Инстинкт Убийцы. Книга 2 - Элеонора Бостан

сотен рук, хлопающих ей. Так вот что такое слава, успела подумать она, так же задом уходя со сцены, у нее сладкий вкус, и она возносит на вершину блаженства, как и любой сильный наркотик, и она так же опасна и коварна, и так же рушит судьбы. Она попробовала его, но не подсела, слишком уж сильной была у нее другая зависимость, но смешавшись, эти два чувства просто разрывали ей мозг.

Да, такое не забудешь, подумала она, пятясь за занавес, хотя впечатлений и раньше хватало с избытком, но такое со мной впервые. Теперь она понимала актеров, мало того, что слава опьяняет, так еще ничуть не меньше опьянеет возможность каждый день жить чужой жизнью, хотя бы на время оставлять свою и влезать в совершенно новую, стать хоть на время совсем другим человеком, разве не об этом периодически метает каждый? Сегодня с утра ты проснулся уставшим от жизни и, может быть, брошенным любимым человеком, а всего через пару часов ты – роковая красотка или брутальный самец, не знающий разочарований и измен. А может, у тебя все в жизни настолько отлично, что ты уже воспринимаешь это как должное, как норму жизни, и вдруг – раз! – и ты убогий калека, одинокий и несчастный, и впереди у тебя лишь беспросветное мрачное будущее, в котором нет ничего, кроме страданий и боли. Но это только на пару часов, всего пару часов ты чувствуешь всю боль и безысходность того человека, а потом режиссер кричит «стоп!», и ты снова возвращаешься в свою сытую благоустроенную жизнь, и снова счастливее тебя нет на свете.

Да, подумала Фатима, жизнь – это больше, чем театр. Жизнь – это актеры, изображающие актеров, бесконечное чередование чужих ролей, одни из которых спасают жизни, другие, наоборот, убивают. А кто мы на самом деле, вне этих ролей, мы и сами не знаем, не знает никто, может, только Бог.

В комнате перед сценой ее уже ждал Красный Галстук, он словно появился из ниоткуда, сверкая своей искусственной улыбкой, как Чеширский кот. Не успела Фатима скрыться за занавесом, как он подлетел и схватил ее за руку, от души приложившись к ней губами.

– О! Это было божественно! – Закатила глаза он, – теперь я понимаю, почему вас называют Богиней танца! От себя хочу добавить, что вы стоите тех денег, которые вам заплатили! Черт меня дери, вы стоите гораздо больше!

Фатима изобразила реверанс, расправляя невидимые юбки, и игриво уставилась на арт-директора, она знала, зачем он пришел, и ей не терпелось поскорее начать уже делать свое дело.

– Я восхищен, как и весь зал! – Продолжал изливать потоки лести мужчина, слегка обнимая ее за плечи, что очень не нравилось Фатиме, – но особенно восхищен господин Абрамян, владелец этого клуба, как вы знаете.

Красный Галстук не спеша уводил Фатиму вглубь комнаты, попутно продолжая:

– Вы с ним уже знакомы, но он так восхищен вашим талантом, то просил меня пригласить вас на приватный танец. Думаю, вы не откажете такому уважаемому человеку. – Он все продолжал и продолжал, совсем не глядя на реакцию девушки, да и чего было смотреть, все было уже оговорено с ее менеджером, а такие, как эта красивая сучка, сами мечтают найти клиента с тугим кошельком.

– О, я так польщена, – кокетливо заявила Фатима, поправляя картинным жестом прическу, – конечно я согласна!

– Вот и отлично! – Мужчина остановился перед дверью, выходящей в коридор, – тем более, что у него к вам есть интересное предложение! – Он лукаво подмигнул ей и жестом предложил выйти, – не без моей, конечно, рекомендации, но хозяин все решает сам.

– Спасибо! – Она снова кокетливо похлопала ресницами и провела ладонью по лацкану его пиджака, – с вашим опытом вы, разумеется, сразу видите уровень и талант.

Они вышли в коридор, арт-директор все продолжал осыпать ее комплиментами, она изображала счастье, а когда они дошли до конца коридора, он спросил:

– Господин Абрамян ждет вас в приват-зоне, вы можете подняться к нему сразу? Я понимаю, вы только со сцены, но он человек занятой, он не любит ждать, – он нервно улыбнулся, и Фатима поняла, насколько все здесь боятся Артура, что ж, это только разжигало в ней аппетит.

– Нет-нет, в гримерку мне не надо, если вы об этом, – заверила она его, – я итак в полном порядке, я ведь профессионал, а в нашем деле главное умение – всегда быть на высоте.

Она гордо задрала голову и поправила прическу, одновременно проверяя, на месте ли ее шпильки. Все 9 были на месте.

– Ведите меня к нему, – уверенно заявила она, – я не разочарую.

Они поднялись по лестнице на два пролета и снова оказались перед железной дверью. Здесь Фатима еще не бывала, ведь подняться сюда можно было лишь по приглашению или заказав приватный танец. Ни то, ни другое ей не было нужно. Сама приват-зона была длинным широким балконом, тянущимся вдоль всей стены клуба, с левой стороны через равные промежутки находились двери, ведущие в маленькие комнатки, там-то танцовщицы и исполняли свои интимные танцы – и не только – для тех, кто за это платил. Попасть сюда можно было и из зала, лестница вела прямо на середину балкона, но там стоял охранник, следящий за покоем особо важных гостей. В этих же комнатах нередко велись переговоры, заключались сделки и решались судьбы. От остального зала балкон ограждали искусственные лианы и жалюзи из тысяч веревок деревянных бус, все это крепилось к потолку и перилам балкона, надежно скрывая происходящее там от ненужных зрителей.

Дверь, из которой вышли Фатима и арт-директор, находилась в самом начале длинного балкона, сейчас я стою точно там же, где и 10 минут назад, подумала Фатима, только на пару метров выше. Ни сцену, ни зал она не видела, мешали густо переплетенные лианы и деревянные бусы, зато и ее никто не мог увидеть, когда она, сделав свое дело, будет уходить. Разве что охранник, стоящий рядом с лестницей в зал, но он смотрел только на толпу внизу, облокотившись на перила. Думаю, проблем с ним не будет, решила Фатима, идя по толстому ковру, устилавшему пол приват-зоны, она ничуть не удивилась, увидев, что ковер темно-красный, цвета густой крови, этому месту такая гамма подходила как нельзя лучше. Неоновые лампы на потолке превращали ее и арт-директора в каких-то чудовищ с зелеными зубами и белыми глазами, ее волосы тоже отливали зеленым, а рубашка арт-директора стала ослепительно синей, такие же бело-синие точки мерцали и на его красном галстуке.

– Прошу, – сказала он, улыбнувшись своей зеленой улыбкой, когда они остановились перед третьей от начала дверью, – господин Абрамян ждет вас.

– А когда закончу,