Временные трудности - Максим Томилко

самого. Он ведь тоже был причастен к уничтожению той группы. И он сам, глупец, твердил об этом на каждом углу. А что, если у него дома уже притаился этот беспощадный убийца и ждет его? Нет, домой он в ближайшие дни не поедет. И нужно удвоить охрану. Нет, утроить. Да это, все равно, бесполезно… Ведь Ригер сам говорил ему, что эти русские в одиночку уничтожают их солдат целыми взводами, а он дурак не верил тогда и считал это всё нелепыми оправданиями.

Что теперь начнется, страшно было даже представить. Ведь шила в мешке не утаить, и скоро весь город будет полон самыми ужасными слухами. Хотя куда уж более… Но нет, люди склонны все преувеличивать, и очень скоро история с Ригером будет звучать совсем по-другому. Может, вообще, начаться паника. В любом случае, моральный дух солдат и офицеров будет подорван. А обвинят во всем этом его одного. Нет. Нужно срочно устроить себе перевод куда-нибудь в тихую Европу или в ту же Африку. Да хоть к черту на рога! По сравнению с Россией — там курорт. И плевать, как это будет выглядеть со стороны. Плевать на карьеру. Да и на всё остальное тоже. Сейчас главное — это спасти свою жизнь. А его жизнь бесценна.

Зикс вдруг вспомнил свои отчеты о действиях карателей из группы «Москва». Там ведь были тысячи и даже десятки тысяч жизней. И если такая смерть постигла Ригера за тридцать человек, то что тогда ждет его? Нет, он так не умрет. В крайнем случае, милосердная смерть от пули избавит его от подобной участи. Или от страха ожидания… Зикс достал пистолет и оттянул затвор. Ему вспомнились издевательские слова этого страшного послания: «…гостеприимная смоленская земля гарантирует каждому немецкому солдату надел в два квадратных метра, а героям войны и офицерам по два с половиной квадратных метра…»

Зазвонил телефон, и Зикс подпрыгнул в своем кресле. А потом замер, уставившись на телефон. Он точно знал, кто ему сейчас звонит.

Окрестности Смоленска.

Они подготовили посадочную полосу для самолета. Да там и дел-то было срубить пару десятков тоненьких деревьев, да жиденькую поросль кустарника уничтожить. Но нет же. Юле сегодня вожжа под хвост попала, и они на животе проползли сначала вдоль поляны, а затем поперек, убирая каждый камушек, засыпая каждую ямку и стесывая каждую кочку. И если откормленный Георг подустал, то что тогда говорить о бывших узниках концлагеря.

До прилета самолета было еще с полчаса, и Егор в блаженной неге валялся на импровизированных носилках, рассматривая сочный стебель какой-то травинки. Уже наступила осень, но ночи были по-летнему теплые, и он не боялся простудиться.

— Пошли, травоядное, дело есть.

— Вот почему я у тебя то земноводное, то пресмыкающееся, то еще какое-то? С другими ты себе этого не позволяешь, а я как-никак лейтенант ГБ. Без пяти минут дважды орденоносец, — прошепелявил он, с трудом двигая разбитыми и опухшими губами.

— Это гормоны Малгожаты не могут устоять перед таким витязем, а как признаться в любви, она не знает. Хорошо еще, что у неё портфеля нет, а то ты бы по хребту каждый день получал.

— Так че там за дела?

— С Георгом попрощаться надо.

— Так он же с нами летит?

Юля промолчала.

— Погоди, старче, ты че, соскочить решил? На рывок? Учти, я в теме.

— Че-то ты много блатуешь, мусорок, в последнее время. Не по масти как бы…

— Твоё тлетворное влияние.

— А я заметил, что ты на меня наоборот положительно влияешь.

Было темно, но Егор почувствовал, что она улыбается.

— Ты как? Ходить-то можешь? — участливо спросила Юля.

Вместо ответа Егор встал с носилок.

— Че ты уже придумала?

— Пошли Георга поищем.

Георга нашли рядом с каким-то парнишкой из новеньких. Они обсуждали что-то медицинское. Егор подумал, что Георг наконец нашел себе брата по разуму. Так как, с ним неотесанным он никогда не вел столь интеллектуальных бесед. Даже о будущем расспросил несколько раз и как-то охладел…

— Пошли, Склифосовский, дело есть.

Георг молча поднялся и зашагал следом. Они отошли подальше и, Юля постояла немного, молча прислушиваясь и даже, казалось, принюхиваясь. Вероятно, сканирование леса посторонних не выявило, она закурила и сказала:

— Георг, мы попрощаться хотели.

— Я что не лечу с вами? Что-то случилось?

— Летишь. Не переживай. Тут другое. В общем, ты на нас зла не держи, если что не так…

— Даже в мыслях не было! О чем это вы?

— Ну хорошо, раз так. В общем, у нас для тебя подарок есть. Даже два.

Юля вынула из кармана уже знакомый Егору мешочек и протянула Георгу.

— На память от нас.

— Что это? — спросил Георг, а затем догадался, — Да ну… Нет. Не надо. Зачем мне? Я что буржуй по-вашему?

— Бери, — поддержал Егор, — Если тебе не надо, так спрячь и детям своим передай. А ещё лучше внукам. Те реально оценят, и по гроб жизни тебя вспоминать будут.

— Откуда они? Я давно хотел спросить, да не решался как-то… Правда, откуда столько?

— Это из будущего. Не переживай, не ворованные. Владей с чистой совестью. А ещё лучше спрячь. Егор прав. Продать ты все равно нормально не сможешь. Внукам оставь.

— Внукам? Почему именно внукам? Что произошло там у вас в будущем, что всем понадобились эти камни?

Егор не знал, что сказать. Как-то стыдно было признаться, что просрали они великую страну. Ну пусть не они именно, но все же… И как объяснить, что теперь там всё, как при царе было? Ну, может, не совсем так, но очень близко. Не скажешь