Клинок Тишалла - Мэтью Стовер

Но теперь, всматриваясь в очертания проглядывающей сквозь камень фигуры, он видал, что облик ее отличается от задуманного им. Сама осанка стоящего Давида изменилась, расходясь с предопределенной его творцом, словно фигура на постаменте складывалась из двух сливающихся воедино образов.

«Словно над ней трудилась иная воля, кроме моей».

Глаза Тан’элКота распахнулись широко. На добрую секунду он застыл в изумлении. Где-то в глубине открывшейся ему истины пролегал тот разлом, что сотряс его уверенность…

Изначально Тан’элКот был мозаикой. Все воспоминания об одиночестве души он передал призракам, населявшим его внутренний мир. От той секунды, когда поток магических сил из короны Дал’каннита поспособствовал самозарождению Ма’элКота, этот бог был хозяином хора внутренних голосов. За долгие годы хор разросся, но Ма’элКот оставался дирижером симфонии множества голосов, множества рассудков, множества жизней, объединенных его волей.

Он перестал зваться Ма’элКотом; последний шаг самосотворения низверг бога, которым был он когда-то, обратив его в старшую из теней его внутреннего Аверна. Но, невзирая на самоуничижительную кличку, Тан’элКот осознавал, что Ма’элКот уступал ему в величии. Он был более человечен, чем предшественник, тесней связан с течением времени и велениями плоти, что правят судьбами смертных. И он был лучшим художником – различие в конечном итоге самое важное.

Искусство всегда было его главнейшей страстью.

Ханнто-Коса с детства был убежденным коллекционером; эта мания и заставила его стать некромантом. Мастерство чернокнижника заключается в умении извлечь остатки следов Оболочки из гниющего тела, поймать слабое эхо разума, одушевлявшего когда-то плоть. Опытный некромант может на время настроить собственную Оболочку, собственный разум на эти остаточные вибрации и прочитать обрывки воспоминаний.

Многие художники скрывают работы, которые не дотягивают до поставленной мастером самому себе планки. Если художник не оставит по себе заметок, эти работы могут затеряться навечно. Ханнто использовал свои способности, чтобы выжимать воспоминания из костей великих, и личная его коллекция постепенно пополнялась неизвестными шедеврами мастеров. Подтвердить подлинность их он не мог и никогда не получил бы полной цены картин или скульптур, если бы выставил их на продажу, но какая разница?

Он и не собирался ничего продавать.

У Ханнто был свой взгляд на искусство. Искусство для него было не просто творением прекрасного и тем более не изображением реальности. Даже не отражением истины.

Искусство – это сотворение истины.

Есть старая поговорка, что для молотка все вокруг – гвозди. Величие искусства в том и состоит, что оно способно показать молотку из этой поговорки, каким видится мир отвертке, и плугу, и глиняному горшку. Если реальность есть сумма наших ощущений, то, расширяя множество точек зрения, можно в буквальном смысле слова расширить реальность .

Ханнто мечтал владеть миром.

В какой именно момент он из собирателя превратился в творца – загадка. Быть может, поистине безумные собиратели – всегда неудачливые художники, покупающие то, чего не в силах сотворить сами. А быть может, тесное общение с покойными мастерами наложило на него свой отпечаток; глядя на мир глазами мертвых художников, он обрел в конце концов свое видение.

Тан’элКот был больше чем суммой личных впечатлений; он был суммой сумм – людей, населявших его разум. Более пятнадцати лет он безраздельно правил сотворенными им тенями. Чья еще воля могла протянуть руку к неоконченной скульптуре, кроме его собственной? Чья воля изменила осанку Давида, подрихтовала челюсть так, что изгиб скулы отражал только отчаяние и усталость? Чья воля могла орудовать молотком и резцом в его руках без его согласия, без его ведома?!

В глубине дома слабо и глухо зазвонил терминал на столе.

2

Тан’элКот кувырком скатился по лестнице, затормозив перед самым столом, остановился на миг, чтобы прибавить свету и оправить одежду.

В почтовом ящике подмигивала иконка «Неограниченных Приключений».

Тяжеловесно и величаво он опустился в кресло.

– Ирида, – пробормотал он командным тоном, – принять вызов. Видео и аудио.

– Профессионал Тан’элКот, вам приказано оставаться у терминала. Ждите голосовой связи с Советом попечителей «Неограниченных Приключений»

Логотип «Приключений» занял весь экран: рыцарь в доспехах на вздыбленном крылатом коне анфас.

– Профессионал Тан’элКот.

Голос слегка изменил интонацию: прежде совершенно механический, он обрел смутный намек на самосознание, ощущение власти.

Из динамиков, вбитых в пол глубоко под столом, донесся собственный голос Тан’элКота: «Передайте вашему Совету попечителей, что в обмен на некоторые поблажки я готов разрешить проблему с Майклсоном».

Тан’элКот улыбнулся.

– Какие поблажки? – спросил голос Совета попечителей.

Итак: никаких преамбул, никаких введений. Ясно и четко, без единого лишнего слова. Тан’элКот кивнул себе. С такими людьми можно иметь дело.

– Союз, джентльмены. Верните меня на родину. Оставьте мне Империю и мой народ. С остальным миром делайте что пожелаете. В пределах Империи вашим целям лучше послужит Ма’элКот, нежели слабые сердца и умы земнорожденных сатрапов. У нас есть общая цель, не так ли? Обеспечить будущее человечества – как здесь, так и на моей родине.

– А в обмен?

Тан’элКот пожал плечами.

– Как я и сказал, я решу за вас проблему Майклсона.

– Проблема, которую представляет собою Майклсон, не стоит столь высокой платы.

Он фыркнул.

– Ну, господа… это пустая отговорка. Будь упомянутая проблема столь ничтожна, вы не обратились бы ко мне.

– Майклсон – никто. Мы создали его. Он есть именно то, что мы сделали из него, – ничтожество. Калека, душой и телом принадлежащий Студии.

Тан’элКот подпустил насмешки в интонации.

– И все же за каких-то пару часов этот калека, этот холоп разрушил ваши планы и обрывки их пустил по ветрам бездны.

– Ты излишне драматизируешь. Это не более чем просчет в области пиара.

– Вы глупцы , – с клинической точностью поставил диагноз Тан’элКот.

Заявление это было встречено молчанием – очевидно, Совет попечителей не привык слышать правду.

– Теперь против вас выступил Кейн, – продолжил Тан’элКот. – Без моей помощи вы пропали.

– Ты так боишься Майклсона?

– Ха! – Как могли люди столь ограниченные дорваться до власти столь огромной? – Майклсона я не боюсь вовсе. Майклсон – иллюзия, глупцы! Истинная его суть – Кейн. Вы не видите разницы между ними двоими, и он уничтожит вас.