Браслет - Владимир Плахотин

       - Да, ей-богу, я тут ни при чём! - возопил я, прерывая поток его славословий.

       Он недоверчиво посмотрел на меня и решил найти поддержку у Насти:

       - Это правда?

       - Конечно! - ответила та, не меньше моего удивлённая таким поворотом дела. - Да и до того ли нам было?

       - Кто б сомневался! - многозначительно прищурился он. - Дело молодое!

       Но я с ходу отверг его намёки:

       - Ты не так понял. У нас тут ЧП произошло. Едва выкрутились.

       Санька сразу стал серьёзным:

       - Что стряслось?

       - А!.. - отмахнулся я. - Долго рассказывать. Да и не поймёшь. Надо начинать с самого начала.

       - Вот-вот! Я как раз за этим и пришёл! - обрадованно воскликнул он. - Я же ночь не спал после вашего визита! Надеюсь, не откажете?

       Я оглянулся на свою половину, мол, как мы? Встретил безмятежно-спокойный взгляд и понял, что мы не против.

       - Да ты проходи, чего в дверях-то разговариваем? - Я прошёл в мастерскую, увлекая его за собой.

       - Ого! - Санька подался к картине. - Явный прогресс! Сударыня! - Обратился он к Насте, не оборачиваясь. - А ваше присутствие влияет на него оч-чень, я бы сказал, благотворно! Дай-то Бог!

       Он попятился к окну и стал оттуда разглядывать картину.

       - А вот она считает как раз наоборот, - я подмигнул заметно порозовевшей "сударыне". - Говорит, что как только она появилась на горизонте, работа у меня вообще встала.

       - Позвольте вам заметить, сударыня, что в данном случае вы абсолютно неправы. У него даже манера письма изменилась в лучшую сторону. Вот, смотрите: здесь, - он подошёл и осторожно приблизил палец к полотну, - и здесь. Это же чудо!

       - Ладно вам! - совсем смутилась Настя. - Э'т самое... Надеюсь, вы тут без меня управитесь? А у меня ещё уйма дел. А вообще - может, чайку? - благосклонно поинтересовалась она, обернувшись уже на пороге.

       - Не извольте беспокоиться! - встрепенулся гость. - Мы уж откушамши. На службу же иду, - улыбнулся он. - Вот и не утерпел. Дай, думаю, загляну! Может, оно чего и прояснится? - Он глянул на часы. - М-да... У меня ещё час в распоряжении. Я нарочно пораньше вышел.

       Проводив глазами Настю, я спросил:

       - Ты Амхату сказал?

       - Говорил. Он не поверил.

       - Чему?

       - Что ты заболел.

       - Угу. Всерьёз и надолго. Можно сказать - навсегда.

       - Оно, конечно, дело похвальное... - раздумчиво отвёл Санька взгляд, но я его перебил:

       - Я не о женитьбе. Хотя и это дело не последнее.

       Он криво ухмыльнулся:

       - Далеко не последнее. Можешь поверить моему горькому опыту...

       - Ну а что Нинка?

       Он вяло отмахнулся и, задумчиво глядя на картину, процедил:

       - Сложно...

       - Что так?

       Он скользнул по мне неопределённым взглядом и нехотя попросил:

       - Потом... Гм!.. Если не возражаешь...

       - Не возражаю. Тогда о чём?

       Он встрепенулся:

       - Это тебе-то не о чем рассказывать?!

       Я с сомнением глянул на часы:

       - Боюсь, начинать-то придётся издалека...

       - Ну так не томи! Я весь внимание!

       - А работа?

       Он презрительно отмахнулся:

       - Если любит - подождёт. Да и стоим всё равно.

       - Ну, коли так...

       Я встал, прошёлся по мастерской туда-сюда, обдумывая, с чего начать, и стал рассказывать.

       Санька был благодарным слушателем. Глаза его горели восхищением и откровенным участием. Это сильно "подогревало" меня, и я распетушился перед ним, даже несколько приукрашивая события, не в ущерб, конечно, сути дела. Особенно его поразило то место в рассказе, где мы с дедом бродили по улицам Нью-Йорка.

       - Володь, ты извини, пожалуйста, что перебиваю, - сказал он с какой-то даже дрожью в голосе, - но нельзя ли это увидеть собственными глазами?

       - Отчего ж нельзя? - понимающе улыбнулся я. - Очень даже можно. Только давай я тебе уж всё до конца расскажу, а то потом, боюсь, уже не будет охоты языком чесать столь обстоятельно. А уж после этого приступим к практической части. Ты думаешь, я не понимаю, что тебе не терпится поскорее попасть в штатовский музыкальный рай?

       - Всё-всё-всё! Я весь внимание! - Он поглубже втиснулся в кресло и скроил внимательную физиономию.

       Но тут из кухни меня окликнула Настя. Я извинился перед своим слушателем и поспешил на зов.

       - Слушай, - зашептала она мне, - я так думаю, что ваша беседа затянется надолго, поэтому я вот что придумала. Вы тут покалякайте всласть, а я хочу у себя мал-мал разгрести после погрома. Я ведь там так ещё и не была. Да и подобрать надо кой-чего из одежды. Я поняла, что не сегодня-завтра мы к тётке нагрянем? Не поеду же я в этом? Или ты передумал?

       - Ты всё правильно поняла, - я чмокнул её в щёку. - Скоро буду!.. Сезам!

       Верный "джинн" вылез из бутылки.

       - Я тут вам пожевать приготовила, - кивнула Настя на стол, прикрытый салфеткой. - А то ты вообще во времени потерялся: битый час моришь его своими баснями. Только не тяни с едой: тараканы мигом всё оприходуют. И сам не пропадай - жду! - Она чмокнула меня в ответ и переступила кромку экрана.

       Я вернулся к Саньке в комнату. Он по-своему понял наши с Настей переговоры:

       - Я, наверное, всё же не вовремя? - И поднялся.

       - Успокойся, - я взял его за плечи и усадил обратно в кресло. - Никому ты не мешаешь. Мы уже одни. Настя ушла.

       - Ушла? Ведь я только что...

       - Не верь ушам своим, - улыбнулся я. - Домой я её отправил. Телепортировал.

       Санька только головой покрутил. А я продолжил повествование о своих невероятных приключениях...

       - Так ты что, ему ничем и не отомстил? - удивился Санька, когда я, окончательно выдохшись, захлопнул рот.

       - Настя "вето" наложила, - пожал я плечами. - Овчинка, говорит, выделки не стоит. Хотя, если откровенно, я так не считаю.

       - Я тоже! Представляю, если б он с Нинкой такие фортели выписывал! Уж я бы...

       - А мне казалось...

       - Что я только был бы рад избавиться от неё? - продолжил он невысказанную мною мысль. - Поздно, батенька! Раньше надо было думать. А сейчас она мне не просто стерва-жена, а ещё и мать Юльке. А это - сам понимаешь - накладывает определённые обязательства. Хоть я и готов её иной раз послать... на Альфу Центавра!

       - Ну ты тогда меня зови, - пошутил я, но он только криво усмехнулся. Я тут же поинтересовался: - О чём печаль твоя?