Трагедия 1941 года - Арсен Мартиросян

Да уж, «перестарался» И. Бунич в своей клевете на СССР и Сталина!..

Миф № 26. Трагедия 22 июня 1941 года произошла потому, что по независящим от командиров и красноармейцев причинам они в массовом порядке попадали в плен

Утверждать то, что утверждают авторы подобных мифов, — по меньшей мере просто не понимать, в чем может состоять военное поражение, какова его принципиальная природа. Откровенно говоря, не могу взять в толк, как это у образованных, специализирующихся на истории войны исследователей могла подняться рука, чтобы написать такую ахинею — трагедия 22 июня 1941 года, прежде всего массовое попадание советских солдат и офицеров в плен, произошла по независящим от командиров и красноармейцев причинам?! В отношении красноармейцев ещё можно как-то согласиться, да и то проблематично. Ибо каждый солдат на своем месте — генерал и обязан знать не только свой маневр, но и уничтожать врага всеми силами и средствами. Ведь он же дал присягу! А вот в отношении командиров — никак нельзя, категорически нельзя. За результаты боевой деятельности прямую, персональную ответственность несут командиры. Как же можно было написать, что «по независящим от командиров причинам»?! Как же надо было не понимать, что такое военная служба, что такое армия, что такое боевые действия, чтобы накалякать такое?!

В реальности же наше военное поражение в дебюте войны и последовавшее за этим массовое попадание солдат и офицеров в плен произошли в результате фактической подставы войск Первого стратегического эшелона западной группировки советских войск под катастрофический разгром! Каковы были мотивы тех, кто фактически это организовал, — судить не столько трудно, сколько бесполезно. Потому как «авторов» этой трагедии давно нет в живых, а только они и смогли бы ответить на вопрос, чем же конкретно они руководствовались, устроив фактическую подставу. Как автор этих строк, могу лишь ответить на вопрос о том, как они лгали на этот счет. Из секретного письма Г. К. Жукова от 19 мая 1956 г. на имя главного подлеца того времени — Н. С. Хрущёва: «Наши войска, не будучи развернутыми в правильных оперативных построениях, фактически дрались отдельными соединениями, отдельными группировками…»[96] И, как оно следует из каждой буковки этого письма Жукова, во всем виноват, «естественно», Сталин. Однако выше уже высказывалось сожаление по поводу того, что Жуков высек себя и Хрущева всего лишь фигурально, а не солеными розгами. Бывший начальник Генерального штаба заявляет, что «войска не были развернуты в правильных оперативных построениях»?! А кто за это должен отвечать?! Сталин или все-таки начальник Генерального штаба вместе с наркомом обороны?! Кто бы и как бы ни относился к любому из этих персонажей, но едва ли кто-либо из читателей откажет себе в чести быть просто нормальным и объективным человеком. И потому, даже не будучи военным и даже не имея никакого отношения ни к армии, ни к военным, с ходу ответит, что за это отвечали только Генеральный штаб и нарком обороны. Потому что это сугубо их компетенция! Впрочем, эка невидаль! Ну, соврал Жуков так, что не приведи Господь, ну и что?! Что, первый раз, что ли?! Не на это следует обращать внимание. Обратить внимание необходимо на то, как он умудрился «не развернуть войска в правильных оперативных построениях». Ведь это же и было сутью подставы. А она, подстава-то, складывалась из двух составляющих:

— «принципиальной», выразившейся в негласно и незаконно протащенной идее немедленного встречно-лобового контрблицкрига, ориентированного на захват сразу трех мощнейших группировок отмобилизованного, прекрасно оснащенного, маневренного, отличавшегося высокой мобильностью, обладавшего хорошим боевым опытом и нацелившегося на блицкриг вермахта в гигантские клещи по сходящимся направлениям мощными группировками, сосредоточенными на флангах советско-германской границы;

— «технологической», выразившейся в ничем и никак не оправдываемой, негласно и незаконно осуществленной Тимошенко и Жуковым ставке на статический фронт, выстроенный ими «узкой лентой», к тому же в виде фактических брешей или дырок от бубликов.

