Покорность ей к лицу - Ширли Басби

Она шла по конюшне и размышляла о том, что, несмотря на все, что у нее сейчас есть хорошего в жизни, на горизонте все равно маячит крохотное облачко, такое маленькое и, как твердо говорила себе Изабел, не имевшее особого значения, что она старалась не задерживаться мыслью на нем и не позволяла ему омрачить ее радужное настроение. Но сколько бы она ни притворялась, что счастье ее нисколько от него не зависит, она знала, что лжет сама себе. Изабел никак не могла перестать задавать себе вопрос: а как Маркус на самом деле к ней относится? Свое сердце она знала, знала уже много лет, что безумно, без памяти влюблена в Маркуса Шербрука, но что чувствует он? Только ли привязанность испытывает к ней? Или же любит ее как женщину? Любовью, которой заслуживает и в которой нуждается женщина, отдавшая мужчине свое сердце?

Она вывела лошадь из стойла и рассеянно отослала конюха, который бросился ей помогать, но мысли ее витали вокруг Маркуса Шербрука. Любит или не любит? Изабел сноровисто и быстро оседлала и взнуздала лошадь, горячую гнедую кобылку, и через несколько минут уже скакала к Мэннинг-Корту.

Лошадка сама знала дорогу, и Изабел позволила мыслям бродить свободно. Лошадь изящно шла сквозь мозаику солнечного света и тени по лесу, который разделял поместья Мэннингов и Шербруков. Утро выдалось волшебное, но Изабел едва ли замечала, что происходит вокруг.

Она ни на мгновение не усомнилась, что Маркус испытывает к ней глубокую нежность. Не сомневалась она и в том, что ее тело и их любовные утехи доставляют ему невероятное удовольствие, но все-таки не имело смысла притворяться, что их ухаживания и брак нормальны.

Они поженились не потому, что Маркус действительно хотел взять ее в жены, а из-за ряда сложных обстоятельств. Она слабо улыбнулась. Его желание защитить ее подтолкнуло его к тому, что он дерзко объявил Уитли, что они помолвлены, и она поспорила бы на лучшую свою лошадь, что до того ему и в голову не приходило жениться на ней. Она вспомнила, какое у него сделалось лицо, когда той ночью в Мэннинг-Корте он понял, что пути назад нет, и уголки ее губ опустились. Он не выразил глубокого сожаления по этому поводу, но и джигу от радости тоже не танцевал. Она с горечью напомнила себе, что и сама свадьба состоялась не по их воле: слабое здоровье барона сработало не хуже, чем занесенный над головами меч. Опять-таки выбирать Маркусу не пришлось, но по крайней мере, подумала она, он женился на ней без малейшего недовольства.

Она нахмурила брови. Что же подтолкнуло его к этому? Чувство чести и привязанность к лорду Мэннингу? Или более прозаические причины: потребность в сыне, который будет носить его имя? Она улыбнулась. Маркус никогда не выказывал беспокойства по поводу своего наследства и дальнейшей судьбы его состояния и земель. Она отбросила мысль о том, что легкость, с которой он принял помолвку и женитьбу, родилась из потребности в наследнике.

Изабел так глубоко ушла в размышления, что не понимала уже, как далеко заехала, и очень удивилась, когда лошадка внезапно остановилась. Изабел подняла глаза и обнаружила, что перед ней Мэннинг-Корт. К ней уже бежал грум, двери особняка раскрылись, и навстречу ей спешил Диринг с широкой улыбкой на лице.

— О, мадам! Как я рад вас видеть, — поприветствовал он ее. — И я уверен, его милость и леди Мэннинг тоже будут счастливы вашему визиту.

Изабел легко соскочила с лошади, передала поводья груму и взбежала на ступени террасы к Дирингу. Когда они шли к дому, она спросила:

— Знаю, прошло всего несколько дней, но все-таки — как он?

— Великолепно! — Диринг бросил на нее хитрый взгляд. — И простите мне мою смелость, мадам, но похоже, вам замужество тоже идет на пользу.

Изабел рассмеялась:

— О да, Диринг, это так!

Она нашла лорда и леди Мэннинг в маленьком внутреннем дворике позади дома. Площадку окружали розы и пионы и красивые высокие ивы, отбрасывавшие резные тени. В тени одной из этих ив как раз и расположились лорд и леди Мэннинг. Они сидели в железных кованых креслах, на подушках в оттенках зеленого и золотого. Здесь стояли еще кресла и железный стол с остатками легкой трапезы.

При виде Изабел лорд Мэннинг расплылся в широкой улыбке, затем встал и пошел ей навстречу. Он обнял ее за плечи:

— Какой приятный сюрприз! Мыс Кларой только что говорили о вас с Маркусом и думали, как тебе живется в новом доме.

Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку:

— Как видите, у меня все хорошо!

Изабел оглядела его и с удовольствием отметила, что глаза у него живо блестят, да и цвет лица очень хорош. Что еще важнее, легкость, с которой он поднялся и прошел ей навстречу, развеяла тревогу, что болезнь сделала его калекой. Удар не прошел бесследно: когда они подходили к Кларе, Изабел заметила некоторую неуверенность его шага, а когда он обнимал ее за плечи, левая рука оказалась слабее, чем ей хотелось бы, но в целом он шел на поправку полным ходом.

Изабел обняла Клару и поцеловала в нежно благоухающую розой щеку и уселась рядом с ними.

— Хотите чаю, дорогая? — спросила Клара. — Я могу позвать Диринга. Боюсь, тот, что на столе, уже остыл.

Изабел покачала головой:

— Нет, спасибо, все хорошо. — Она перевела взгляд с одного улыбающегося лица на другое. — И мне кажется, что у вас двоих все тоже очень даже хорошо.

Лорд Мэннинг накрыл ладонью пухлую руку Клары:

— Это так. Мы решили, что мой недуг случился к лучшему. Если бы не он, ты до сих пор колебалась бы насчет даты свадьбы, а мы с Кларой изнывали бы друг без друга. Ты уже простила меня за то, что погнал тебя к алтарю?

— Мне не за что вас прощать, — честно ответила Изабел. — Но когда вы в следующий раз чего-то от меня захотите, вы не могли бы выбрать менее драматичный путь достижения цели?

Лорд Мэннинг расхохотался:

— Я скучаю по твоему острому язычку и живости Эдмунда. — Он бросил на Клару виноватый взгляд и поспешно добавил: — Хотя мы с Кларой очень довольны обществом друг друга.

— Это правда. — Клара нежно улыбнулась ему. — Но все станет еще лучше, когда Эдмунд вернется и добавит в нашу жизнь больше красок и перца. — В глазах ее плясали чертики, когда она перевела взгляд на Изабел. — Слишком много покоя и мира нам противопоказано, иначе мы превратимся в две старые развалины. С Эдмундом мы будем бодрее и веселее… а потом, я уверена, вы с Маркусом подарите нам еще внуков, не правда ли, дорогая?

На мгновение Изабел лишилась дара речи. В последнее время столько всего произошло, что она еще ни разу не задумалась о ребенке. Но через год в это время, с волнением осознала Изабел, она, может быть, будет держать на руках своего ребенка, своего и Маркуса. Ее сердце наполнилось радостью, и она воскликнула: