Ласточки улетают осенью (СИ) - Елена Баукина

Алхимик вздохнул.

— Увы, это не так просто, как кажется, милорд. У сэра Томаса нет волшебного зеркала, как, например, у комиссара Робина Ищейки. У левсонского инквизитора немало волшебных вещиц на вооружении. Многие из них — моя работа!

Сэра Эдварда эта новость не обрадовала. Время было дорого как никогда. Он посмотрел на карту Левсонии на своём столе и смерил расстояние до замка барона. Дня три в пути, не меньше, и только в одну сторону…

— Итак, достопочтенный барон Григатен-Горознай, что нам делать? — поинтересовался граф Кордейн.

— Сэр Эдвард, нам нужен верный и преданный человек, способный доставить письмо сэру Томасу. Сэр Томас — опытный воин и отменный стратег. Он точно пришлёт подмогу. Уверен, мы здесь сможем продержаться до того момента, пока для подавления бунта не прибудут войска короля Коула Харви Первого.

Эдвар удивился, услышав просьбу нового барона Григатена.

— Простите, милорд, — смутился алхимик, — придётся отправить послание традиционным способом. Посланнику можно дать моего эльфийского коня Фатаэля, он домчит быстрее любого из жеребцов из ваших конюшен.

Граф призвал слугу и приказал принести чернила, пергамент перья и вина. Письмо составлено было не скоро. Писавшие его живо спорили, рассматривали карту, потом думали, пили вино и снова садились за пергаменты. К обеду их совместный письменный труд все же был завершён, заверен печатями и подписями.

В кабинет явился рыцарь из отряда разведчиков графа сэр Фрон Кронос. Человек средних лет с нравом суровым, но справедливым. Именно этому человеку граф Эдвард всегда доверял самые трудные и ответственные задания.

Рыцарь Фрон Кронос терпеливо выслушал задание графа. Его лысая голова блестела при дневном свете, живые умные глаза пронзительно смотрели на графа и его алхимика.

— Пожалуй, я знаю нужного нам человека, Ваше сиятельство, — ответил уверенно Фрон Кронос, услышав просьбу о посланнике. — Это мой сын Альберт. Он предан мне и вам, милорд. Парень сообразителен, хорошо владеет мечом и без труда справляется с норовистыми конями. И с самыми норовистыми девицами, что бывают порой строптивее, капризнее и недоступнее любой кобылы.

— Зови сюда своего укротителя кобыл! — живо согласился граф, оценив рекомендацию воина.

В ожидании Эдвард нервно расхаживал по кабинету. Мишель спокойно сидел на стуле. Живот его предательски громко урчал, требуя пищи, а от вина у Горозная заблестели глаза.

Юный Альберт Кронос вскоре предстал перед графом. Держался молодой воин уверенно и даже самоуверенно. Его круглая голова, крепкая и крупная, как тыква, держалась на крепкой и жилистой шее. Широкие уши с мясистыми мочками внимательно улавливали всё, что ему разъясняли.

Эдвард ожидал, что укротитель таких воистину строптивых созданий, как женщины, особенно женщины красивые, должен быть хорош собой. Но, судя по сильным ногам, кои были искривлены колесом, возможно кобыл юноша перевидал больше, чем женщин.

— Твоя задача любой ценой доставить письмо! — твёрдо приказал граф Альберту Кроносу.

— Да, Ваше сиятельство! — ответил тот без лишних вопросов.

Альберт, как и его отец Фрон, состоял при военной службе у графа уже много лет. К тому же, как истинных солдат, приказы выполнял беспрекословно.

— Речь идёт о важном деле, о жизни и смерти, — пояснил граф Эдвард.

Алхимик подошёл ближе к Альберту, вглядываясь в его глаза цвета стали, которую он так любил модифицировать. Полуэльф оказался выше сына рыцаря на полголовы.

Альберт стоял, не шелохнувшись, и вытянувшись, словно струна лютни.

— Я дам тебе своего коня Фатаэля. Он очень быстр и норовист. Не упусти его, не смей оставлять без присмотра, не давай много воды, особенно перед дорогой. От воды он тяжелеет и становится медлительнее. Эльфийский конь проделывает в день такой путь, на который обычному коню, даже самой наилучшего качества, потребуется три дня. И главное, передай письмо лично в руки сэру Томасу Мораку, — разъяснял полуэльф, посланнику.

— Не забудь, что тебе сказал мастер Горознай про коня, — напомнил Эдвард.

— Не забуду, даю слово! — воскликнул молодой человек.

— Иди, — Эдвард вложил в его руку письмо с сургучной печатью.

Когда родственники покинули кабинет, Мишель снова осторожно обратился к сэру Эдварду:

— Милорд, позвольте мне ещё кое-что попросить.

— Говори, что тебе надо, хитрец?

— Я прекрасно помню и понимаю, как вы относитесь к магии, но сейчас настают времена тяжёлые, а вашим детям нужна защита. Магическая защита.

Эдвард Кордейн напрягся:

— И что ты предлагаешь?

— Я никудышный волшебник, но всё же немного волшебник…

— Мда… — протянул граф Эдвард и повернулся к окну, понимая, что его выражение лица не понравиться Горознаю.

— Позвольте научить ваших детей нескольким заклинаниям, для самозащиты.

— Да ты, похоже, уже и без моего дозволения кое-чему их научил! — недовольно отрезал граф.

— Да, я признался вам в этом… но… но Сандрин могла бы погибнуть, если бы ничего не умела, — Мишель привстал и всем длинным телом подался вперёд.

Эдвард глубоко вздохнул. Этот плут знал, как убеждать.

— Хорошо, раз такое дело… — согласился граф, неожиданно даже для себя.

Горознай повеселел.

— А ещё, Мишель, ты должен придумать, как защитить замок от магии, о которой говорил тот рыцарь-грифон.

— Да, сэр Эдвард, придумаю, — ответил полуэльф, раскланялся и чуть ли не выбежал из кабинета графа.

Сэр Эдвард сел на стул перед картой государства и вспомнил, как когда-то, много лет назад, сидел в этом кабинете и заливал своё горе вином…

Он наполнил бокал и выпил вино, терпкое и сладкое, красное как кровь, жгучее, как память.

Пасс 3

Граф Эдвард Кордейн запустил пыльцы в длинные каштановые волосы и стиснул зубы, невольно вспоминая прошлое…

Тогда, девять лет назад, беда свалилась на него неожиданно. Беда всегда приходит неожиданно. Она с болью врывается в жизнь, переворачивая её вверх тормашками и задавая монотонный темп печальных событий. Его супруга и маг Аделина не вставала с постели несколько недель. Её покои наполнились неприятным запахом болезни. Над кроватью висели обереги с разными магическими рунами и знаками. Служанки приносили в комнату тазы с водой, эфирные масла, иногда открывали небольшое окно, чтобы хоть немного удалить неприятный запах. Аделина боролась с болезнью как могла и как умела. Она шептала исцеляющие заклятья, держа в пальцах свой магический клейнод. Каждый прожитый день превращался в пытку и испытание. Граф Эдвард Кордейн с тяжёлым сердцем заходил в покои жены, спрашивал у лекаря и слуг о её состоянии. По мнению эскулапа, Аделина чудом оставалась жива. Что за хворь скрутила сильную чародейку, точно не мог сказать ни один приглашённый графом Эдвардом целитель. На лечение Эдвард не скупился. Врачи, лекари, маги сменяли друг друга, почти каждую неделю появлялся кто-то новый…