Дом у озера Мистик - Кристин Ханна

Ее гардеробная была полна дорогих вещей — шелк, шерсть, кашемир, — здесь были юбки всевозможных цветов и фасонов, туфли в коробках, все еще с ярлыками с заоблачными ценами.

Энни подошла к тумбочке возле кровати, сняла трубку и долго слушала гудок. Ей хотелось позвонить Нику и Иззи, но она удержала себя. Вместо этого она набрала рабочий номер Блейка. Не дожидаясь, когда ее соединят с ним, она оставила сообщение, что она дома. Потом повесила трубку и тяжело опустилась на край кровати.

Скоро она снова увидит Блейка. В прежние времена она бы суетилась, мучительно решала, что надеть, но сейчас ей было все равно. Ни одна вещь из ее дорогого гардероба не имела для нее значения, там не было вещей, которые она воспринимала бы как свои. Там были лишь многочисленные вешалки с вещами какой-то другой женщины.

Кабинет Блейка в его офисе был под стать ему — дорогой и стильный, он олицетворял властную силу своего хозяина. Блейк мысленно представлял его еще за годы до того, как смог позволить себе этот угловой кабинет в Сенчури-Сити с панорамными видами на небоскребы из стекла и бетона. Блейк всегда знал, что это будет строгий и солидный кабинет, в нем не будет ничего, что бы говорило: «Входите, садитесь, расскажите мне, что вас беспокоит». Блейк не хотел быть адвокатом такого типа и не был им. Это был кабинет, который заставлял клиента съежиться, и тиканьем настольных часов напоминал ему, как дорого стоит время, проведенное клиентом в этом кабинете.

По правде говоря, этот кабинет сотворила Энни. Это она провела многие часы, выбирая портьеры и обивку, она придумала дизайн и заказала богато украшенный письменный стол красного дерева и кожаные аксессуары к нему. Куда бы Блейк теперь ни посмотрел, везде он видел ее. Он вздохнул и откинулся на спинку стула. Гора бумаг на его столе расплывалась у него перед глазами. Он резко отодвинул бумаги в сторону и проследил равнодушным взглядом, как листок с показаниями Бимана спланировал на пол. Блейк был не в духе и чувствовал себя как-то странно, причем это продолжалось с самой его незапланированной поездки в Мистик.

Он-то думал, что как только он извинится перед Энни, то сразу окажется в удобных туфлях своей прежней жизни. Но выяснилось, что Энни, которую он увидел, больше не его Энни, и он не знал, что сказать или сделать, чтобы вернуть ее обратно.

На столике зажужжал селектор. Блейк раздраженно нажал кнопку.

— Да, Милдред?

— Звонила ваша жена…

— Соедините.

— Сэр, она оставила сообщение. Она хотела, чтобы вы знали, что она дома.

Блейк не мог в это поверить.

— Милдред, отмените все встречи, я ухожу, и меня не будет до конца дня.

Он выбежал из здания, вскочил в «феррари», стремительно выехал со стоянки и помчался по шоссе. Доехав до дома, он взбежал по лестнице парадного входа, сунул ключ в замок и распахнул дверь. У основания лестницы лежала груда багажа.

— Энни?

Она стояла у арочного прохода, соединяющего гостиную с парадной столовой. Она вернулась домой. Теперь-то наконец все будет хорошо. Блейк осторожно направился к жене.

— Энни?

Она отвернулась от него, прошла в гостиную и остановилась у окна.

— Блейк, я должна тебе кое-что сказать.

То, что она не смотрела на него, не понравилось Блейку. Сам ее вид, такой жесткий и неуступчивый, напоминал ему, что она не та женщина, которую он оставил лишь несколько месяцев назад. У него сбилось дыхание.

— Что?

— Я беременна.

Первой мыслью Блейка было: «Нет!» Он не желал проходить через это снова. Потом он вспомнил про другого мужчину, того, с которым Энни спала. Блейк вдруг заледенел.

— Ребенок от меня? — Этот короткий вопрос дался ему нелегко.

Энни вздохнула. Этот негромкий печальный вздох не прибавил Блейку оптимизма.

— Да. У меня срок три месяца.

Блейк не мог думать связно. Он покачал головой, вздыхая.

— Ребенок… Господи, после стольких лет…

Она повернулась к нему и едва заметно улыбнулась. И наконец-то это была она. Его Энни. И Блейк понял: это ребенок привел ее обратно к нему.

— Ребенок… — Наконец он смог улыбнуться. — Наш ребенок.

— Все эти годы я думала, что Бог не слышит мои молитвы. Но я ошиблась: оказывается, он, наверное, хочет, чтобы я переживала менопаузу и приучала малыша к горшку одновременно.

— На этот раз мы сделаем так, чтобы все получилось, — мягко сказал Блейк.

Энни поморщилась, и Блейк понял, что ему следовало бы облечь свои слова в форму вопроса.

— Блейк…

Он не желал ничего слушать!

— Энни, что бы ни случилось в Мистике, это осталось в прошлом. Ты носишь нашего ребенка. Нашего. Мы должны снова стать семьей. Пожалуйста, дай мне этот шанс.

Энни не отвечала, она лишь молча смотрела на его руку, которую он положил на ее живот. Потом отвела взгляд.

«Пожалуйста, дай мне этот шанс».

Энни закрыла глаза. Боже, сколько ночей она лежала в своей одинокой постели, мечтая услышать от него эти слова! Но сейчас они падали на ее сердце, как камни в пустой колодец. Громыхали, отскакивали и ничего не значили.

И что она тогда ему сказала, несколько месяцев назад? «Мы же семья, Блейк, семья…»

— Энни…

— Блейк, не сейчас, — с усилием произнесла она. — Не сейчас.

Она слышала, как он вздохнул, этот звук, этот разочарованный вздох, был ей хорошо знаком. Блейк был растерян, даже сердит, он не умел проигрывать, не умел быть терпеливым и придерживать язык.

— Мне придется соблюдать определенный режим, так же, как было с Эдриеном. — Энни пристально посмотрела на Блейка. — Это потребует некоторых усилий с твоей стороны. Я не смогу быть прежней Энни, которая заботится о вас и о доме. В этот раз тебе придется поставить на первое место мои потребности.

— Я это сделаю.

Энни хотела бы ему поверить.

— Я понимаю, тебе будет нелегко снова мне доверять. Я оступился…

— Это еще мягко сказано.

Блейк понизил голос до горестного шепота:

— Не могу поверить, что ты меня больше не любишь…

— Я тоже не могу, — тихо сказала Энни, и это была правда. Где-то в глубине ее существа должна была остаться хотя бы тень их любви. Ведь она любила его двадцать лет. Не может быть, чтобы такое чувство просто исчезло без следа. — Я пытаюсь верить в то, что у нас было, и я молюсь, чтобы мы смогли найти путь обратно к любви, но я больше в тебя не влюблена. Да что там, ты мне даже не особенно нравишься.

— Я тебе понравлюсь, — с уверенностью заявил Блейк, и от этой его уверенности Энни едва не заскрежетала зубами. — Пойдем в постель.