Бытие - Брин Дэвид

– Что же это?

Чужак свел руки, потом снова развел. Вечные облака как будто слились, и в центре мирового камня образовалось темное пятно. Бин заметил сверкающую точку… еще одну… потом еще две… и еще пару…

– Звезды, – сказала Анна Арройо. – Шесть звезд, расположенных грубым шестиугольником… и еще одна в середине, чуть в стороне от центра… Я просматриваю онлайн-каталог созвездий… Черт возьми! Все современные совпадения – звезды седьмой величины, так что в старину они были невидимы. Маловероятно…

– Попрошу, не кощунствуйте, – сказал островитянин по имени Пол Менелауа. – Давайте вспомним, что наша тема – время. Даты. Когда. Звезды движутся. – По-прежнему прикасаясь к аниматронному распятию, висящему у него на шее, он добавил: – Попробуйте пойти вспять.

Фигура Христа, казалось, корчилась под его прикосновениями. Анна нахмурилась, услышав столь резкий выговор, но потом кивнула:

– Попробую. Двинусь назад и буду просматривать звездное небо с интервалом в сто лет.

Бин хмыкнул. Несколько секунд он держался, потом выпалил:

– Семь!

Ученый и богач повернулись к нему. Бин сглотнул, чтобы набраться храбрости, и сумел прохрипеть:

– Я… думаю, число звезд… можно проще.

– Что вы имеете в виду, Пэнь Сянбин? – спросил доктор Нгуен.

– Я хотел сказать… может быть… вы попробуете Семь Дев… Знаете? Это…

Он замолчал в поисках слов.

– Плеяды, – закончил за него ученый Ян Шэнсю в тот самый миг, когда ир Бина подсказал ему название. – Да, недурная догадка.

Вмешалась филиппинка.

– Поняла. Прослеживать в прошлое движение только этого скопления… назад… назад… Да, хорошее совпадение. Плеяды… Субару… примерно пять тысяч лет назад. Ого!

– Отличная работа! – кивнул доктор Нгуен. – Я ожидал чего-то подобного. Мой молодой друг Сянбин, пожалуйста, расскажите о шкатулке, в которой раньше хранился камень, – что на ней было написано?

Бин процитировал по памяти:

– «Раскопки в Хараппе, 1926 год».

И, невольно вздрогнув, добавил вторую часть надписи:

– «Заражено демонами. Держать в темноте».

– Да, Хараппа, – кивнул Нгуен, не обращая внимания на вторую часть. – Центр культуры долины Инда… бедная золушка первых дней городской цивилизации после Месопотамии и Египта.

Он взглянул на ученого Яна Шэнсю, который продолжил:

– Некоторые считают его слабым государством, ограниченным, параноидальным и безграмотным. Другие восхищаются уровнем строго регламентированного городского планирования. Мы точно не знаем, что произошло с культурой долины Инда. Говорят, все было брошено примерно в 1700 году до нашей эры. Возможно, оба главных города – Хараппу и Мохенджо-Даро – ослабило сильное наводнение. Возможные совпадения: на несколько тысяч ли западней вулкан на Санторини мог…

Доктор Нгуен покачал головой, и стильные косицы на его голове закачались.

– Но это бессмыслица! Почему он тогда говорит с нами на древнем китайском, который на тысячу лет моложе? К тому времени Хараппа была погребена под песками!

– Может, попробовать спросить, сэр? – шагнул вперед Бин.

Маленький человек помахал рукой.

– Нет. Я следую списку вопросов, утвержденному коллегами и группами со всего света. Будем держаться их, а пробелы заполним позже. Пожалуйста, Сянбин, переходите к следующей группе рисунков.

Неизменная вежливость доктора Нгуена снова заставила Бина ощутить благодарность. Этого джентльмена, несомненно, хорошо воспитали и научили обхождению с подчиненными. Может, я всегда буду на него работать. Не худшая участь, если к нему присоединятся Мейлин и ребенок.

Он хотел доказать этому человеку свою ценность. Поэтому, наклонившись к камню, Бин старательно начертил еще несколько идеограмм, представленных профессором Яном Шэнсю в самом архаичном стиле. Консорциум доктора Нгуена не мог дождаться, когда мировой камень изучит современный китайский. Времени не было. Вся планета гудела от новостей о загадочных картинах и звуках, источником которых был так называемый Гаванский артефакт – еще один камень-посланник, недавно снятый с орбиты американским астронавтом. Этот камень, перед Бином, давал возможность проверить – втайне – сообщенное другим камнем, вашингтонским.

Пока что они установили одно. Посланец не одобрял Гаванский артефакт. Когда ему показали изображение более знаменитого объекта, Посланец реагировал наклонами и рубящими движениями, такими понятными, словно они были универсальны для Вселенной. К предыдущему предупреждению об опасности существо в камне Бина добавило новое, которое оказалось легко перевести.

«Лжецы!»

Могу пересчитать свои удачи. Поджаренная в огне на борту «Духа Чула-Висты», в любую из предшествующих эпох я бы погибла. Перестала бы существовать или (наивная агностическая надежда) получила бы какую-то посмертную награду.

Но это моя эра, и мне часто выпадают возможности, которые моим предкам показались бы чудом. В первую очередь – возможность и дальше заниматься своим делом, пока измученное поджаренное тело забальзамировано в канистре с жизнеобеспечивающим гелем. Стоит ли это (хотя бы отчасти) непрекращающейся боли? Путешествовать по свету репортером-призраком, болтать со знаменитостями, расследовать слухи, собирать «умные толпы» (!), быть при деле.

Некоторые из вас спрашивали о воссоздании органов. Пересадка кожи – предмет нескончаемых споров между мной и врачами; адски больно, но каждую мою восстанавливаемую клетку непрерывно подпитывает специальная система биовосстановления, и поэтому могут расти стенки сосудов и все гладкомышечные и соединительные ткани: печень, селезенка и левое легкое – в точности так фермер выращивает в чанах съеденный вами за ланчем биобургер.

Говорят даже о трансплантации руки и ноги, если найдется донор с моим редким типом антигенов. Но я слышу за обнадеживающими словами врачей ноты сомнения – слишком повреждена моя нервная система. У меня совершенно определенно никогда не будет настоящих глаз и ушей (удивительно, что череп защитил остальное).

Так в чем же проблема? Стоит ли мне восстанавливать способность передвигаться – в виде ходячего робота? Стать подобием скрипящей и звякающей машины?

Некоторые спрашивают меня о загрузке. Да ведь я существую в основном в инфопространстве. Почему бы мне не покинуть это изуродованное тело и не переместить свое сознание в Сетку полностью? Стать одним из собственных онлайн-аватаров! До сих пор такая возможность была на 99 процентов фантастикой и на 1 процент наукой… пока Маргарита де Сильва и ее последователи не начали утверждать, что вскоре все смогут уподобиться ее любимице, богу-крысе Порфирио, и процветать в виртуальных мирах, которые обширнее «реального».

А сейчас появились чужаки из Артефакта, и это как будто доказывает, что она права. Если мы решим присоединиться к межзвездной федерации, научат ли они нас загружаться в миры кристаллов, как это сделали они?

И можно ли убедиться, что оно того стоит?

Конечно, у такой, как я, есть и другие возможности. Кое-кто скажет: «Со временем будут решены все проблемы». Так, может, через сто лет мир сможет меня восстановить? Вернуть моему телу молодость? И стоит ли этот шанс путешествия во времени?

В большинстве мест закон не разрешает замораживать живого человека. Крионным компаниям приходится ждать и замораживать вас в тот момент, когда врачи объявят вас мертвым. Но я получала от богатых фэнов (нет, не скажу, от кого) предложения оплатить мой переезд в Сан-Себастьян, или в Пулау, или в Фридманию, или Рэндс-Фрихолд, где местные законы не упоминают о таких мелочах. Ведь я теперь героиня и историческая личность! Разве в каком-нибудь чудесном будущем люди не захотят вернуть к жизни мое замороженное тело и вылечить меня?

Вот какое рекламное приглашение в одной фразе прислал мне истинный верующий: «Крионика позволяет нам рассматривать неизбежную смерть мозга не как солипсическое уничтожение нашего мира, но как долгий сон, предшествующий очень серьезному хирургическому вмешательству».

Уснуть. И видеть сны? Это одно возможное препятствие.

Но гораздо хуже, если верующие люди вроде моих родителей окажутся правы. Дескать, смерть – это освобождение духа. Дверь, ведущая к чему-то иному? Может, погружение в крионику просто уничтожит или исковеркает то, что должно стать вознаграждением души? Заместит ее северной разновидностью ада?

Не смейтесь, пока не окажетесь в моем положении. В баках с гелем мало подлинных атеистов.