Чаша ярости: Мой престол - Небо - Артем Абрамов

Связь аппарата мышления с голосовым аппаратом за десять лето иудейского сидения Петра, по-видимому, сильно ослабла. Сам он, к грусти мимолетной, о том не подозревал до конкретного исторического момента.

– Вообще-то я там ничего, жив пока. - Иешуа, отпущенный Иоанном, с явственно ощутимой радостью смотрел на друзей, не переставая, однако, читать их мысли.

К месту припомнились мысленные блоки... Но какие блоки? От кого блокироваться? От Иешуа? Еще к месту припомни: бессмысленно это. Да и нет давно никаких тайн! Ни от него, ни от Иоанна. Если кто и может что-то скрывать, то это как раз Иешуа, исправно функционирующая интуиция подсказывает: он не для того сюда невесть каким образом вернулся, чтобы что-то скры-вaть. Скорее напротив...

– Правда,бpаm?

– Конечно, правда. Что спросите - отвечу, а что не спросите - сам расскажу.

Оглянулся кругом себя, рассмотрел внимательно стулья - плотницкую гордость Петра, пощупал.

– Молодец, Кифа, добротно сделано. Заменил меня не только в Божьем промысле, но и в плотницком ремесле. Где удачнее?

– Ты пришел в общину, сплоченную твоим именем, и хвалишь какой-то стул?

– Верно говоришь, Кифа, - Иешуа стал серьезным, - за общину тебе спасибо.

– Да за что "спасибо"? Работа такая... В ответ Иешуа не преминул уколоть его:

– И это верно. Ты же у нас Мастер Службы Времени. Один из пятнадцати Великих. Ты просто продолжаешь контролировать верный ход Истории. Все как в инструкции, а инструкцией для тебя, если я не запамятовал, всегда был Новый Завет.

Слова "Служба Времени" заставили Петра внутренне напрячься. Давно он ни от кого их не слышал. В голове еще сильнее забушевал ураган вопросов. И про Службу тоже.

– Расскажешь про Службу? - спросил тихо Петр.

– Слышал же: все расскажу. И про Службу тоже. Только перекусить бы...

– Вот ведь сообразиловка тупая! - Петр хлопнул себя по лбу. - Гость с дороги, а мы... Илам!

Через четверть часа на столе для планерок, летучек и совещаний (что еще бюрократическое припомнить?) стояли кувшины с вином, нежнейшее мясо, блюдо с зеленью и прочие яства из не? прикосновенного запаса для высоких гостей общинного босса, владельца Большого Стола. Во время еды о серьезном как-то не говорилось, поэтому обсуждали частное - кто насколько изменился, кто постарел, а кто нет, кто чему научился, а кто что позабыл. Петр не преминул гордо поведать Иешуа о своем юбилейном пешем броске по памятным местам, чем сильно растрогал друга.

Рассчитал ли Иешуа свое появление именно в данный момент - по прошествии долгих десяти лет или случайно так вышло, но все получилось психологически точно: оставшиеся в Иудее первого века Петр и Иоанн настолько соскучились по нему, что сами принялись наперебой рассказывать об общине, о паломничествах, о том, как христианская вера приживается в абсолютно непригодных для нее к раньше казалось, землях. Новый слушатель - причем не случайный прохожий, не неофит, жаждущий подробностей общинного бытия, а лицо, как говорится, заинтересованное, знающее - ах какая приманка для рассказчика! Петра и Иоанна невозможно было остановить. А Иешуа и не пытался. Ему все казалось важным и интересным. Хотя первым оказался самый трудный для ответа вопрос:

– Что с матерью, Кифа? Жива ли? Я бы хотел ее видеть...

Петр не стал применять ни местную, ни общую анестезию.

– Она умерла, брат. Прости...

– Когда? - Голос Иешуа был ровен м тих.

– Через три года после твоего... Вознесения...

– Болезнь?

– Нет, брат. Просто сердце остановилось. Во сне. А я не умею оживлять людей...

Иешуа молчал, смотрел в окно. Что он там видел? Петр не слышал - что...

– Давайте помянем мать, - сказал Иешуа, поднимая чашу с вином. Добавил по-русски: - Пусть земля будет ей мягкой...

Петр не стал поправлять...

После трапезы друзья повели Иешуа на экскурсию по обширной территории общины. Несказанно обрадовали Марфу и братьев Натана и Фому. Остальных в этот день в общине не нашлось, разъехались по делам кто куда: месяц Элул на дворе, месяц сбора оливок, рабочая страда - самое время для неспешных, вечерних, после трудового дня, бесед с людьми... Верные ученики Иешуа поначалу даже не поверили, что перед ними стоит настоящий Машиах - уж больно по-чужому выглядел человек с короткими волосами и куцей бородкой; скорее уж эллинской, нежели иудейской.

– Фома, брат, ты не изменился. Как был неверующим, так и остался! - шутил Иешуа. - Это же я, я, подойди, потрогай. Вот - я шрамы на руках остались. От гвоздей, коли помнишь...

Фома тупил взор и стеснительно улыбался.

Вечером, когда восторги по поводу возвращения Иешуа уже Поулеглись, Машиаха показали всем, кому следует, познакомили всеми, с кем хотелось, и троица отцов-основателей засела в кабинете Петра, не забыв прихватить с собой несколько кувшинов с вином.

– Ну, рассказывай.

Иешуа вздохнул, помолчал немного, видимо, прикидывая чего бы начать.

– Мир твой, Кифа, - большой бардак. Хорошее начало. По крайней мере, одно ясно: язык свой он сильно обогатил.

– Это я и так знаю, Иешуа. Рассказывай толком. С самого прибытия.

Петра жгуче интересовало, как Иешуа удалось разобраться с техниками на приемном створе, которые увидали совершенно чужого человека.

– Разочаровывающе просто, Кифа, - Иешуа опять ответил на мысленный вопрос, - я всего лишь прошел мимо них. Спокойно. Там был приличный переполох, они думали, что тайм-капсулу кто-то запустил вхолостую и она вернулась без пассажира. Но пассажир был. Просто они меня не видели. Это же легко. Ты сам так отлично умел и, надеюсь, не разучился.

Умеет. Но забыл. Десять лет не практиковался. Надобности не возникало.

– Дальше, дальше...

– Дальше я пообщался с вашим супермозгом.

– С Биг-Брэйном?

– С ним, родимым. Знаешь, Кифа, оказывается, это крайне интересно вникать в разум компьютера. Вот в нем царит такой порядок, что диву даешься.

– Пообщался? А зачем с ним-то? - Петр похолодел от своей догадки.

Иешуа прочел его мысли и утверждающе кивнул:

– Правильно, брат. Ты все понял верно.

– Ребята, вы все-таки хоть иногда комментируйте мысли... - Иоанн, все время молчавший, подал голос, когда потерял нить беседы. - Я же не владею вашим образньм рядом и не понимаю, куда кто пошел, что увидел, с кем общался... Это вы там оба были, а я человек провинциальный, деревенский, дальше Иершалаима ни шагу... Короче, сели говорить - давайте говорить, ладно?

– Прости, брат, - улыбнулся Иешуа, - я хотел сказать, что после того, как вышел из приемного створа тайм-капсул - ты такой створ, Иоанн, наверняка видел в доме Петра, - то сразу же направился в помещение, где стоит управляющий терминал главного компьютера Службы - Биг-Брэйна. Твои коллеги, Кифа, оказались в свое время достаточно наивны, чтобы доверить этому милому монстру абсолютно все расчеты.