрирует те черты характера, которых он уже давно не замечал. Это она так изменилась за последние несколько месяцев или это я с годами ослеп? И все-таки изменилась не только Сомер. Сама природа их взаимоотношений стала другой. То ли из-за перерыва в отношениях, то ли из-за отсутствия Аши, то ли из-за страха перед результатами биопсии, но Крису кажется, будто теперь на них пролился яркий свет и освещает все, что они прятали долгие годы. Это напоминает ему операционный стол: смотреть на то, что внутри у человека, неприятно, зато сразу ясно, что нужно делать.

Сомер улыбается и играет с кулоном на шее. Это движение он помнит с тех самых пор, когда они только начали открыто заигрывать друг с другом. В этот момент они уходят от темы болезни, смерти и страха и принимаются подробно рассказывать друг другу о том, чем каждый из них занимался, пока они жили по отдельности. Сомер рассказывает мужу о путешествии на велосипедах по Италии и кадровых перестановках в клинике. Он рассказывает ей о предстоящем турнире в теннисном клубе