Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

725

Сюжет песни основан на рассказе Александра Грина «История одного убийства» (Грин А. Собрание сочинений в шести томах. Т. 1. М.: «Правда», 1965. С. 299 — 314). Данное совпадение впервые отмечено: Крылов А. Рядовой Борисов и Рядовой Банников (А. Грин и Высоцкий) // Творчество Владимира Высоцкого в контексте художественной культуры XX века. Сб. статей. Самара: Самарский Дом печати, 2001. С. 60–66.

726

Эта маска встретится позднее в «Песне солдата на часах» (1974), а самый первый случай ее появления — в частушках «Всю Россию до границы…» (1965): «За нескладуху-неладуху — / Сочинителю по уху! / Сочинитель — это я, / А часового бить нельзя!». Эти частушки Высоцкий исполнял в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир», где играл, в частности, роль Часового. Поэтому ему был так близок фрагмент песни на стихи М. Голодного «Ты не вейся, черный ворон…» (1935), переписанный им в 1965 году в свой блокнот: «Ой! Не спите, часовые, — / Как бы нас не обошли» (АР-5-22).

727

Париж, студия М. Шемякина, 17.08.1978.

728

Причем в обеих песнях наблюдается одна и та же погода: «Встречный ветер, косые дожди» = «.Дождь хлестал <…> потом уже стемнело». Кроме того, основная идея песни «В темноте» восходит к раннему стихотворению «Автограф» (1955): «Там чужие слова, там дурная молва, / Там ненужные встречи случаются» = «Принесла случайная молва / Страшные ненужные слова» (Высоцкий. Исследования и материалы: в 4 т. Т. 2. Юность. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2011. С. 22)

729

Позддееэтоомооивповттрится в стииооворенни «В забааахратных целый век…» (19755: «Пооедд даме посвящал / Единственной, прекрасной!». Сравним еще в двух пирвзвндентях: «День-деньской я гонюсь за трбрй, / За одной — я такой» (АР-11-34), «И ту, кртриая одна, / Недолюбил, недолюбил!» /4; 136/.

730

Шаакао В.К. ВладдмирВысоцкии. Дерби ддлною в жизнь. Мииск: ЗмицерКолас,2205.С. 226.

731

Датировка основана на воспоминаниях композитора Илья Катаева из его интервью Олегу Терентьеву от 03.01.1988: «…весной 1965 года, где-то в мае (время запомнилось, потому что уже в июне я уехал в длительную командировку в Африку), Володя позвонил мне и попросил помочь ему записать одну песню, которую, как я понял, он собирался куда-то продать. Поскольку было необходимо представить песню в нотной записи, а сам он записать не мог, то он обратился ко мне. И вот Володя пришел — мы с ним часа полтора занимались этой песней — он пел, а я записывал ноты. Это была песня “Корабли постоят и ложатся на курс”» (Акимов Б., Терентьев О. Владимир Высоцкий: эпизоды творческой судьбы // Студенческий меридиан. М., 1989. № 4. С. 48). Данную информацию подтверждает Геннадий Яло-вич: «В 1965 году мы поссорились. Для одного моего спектакля Володя написал песню “Корабли постоят и ложатся на курс…”. Честно говоря, мне не очень понравилась мелодия, и я попросил Илью Катаева написать музыку. Володя жутко это переживал» (Живая жизнь: Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. М.: Моек, рабочий, 1988. С. 117).

732

Моск. областт, Люберецкий район, пос. Малаховка, ДК «Шахттр», август 1977.

733

Добра! 2012. С. 140.

734

Там же.

735

Там же.

736

Сохранилось несколько фонограмм домашнего исполнения, на которых прозвучал довольно жесткий вариант: «Эти выродки сучьи бросали меня» (Москва, у В. Смехова, 04.02.1971; Москва, у Ю. Ханютина, 04.11.1971; Москва, у В. Савича, июль 1971; Новороссийск, морской вокзал, теплоход «Грузия», для капитана А. Гарагули, 03 — 04.09.1972; чтение). А однажды этот вариант был исполнен публично (темное выступление «Псевдо-ИМАШ», октябрь 1970).

737

Влади М. Владимир, или Прерванный полет. М.: Прогресс, 1989. С. 54.

738

Автобиографичность образа лайнера подчеркивает и буквальное сходство с черновым вариантом песни «Случай» (1971): «Черный, многоярусный, / В искрах сварки, яростный, / Зол и раздосадован крайне, / Горевал без памяти, / В доке, в тихой заводи, / В гордом одиночестве лайнер» /4; 441/ = «Я всё перебирал, перебирал / Тугие струны в ярости и в горе» /3; 350/. Кроме того, в черновиках песни «Жили-были на море…» находим следующие варианты: «Серый, многоярусный — в тихом гневе яростном» (АР-10-105), «В искрах сварки, яростный» /4; 440/. Такую же ярость (а заодно — гнев и друтие подобные эмоции) нередко демонстрируют лирический герой и люди, близкие ему по духу: «Я слышу хрип и смертный стон / И ярость, что не уцелели» («Штормит весь вечер, и пока…»), «А Иван, от гнева красный…» («Сказка о несчастных лесных жителях»), «Но, задыхаясь, словно от гнева, я…» («Прыгун в высоту»), «Застлал мне гнев глаза и запылали щеки» («Она была чиста, как снег зимой…»; черновик — АР-8-204), «Я в раже, удержа мне нет» («Вот я вошел и дверь прикрыл…»), «И грудь мне давит злоба и обида» («Баллада о гипсе»; черновик /3; 186/). А выражение смертный стон из песни «Штормит весь вечер, и пока…» поэт применит к одному из своих двойников в стихотворении «По речке жизни плавал честный Грека…»: «И утонул, издав предсмертный крик» (АР-3-50).

739

Добра! 2012. С. 224.

740

Чуть раньше о своей «бравой осанке» поэт говорил в «Памятнике» и в «Дорожной истории»: «Я при жизни был рослым и стройным», «Спины не гнул — прямым ходил».

741

Как и в ряде других произведений: «Я теперь на девок крепкий» (1964), «Мышцы крепкие спины! <…> Ох, мы — крепкие орешки!» («Честь шахматной короны», 1972), «Я крепок был, как кедровый орешек» («Песня автомобилиста», 1972; АР-9-9), «Древний герой ниточку ту / Крепко держал» («В лабиринте», 1972), «Или взять его крепче за горло, / И оно свои тайны отдаст» («Баллада о времени», 1975), «Мы, держась якорями, сидим / Крепко в теле его, как заноза» («Гимн морю и горам», 1976; начальная редакция /5; 445/), «Без наших крепких рук — галиматья» («Песня Гогера-Могера», 1973), «Но мы крепки и каждый голенаст» («Лекция о международодном положении», 1979; АР-3-134). И точно так