Покорность ей к лицу - Ширли Басби

Не сводя взгляда с бумаг, которые он держал в руке, Маркус опустился в кресло у стола. Ужас и отчаяние разрывали его на куски. Разве мог он не спасти женщину, которую любит больше жизни? Но сколько жизней окажется загублено, если он передаст этот документ ее похитителям? Разве он не станет предателем, выдав им то, что они требуют? Сердце его сжималось, сжигаемое невыносимой мукой. Он не мог представить жизни без Изабел, не мог представить, что позволит ей умереть, в то время как в его руках — ключ к ее спасению… Но разве сможет он жить, зная, что ее спасение стоило жизни многим добрым англичанам?

Он глубоко вздохнул. Да, он слышал, что план Уэлсли можно переработать, разве не станет тогда этот меморандум бесполезным для французов? И он с чистой совестью может передать его похитителям Изабел и получить ее живой и здоровой? Он задумался об этом всего на мгновение. Нет, все не так просто.

Маркус не был военным тактиком, но он понимал, что высадка британских войск в Португалии жизненно важна для Англии и ее союзников. Да, можно использовать другие порты, другие локации, но от документа, который он держит в руках, зависит, будет ли реализован план, который разрабатывали много недель и месяцев. План, который позволит нанести по Наполеону сокрушительный удар. Если план придется менять, сложно предположить, сколько еще трудностей нужно будет преодолеть и сколько в конечном счете погибнет людей.

Маркус застонал и спрятал лицо в ладонях. Выбор прост — предать жену или предать страну.

Глава 17

Маркус на несколько минут окунулся в черную тоску и отчаяние перед этим ужасным выбором, но потом вдруг выпрямился и, прищурившись, взглянул на меморандум. Он долго рассматривал его, теребил пальцами края. В голову ему пришла дерзкая идея. Он быстро скатал листы и сунул в пенал из промасленной ткани, а потом — в шинель.

Маркус задул свечи и с шинелью, небрежно переброшенной через плечо, вышел из кабинета и направился к дому. Времени у него в обрез. Встреча назначена на полночь, а ему предстоит много кропотливой работы.

«Я сыграю с ублюдками по их правилам! И я верну жену!» — яростно думал он.

Погруженный в свои мысли, Маркус не замечал, что творилось вокруг, и мысль о том, что кто-то может за ним наблюдать, даже не пришла ему в голову. Но даже если бы и пришла, он вряд ли заметил бы наблюдающего, который прятался за кустами и деревьями, разбросанными тут и там. Маркус шагал по широкой дорожке, которая вела к главному зданию, и соглядатай не отставал от него ни на шаг, скользил невидимой тенью. Когда Маркус вошел в двери, соглядатай обогнул дом, твердо вознамерившись не упустить следа шинели. Он подумал, не напасть ли на Маркуса сразу, чтобы забрать шинель поскорее, однако, оценив его крепкое сложение, решил отдать должное благоразумию.

Маркус сразу же направился в кабинет и запер за собой дверь. Томпсон уже позаботился о том, чтобы в камине горел огонь, а по обе стороны от него — свечи в канделябрах, так что в комнате не было темно, но Маркус зажег еще несколько свечей на письменном столе. Он положил шинель и вытащил из потайного места меморандум, тщательно осмотрел его еще раз. Первое впечатление подтвердилось. Бумага ничем не отличалась от обычной, и он поспорил бы на мешок золота, что в ящике его стола найдется несколько листов похожего качества. Бумага являлась для него главным препятствием. Убедившись, что план сработает, он сел за стол и, обшарив ящики, нашел именно то, что искал: несколько листов почти такой же бумаги, как та, на которой был написан план Уэлсли по вторжению в Португалию. Проверив перо и чернильницу, он приступил к кропотливой работе — принялся переписывать меморандум слово в слово, за исключением географических названий, дат, числа кораблей и войск — тут он вставлял, что Бог на душу положит. В его плане было, правда, одно уязвимое место, и Маркус думал о нем с содроганием. Если шантажировал его Уитли и встречаться, чтобы обменять меморандум на Изабел, ему придется именно с Уитли, то весьма вероятно, что тот знает содержание меморандума и распознает фальшивку. Но Маркус делал отчаянно рискованную ставку на то, что Уитли никак не связан с похищением Изабел, а реальный похититель и понятия не имеет о том, что написано в подлинном документе.

Записка от похитителя ничего не говорила об авторе. Но он все-таки не верил, что это Уитли. Уитли — трус. Взять, к примеру, хотя бы его неуклюжие попытки вернуть шинель. Похищение безоружной женщины — не дело для отважного мужчины, однако и оно требует определенной дерзости и храбрости — черт, которыми Уитли явно не обладал. К тому же он исчез. Возможно, история с исчезновением — только прикрытие для его настоящей деятельности, но Маркус в этом сомневался. Ему казалось, что самое разумное объяснение внезапного и необъяснимого исчезновения Уитли — его смерть. Погиб ли он от несчастного случая или его убил кто-то, пока неизвестный, — покажет время. Инстинкт подсказывал Маркусу, что кто бы ни организовал похищение Изабел, этот кто-то стоял также и за исчезновением Уитли. В игре появились новые лица. Игроки, которые не поймут, что их обвели вокруг пальца, пока не будет уже слишком поздно.

Простейшее объяснение последних событий к в том, что новоприбывший — или новоприбывшие — захватил Уитли и так или иначе — о способах Маркус задумываться не хотел — вынудил его рассказать всю правду о меморандуме. Он замер, вспомнив, как Уитли отдал емумедальон. Покачал головой. Медальон — совсем не то же самое, что меморандум. Уитли блефовал, угрожая Изабел, он мало что терял, возвращая медальон владелице. Но вот меморандум…

Взгляд Маркуса упал на бумаги, разложенные на столе. Французы по-королевски отблагодарят того, кто передаст им в руки эти сведения. И Уитли это знал. Он не отдал бы его просто так. Маркус твердо верил, что Уитли мертв и погиб он от рук того, кто похитил Изабел. То, что Изабел сейчас в руках кого-то настолько безжалостного, что он способен пытать и убивать, наполнило его сердце ужасом и гневом. Он, сам того не осознавая, сжал руку в кулак. Там, где речь идет о его жене и ее безопасности, он и сам вполне способен убить.

Маркус решительно напомнил себе, что до того как он сможет свершить возмездие, нужно доделать работу, и вернулся к переписыванию меморандума. Через некоторое время бой часов на камине отвлек его от дела, и он с удивлением взглянул на копию документа, которую создал. Неподготовленному глазу она покажется вполне настоящей, слава Богу, ему не пришлось возиться с печатями и оттисками. Меморандум был написан на самой обыкновенной бумаге, что и позволило ему предпринять эту отчаянную попытку. Что до содержания, то меморандум написал какой-то безымянный клерк из Конногвардейского полка, и, кроме нескольких инициалов внизу последней страницы, ему не пришлось беспокоиться о подписях, что хорошо, потому что до сих пор ему не приходилось упражняться в подделывании подписей и создании фальшивок. Критически сравнивая оригинал и копию, Маркус пришел к выводу, что первая попытка фальсификации и, даст Бог, последняя, при условии что Уитли мертв и не рассказал похитителям, что написано в меморандуме, и не сможет объявить его подделкой, — эта первая попытка весьма удачная. Многое может пойти не так, но Маркус твердо вознамерился думать только об успехе. Ему необходимо вернуть Изабел, и все. Ни о чем другом он даже и помыслить не желал.