На практике это выглядело следующим образом. Согласно Полевому Уставу РККА (1941 г.), ширина фронта обороны армии не должна была превышать 80–100 км. На деле же вышло по 170–176 км (где-то чуть больше, где-то чуть меньше). Только из-за этого устойчивость армии в обороне оказалась пониженной против нормативной в 1,7–2,2 раза! В реальности же ситуация была куда хуже. Дело, во-первых, в том, что ширина участка прорыва для армий вермахта определялась всего в 25–30 км! Если считать только по нормативам, то у армий вермахта на участке прорыва уже получалось превосходство в 3–4 раза! Во-вторых, исходя из вдвое против собственного же норматива пониженной устойчивости в обороне, одной нашей армии выпадала участь испытать на себе мощь 5–7 вражеских армий! Уже только на этой стадии подсчета выходит, что превосходство ударной силы армий вермахта над устойчивостью наших в обороне находилось в диапазоне от 7,3 до 9,3 раза! Но это, если действовать сугубо арифметически. На самом же деле, повинуясь «логике кровавой алгебры» боя, придётся не складывать, а умножать, потому как во сколько раз слабее устойчивость нашей армии в обороне, во столько раз выше и превосходство ударной силы противника на поле боя. Так оно и было в действительности — подлинное превосходство на армейском уровне находилось в диапазоне от 9,5 до 15 раз!

Ещё хуже обстояли дела у стрелковых корпусов (СК). По уставу им была положена ширина фронта обороны 20–25 км, а в действительности вышло по 84–92 км. Следовательно, его устойчивость в обороне уже была понижена в среднем в 3,5–4,6 раза! И это тоже не просто заведомо проигрышная ситуация — это такая же подстава под истребление противником, как и в случае с армией. Потому что ширина фронта прорыва для армий вермахта была 25–30 км! Если даже по нормативу, то выходит, что один СК против целой армии?! И это будет еще мягко сказано, особенно если учесть боевой состав армий вторжения. Но и это еще далеко не всё. При сравнении с установленной в вермахте для одной армии 25–30-километровой шириной фронта прорыва выходит, что один наш СК должен был противостоять как минимум трем (максимум четырем) армиям вермахта. Превосходство уже получается в три раза больше — от 10 до 14 раз! Однако подлинная реальность была еще трагичней, потому как в вермахте нижний предел ширины фронта для группы армий в прорыве составлял 100 км (верхний предел — 150 км)! То есть 84–92-километровая ширина фронта обороны одного нашего СК практически была равна ширине фронта прорыва группы армий вермахта! Мыслимое ли это дело, даже гипотетически надеяться, что стрелковый корпус удержится более часа — максимум двух в единоборстве с группой армий, нацеленных на прорыв?!

Сравните с боевым составом каждой из трех группировок вермахта при вторжении:

— группа армии «Север» — 20 пехотных, 3 танковых, 3 моторизированных, 3 охранные дивизии и авиация 1-го воздушного флота люфтваффе;

— группа армий «Центр» — 31 пехотная, 9 танковых, 6 моторизированных, 1 кавалерийская, 3 охранные дивизии, 2 моторизированных бригады и авиация 2-го воздушного флота люфтваффе;

— группа армий «Юг» — 32 пехотных, 5 танковых, 4 моторизированных, 3 охранных и авиация 4-го воздушного флота люфтваффе!!!

Однако и это тоже ещё не всё. Стрелковый корпус РККА образца 1941 г. — это три дивизии, в 85 % которых, по признанию самого Жукова, в среднем насчитывалось по 8 тыс. человек, вместо положенных 14 483 человек[97]. В среднем в одном СК насчитывалось 24 тыс. человек. При указанной выше ширине фронта обороны в 84–92 км это означает, что на один метр линии обороны оперативная плотность в живой силе была от 0,26 до 0,29 бойца на 1 метр! Гитлеровцы же в прорыв шли, как правило, с плотностью не менее 4,2 пехотинца на 1 метр, что означает превосходство на поле боя — над нашими-то 0,26–0,29 бойца на 1 м обороны — в диапазоне от 14,5 до 16 раз! Однако поскольку устойчивость СК в обороне изначально была понижена в 3,5–4,6 раза, то фактическое же превосходство на поле боя — подчёркиваю, что именно же над нашими 0,26–0,29 бойца на 1 м обороны — выходило в диапазон от 51 до 73,6 раза! И это еще без пересчета превосходства на реального бойца из крови и плоти и без какого-либо учета огневой мощи противника и основных особенностей стратегии и тактики таранно-штурмового пролома нашей обороны.