Путь Моргана - Колин Маккалоу

В тюремных штанах человеку среднего роста было незачем подкладывать тряпки под ножные кандалы или надевать чулки для защиты от холодного ветра с Темзы. Ричард, которого Лиззи Лок научила держать в руках иголку, подрезал слишком длинные штанины Джимми и надставил собственные. Айк предложил Уильяму Стенли кружку джина в обмен на обрезки ткани и попросил Ричарда удлинить ему штаны. Эту грубую одежду заключенные сочли замечательным изобретением. Плотные, хорошо отстирывающиеся штаны цвета ржавчины разительно отличались от привычных панталон того времени, прикрывавших только колени. Если панталоны спереди имели широкий лоскут ткани, держащийся на поясе на пуговицах, то у льняных штанов спереди был вертикальный ряд пуговиц, от гениталий до пояса. Справлять малую нужду в таких штанах было гораздо проще.

Мистер Джеймс Тислтуэйт появился на «Церере» на второе воскресенье после того, как туда привезли заключенных из Глостера. Стоя в дверях, он обменялся дружеским рукопожатием с мистером Сайксом, шагнул через порог и уставился на алые стены камеры, точно не веря своим глазам.

– Джимми! Джимми!

Друзья без стеснения обнялись и отстранились, оглядывая друг друга. С тех пор как они виделись в последний раз, прошло без малого десять лет, и эти десять лет заметно изменили их обоих.

Ричард сразу заметил, что мистер Тислтуэйт производит впечатление процветающего джентльмена. Его костюм цвета красного вина был сшит из лучшей ткани и украшен блестящими пуговицами, на голове красовался пышный парик, шляпа была отделана золотым галуном, а золотой брелок, часы и начищенные до блеска черные сапоги довершали картину. У Джимми округлился живот, лицо пополнело, морщины на нем разгладились, хотя красные жилки на крупном носу приобрели пурпурный оттенок. Водянистые, налитые кровью голубые глаза светились любовью.

На взгляд мистера Тислтуэйта, в Ричарде сосуществовали два человека, по очереди выступающих на первый план, – прежний Ричард и неразрывно связанный с ним новый и неузнаваемый. Господи, как он похорошел! Как ему это удалось? Короткий ежик волос заметно потемнел, а обветренное лицо по-прежнему изумляло безупречной чистотой кожи. Ричард был гладко выбрит и умыт, расстегнутая воскресная рубашка обнажала мускулистую грудь. Неужели ему не холодно? В кроваво-красной камере зуб на зуб не попадал, но Ричард, похоже, совсем не мерз. Его башмаки и чулки тоже были чистыми, а цепи… Боже мой, кандалы на ногах терпеливого, дружелюбного Ричарда Моргана! Видеть их было невыносимо. Но разительнее всего изменились серовато-голубые глаза. Прежде они были мечтательными, в них то и дело мелькала улыбка, придающая лицу мягкое, задумчивое выражение. Теперь же взгляд Ричарда стал прямым и сосредоточенным, мечтательность и улыбка исчезли без следа, а выражение его лица никак нельзя было назвать мягким.

– Ричард, как ты повзрослел! Я ждал любых перемен, но только не этих. – Мистер Тислтуэйт дернул себя за нос и растерянно заморгал.

– Уильям Стенли, это мистер Джеймс Тислтуэйт, – представил Ричард друга морщинистому невысокому человечку, который вертелся поблизости. – А теперь отойди и не мешай нам. Оставьте нас в покое, слышите? Позднее я познакомлю вас с другом. Уединение, – продолжал он, повернувшись к Джимми, – редкостная роскошь на борту «Цереры», однако заполучить ее все-таки можно. Ну присядь.

– Так ты здесь за старшего? – с удивлением спросил Джимми.

– Нет, что ты! Просто при необходимости я умею настоять на своем – впрочем, как и все люди. Быть старшим – значит никому не давать спуску, а я не стал разговорчивее, чем в Бристоле. И власть мне ни к чему. Всему виной обстоятельства, Джимми. Иногда эти люди ведут себя не лучше, чем овцы, а я не хочу, чтобы их отправили на бойню. За исключением Уилла Коннелли, еще одного бристольца и бывшего ученика Колстонской школы, никто из моих товарищей не умеет думать. А меня от Уилла Коннелли отличает лишь то, что я знаком с кузеном Джеймсом-аптекарем. Если бы не его доброта ко мне, Ричарда Моргана уже давно не было бы в живых. Я стал бы подобием вон тех ирландцев из Ливерпуля, превратился бы в рыбу, вытащенную из воды. – И он расплылся в ослепительной улыбке, взяв мистера Тислтуэйта за руку. – А теперь расскажи о себе. Каким важным ты стал!

– Я могу позволить себе выглядеть важной особой, Ричард.

– Стало быть, ты женился по расчету, как и подобает истинному бристольцу?

– Нет, хотя женщины помогают мне зарабатывать деньги. Перед тобой человек, который ублажает дам, сочиняя романы – само собой, под псевдонимом. Чтение романов совсем недавно вошло в моду – вот к чему привело то, что мы позволили женщинам учиться читать, но запретили все остальное! Издание книг и публикация отдельных глав в журналах приносят больший доход, чем сочинение памфлетов. В каждом приходе, округе, поместье и гостинице полным-полно прекрасных читательниц, поэтому моя аудитория велика, как сама Великобритания, тем более что в Шотландии и Ирландии дамы тоже увлеклись чтением. Мало того, мои книги читают и в Америке! – Он состроил гримасу. – Теперь я больше не пью ром мистера Кейва. Сказать по правде, я давно забыл вкус рома. Теперь я смакую только лучший французский коньяк.

– Ты женат?

– Нет, зато у меня есть две любовницы, обе они замужем за сущими ничтожествами. Этого мне достаточно. А теперь расскажи о себе, Ричард.

Ричард пожал плечами:

– Мне почти нечего рассказывать, Джимми. Три месяца я провел в бристольском Ньюгейте, целый год – в глостерской тюрьме и вот уже две недели нахожусь на борту «Цереры». В Бристоле я читал книги, в Глостере ворочал камни. А на «Церере» я черпаю со дна Темзы грязь, которой не сравниться с бристольским илом в часы отлива. Особенно тяжко бывает находить в этой грязи трупики младенцев.

После этого собеседники перешли к более важным денежным вопросам и заговорили о том, как понадежнее спрятать золотые монеты.

– С Сайксом можно поладить, – сообщил Джимми. – Я сунул ему гинею, и теперь он готов лизать мне сапоги. Так что унывать незачем. Я добьюсь, чтобы Сайкс разрешил покупать любую еду и напитки – не только тебе, но и твоим друзьям. Ты окреп, но стал тонким, как жердь.

Ричард покачал головой:

– Нет, Джимми, не надо ничего, кроме легкого пива. Здесь почти сотня мужчин, не считая тех двух-трех, которые умирают чуть ли не ежедневно. Каждый заключенный зорко следит за тем, сколько еды достается его товарищам. Нам надо только сохранить те деньги, которые у нас уже есть, и при необходимости попросить у тебя еще немного. Нам посчастливилось встретиться с черпальщиком, который любит свою работу, а на Темзе полно лодок, доставляющих провизию. В полдень на барже мы получаем сытный обед: за два пенса с каждого можно купить что угодно, от соленой рыбы до свежих овощей и фруктов. Айку Роджерсу и его молодежи тоже удалось поладить с черпальщиком.