Инквизитор и нимфа - Юлия Зонис

– Я знаю, что такое «репарация».

– Вот и отлично. Не будь вы викторианцем, я бы решил, что вы подсадили себе парочку лемурийских генов. Уже когда мы вас обнаружили, почти все разрывы в ДНК залатались. Поэтому мы и не сообразили сразу, что произошло.

– Если разрывы залатались, какого черта я похож на освежеванного борова?

Врач снова потер переносицу, и так энергично, что она покраснела.

– Видите ли, радиацией дело не ограничилось. Мы отправили образцы ваших тканей на анализ. И нашли кое-что необычное…

– ДНК таракана?

Медик бросил терзать переносицу и уставился на пациента так, словно сомневался в его вменяемости. Видимо, решив, что для психиатрического отделения Марк еще не созрел, он ответил:

– Нет, не ДНК таракана. У вас в клетках обнаружили цепочки заряженных частиц от нано– до микрометровой длины, колеблющиеся с высокой частотой. Из-за них ваш организм продолжает разрушаться. Первыми пострадали нервная и эпителиальная ткани, потому что там концентрация частиц выше. Но мышцы и кости на очереди. То, что вы еще живы, Марк, – чудо, однако на дальнейшие чудеса я бы надеяться не стал. Если мы не отыщем способ…

– О каких частицах идет речь? – перебил пациент.

– А. Вот тут-то и начинается самое интересное. Физики из Университетского колледжа клянутся, что это кристаллизованная пылевая плазма.

– Что?

– Ионизированное вещество, из которого состоят кометные шлейфы и туманности. На Земле оно встречается в термоядерных реакторах с магнитным удержанием, но в человеческом теле его быть никак не должно. Кстати, при попытке выделить его из ваших клеток, посеять, так сказать, кристаллы распадаются. Мне бы очень хотелось узнать, как вы обзавелись таким экзотическим… сожителем.

Пациент уставил на врача бело-розовые шарики глаз – радужка совсем обесцветилась – и с абсолютной серьезностью ответил:

– Половым путем.

– Как?…

– А вот так.

Прежде чем злосчастный врач успел почуять недоброе, пациент сграбастал его и прижал к залитой биогелем груди. Врач завизжал и забарахтался. Викторианцы, дежурившие у двери, вломились в палату и не без усилий сумели разжать объятия Салливана.

Скандализированный доктор покинул пациента, чтобы глотнуть успокоительного. Вернулся он через час, красный как рак и злой как оса. Оказалось, что во время сеанса принудительных ласк пациент успел стащить с его запястья комм.

Когда викторианцы вновь наведались к беспокойному больному, комм тихо полеживал на прикроватном столике. Однако невинный вид прибора был обманчив. Выяснилось, что Салливан ухитрился втихую набрать и отправить два текстовых сообщения. Первое предназначалось его сотруднику, некоему Олафу Митчинсону: «кретин!!! пылевая плазма крист, взм. ДНК?» Второе адресовалось в сетевой цветочный магазин. Салливан заказал красную гвоздику, две орхидеи-хамелеона, настурцию и лилию-граммофончик. Когда полиция ордена наведалась по указанному в сообщении адресу доставки, перед ними предстал угрюмый многоэтажный склад бытовой электротехники. Психики поняли, что дело пахнет керосином, и отправились сдаваться начальству. Висконти, выслушав отчет, ухмыльнулся и сказал: «Оставьте парня в покое. Пусть веселится. А мы поглядим».

Поглядели викторианцы через два дня. К тому времени дежурившим у палаты психикам надоело сканировать всех входящих и выходящих. Тем более физиономии санитаров уже успели примелькаться. Проводив взглядом знакомую фигуру, охранники продолжили партию в трехмерные шахматы. Минут через десять санитар вышел из палаты. Проверив камеры, викторианцы убедились, что обстановка не изменилась – больной, уставший от позавчерашних развлечений, то ли дремал, то ли просто пялился в потолок. Розовый гель, никак не поспособствовавший заживлению ран, обволакивал его растянувшуюся на простынях худую и длинную фигуру. Рядом уныло торчал бесполезный медбот.

Каково же было удивление психиков, когда через три часа из палаты выбрался совершенно им незнакомый и совершенно голый человек. Он по-дружески кивнул охранникам и направился к выходу. Младший психик отвесил челюсть. Старший, тот, который знал про ионнанитский крест, вскочил и заорал: «Стой!» К вящему стыду, он потом признался, что на секунду забыл о своем почти трехзначном О-индексе.

Допрошенный незнакомец сообщил, что пронес в палату две маски. Первая, на нем, была настроена на внешний облик санитара, а затем наемник перенастроил ее на ободранного и покрытого розовым гелем пациента. Вторую он передал Марку вместе с незарегистрированным коммом и собственной одеждой. Как выяснилось после более глубокого допроса, две орхидеи-хамелеона и лилия-граммофончик имели прямое отношение к этим предметам. Красная гвоздика означала «доставка в ту точку, из которой поступило сообщение», а «настурция» транслировала на камеры викторианцев фальшивую запись, на которой санитар уговаривал пациента глотнуть бульона. Сетевой магазинчик оказался вовсе не сетевым магазинчиком, но чем он был, голый красавец так и не смог внятно объяснить. Местом, откуда поступают заказы. К тому моменту, когда психики занялись магазином всерьез, сайт успел благополучно превратиться в порнографический портал, запустивший на коммы следователей пакет вирусов. Взбешенные психики вычислили IP сервера и попали на все тот же ни в чем не повинный склад. Оплату исполнитель получал по завершении задания, выигрывая в виртуальном покерном турнире. Поиски участников турнира и владельцев сайта ни к чему не привели. Голого пришлось отпустить, потому что никаких законов он не нарушил, и слежка за любителем сетевого покера ничего не дала.

Подчиненные Висконти в страхе ожидали, какие кары обрушит на них не склонный к всепрощению генерал. Но тот, выслушав проштрафившихся, широко ухмыльнулся и сказал: «Отлично». Впрочем, психиков все равно разжаловали и отправили в боевую часть терранского гарнизона. Там они по-прежнему дулись в шахматы, жаловались на местную жару и дружно проклинали Марка Салливана.

…На пути каждого заплутавшего в Гефсиманском саду или на безвидной пустоши, утыканной каменными дольменами, неизбежно встает вопрос: «Почему я?» Марк не бродил по Масличной горе и не скитался по пустошам, по крайней мере сейчас. Он сидел у окна в маленькой комнатке маленькой гостиницы, затерянной на известковых равнинах Баррена. Дедовский дом остался в двадцати милях к югу. Марку мучительно хотелось отправиться туда, забиться в угол, свернуться, как раненый зверь в норе. Но тогда бегство из больницы стало бы и вовсе бессмысленным. Марку и без того не нравилось, что он подставил Рональда Олигви и наверняка разрушил его выгодный цветочный бизнес. Впрочем, за самого Олигви он не опасался. Увертливость адвоката могла сравняться разве что с его же беспринципностью. Давая Марку адрес магазинчика, Олигви глядел на молодого человека ясными голубыми глазами и говорил: