Третий берег Стикса (трилогия) - Борис Георгиев

Из кухни не было слышно ничего, поэтому чай Ирочка готовила поспешно (оборудование кухоньки оказалось самым прозаическим, помощь технического специалиста не потребовалась). Спешила, потому что очень хотелось узнать, какие события ближайшего будущего вызывают у мужа сомнения. К сожалению, способ приготовления чайного напитка не претерпел под влиянеим технического прогресса сколько-нибудь заметных изменений — чаю нужно дать настояться, иначе он не будет иметь право на почтенное древнее имя «чай».

— Чай! — объявила Ирочка, внося три чашки с блюдцами и пузатый чайник на чёрном изрисованном крупными огненными цветами подносе. Пока входила, успела услышать Сашины слова: «…оставлю на Весте. А сам пойду на «Улиссе»… Увидев жену, он осёкся.

«Кого ты оставишь на Весте?» — огорчилась Ирочка, предугадав ответ на свой незаданный вопрос.

— В одиночку не пойдёшь, — сказал Морган тоном непререкаемым, избегая смотреть на Ирину, аккуратно опустившую чайный поднос на стол в двух дюймах от его локтя. — И «Улисс» не годится. Если я правильно понял, ты собираешься высадиться в одной из точек?

— Да. Возьму на борт ботик.

— Ботик — другое дело. Но ты возьмёшь на борт два ботика.

— И кто же поведёт второй? — возвысив голос, спросил Волков. Гладиаторы встретились взглядами, Ирочка, успевшая обеспечить подносу мягкую посадку, следила за «игрой в гляделки», испытывая смутное беспокойство. Морган не ответил ничего, но в поединке взглядов выиграл именно он.

— Или не пойдёшь туда вовсе, — заявил Морган и получил приз зрительских симпатий — чашку чаю. — Слушай, Сашка, может, отсидишься здесь? Лаэрт так и писал — скитаться меж островов, искать поддержку. И он, помнится, считает, что делать это придётся долго.

— Лаэрт собирается изгонять дьявола в одиночку, — сказал Волков, потянувшись за чашкой. — А сахар, Иришка?

Сахар нужно было ещё найти. Когда Ирочка вернулась, разговор вступил в новую фазу:

— … успеть! — горячился Волков, — иначе не видать нам Земли, как собственных ушей! Вечно будем «скитаться меж островов», таская для всяких проходимцев каштаны из огня голыми руками. Как Пьер, или малыш Симонидис. Как на Ио ребята.

— Ч-ч-чёрт тебя подери Волков, ты умеешь вывести человека из себя! — шипел Морган, успевший выхлебать свой чай без сахара. — Тебя уже объявили вне закона и приговорили заочно, тебе этого мало? Лаэрт знает, что делает, если Планетарная Машина запущена, у нас нет шансов, они прихлопнут твой «Улисс», как…

— Есть шанс, — спокойно заявил Волков. — О, спасибо, Иришка.

Он ограничился одной ложкой сахара и стал неторопливо размешивать. В наступившей тишине слышно стало, как позвякивает сталь о стенку чашки.

— Есть шанс, — повторил Саша веско, — и Лаэрт, конечно, знает о нём, иначе не стал бы посылать гравиграмму и расчёты, рискуя, что всё это будет перехвачено. А прямо не говорит, потому что боится…

— Кого? — тут же спросил Морган.

— Не кого, а чего. Шанс невелик, предупреждаю сразу. Но я уже решился. Начну со второго, экваториального аттрактора.

— Почему ты решил, что второй — именно экваториальный?

— Где бы наши красавцы расположили реактор, если бы хотели скрыть факт его существования до поры до времени.

— Подальше от поселений, на отши… А! Вот ты о чём… Ну да, я как-то не подумал. Нет, Сашка. Не получается логичной картины. Если всё так, как ты говоришь, то на экваторе вообще ничего быть не должно. Ты же видел — обычное поселение, горы… Проверяйте настройку «Фобосов», пора им на профилактику.

— Вот ты, — со сдержанным гневом проговорил Волков, — и проверяй «Фобосы». А я займусь вторым аттрактором.

Гладиаторы ели друг друга глазами. Ирочка на всякий случай отодвинула поднос подальше от шарившей по столу руки Моргана.

— Ч-ч-чёрта с два, — прошипел Джеффри. — Пойдём вместе искать то, чего нет. Точно как тогда.

— С той разницей, — невесело усмехнулся Волков, — что на этот раз дело не ограничится сломанной ногой и парой подзатыльников. И «осами» одними тоже, потому что…

Но он не договорил. Вспомнил — рядом Ирочка и она всё слышит.

— Не пущу, — с максимальной твёрдостью, на какую была способна, припечатала Ирина Волкова.

— Вот видишь, Джеф, нас не пускают, — Саша подмигнул Моргану.

— И правильно, — неожиданно согласился Джеф. — Будем скитаться меж островов и ждать поддержки. Людей собирать. Я говорил тебе, что Лаэрт вчера отчебучил?

— Нет, — поглядев с интересом на друга, ответил Саша.

Ирочка заподозрила подвох. Что-то уж очень легко получилось уговорить мужа изменить планы.

— Перенёс зачем-то конференцию планетологов из «Центрума» сюда. Представляешь?

— Ага! — губы Волкова растянулись в широкой улыбке. — Значит, все наши завтра будут здесь! Замечательное прикрытие. Ты понимаешь меня?

— Понимаю, — протянул Морган. Глаза его снова стали похожи на щёлочки.

Ирина внимательно разглядывала то одного, то другого, пытаясь понять истинную подоплёку, но в голову пришло только: «Значит, планетологи и есть те самые люди, которых Саша хочет собрать. Заговорщики. Да и Сашечка всё время называет себя математиком, а планетологом — никогда. Значит, он планетологом стал только чтобы иметь возможность…»

— Ну, раз всё так у нас чудно складывается, пойду я работать, — заявил вдруг Морган. И так странно произнёс слово «работать», что Ирочку снова стали грызть сомнения.

— Ну да, ну да, — поддержал его Волков. — А я тогда разгружу пока «Улисс». Кстати, Ирка, ты же не будешь против, если я похвастаюсь перед обществом нашим пузырьком?

Не сразу сообразив, что имеется в виду бабл, Ира взглянула на мужа недоумённо, потом ответила: «Конечно, я не против», — пытаясь понять, к чему клонит хитроумный капитан. Хотела спросить прямо, но Волков засуетился, стал собираться, приговаривая:

— Ну и хорошо. Нашим интересно будет, особенно дамам. Ручаюсь, некоторые из них комбинезоны прогрызут на локтях от зависти, когда увидят твою спальню. Если бабл — наше будущее, нужно подготовить несчастных учёных к его наступлению.

— Вот-вот, — буркнул Морган. — Подготовить, а то вступят в это будущее с разбегу.

— Пойдём Джеф, — позвал Саша от двери.

— А я? — жалобно пискнула Ирочка.

— Тебе бы выспаться, Ирка, — совсем не шутливым тоном посоветовал ей Волков, приостановившись у выхода.

— Ну уж нет. Я тогда поброжу по станции, осмотрюсь. Не заблужусь?

— Негде здесь заблудиться, — печально проговорил, выходя, Морган.

— Только не попадайся в лапы нашим биологам. На Весте нет живности, поэтому они повсюду подстерегают неосторожных и превращают их в подопытных животных, — всё так же серьёзно предостерёг Волков, вышел и закрыл за собой дверь.

Глава седьмая

С некоторых пор зал заседаний поселения «Центрум» местные шутники стали называть Залом Круглого Стола, а заседавший в этом зале Центральный Комитет Внешнего Сообщества — того же стола рыцарями. Трудно установить достоверно имя автора этой неуклюжей остроты: вряд ли кто-нибудь из действительных членов проявил такое неуважение к органу верховной власти, молодых же учёных подозревать в подобном святотатстве вообще не пристало, поскольку почти все они слыхом не слыхивали о древнем городе Камелоте. Однако факт остаётся фактом — название было придумано неким шутником (имя коего пребудет неизвестным) и оно (название) прижилось. Логично предположить, что количество стульев у мифического средневекового Круглого Стола должно соответствовать (хотя бы приблизительно!) количеству рыцарей, и это может послужить причиной недоумения, поскольку некоторые легенды доводят общее число благородных сидельцев до шестнадцати сотен. Сложно представить пиршественный зал, способный вместить такое изрядное стадо закованных в броню заседателей, поэтому другие легенды снижают рыцарское поголовье до скромного предела — не более ста шестидесяти. Придирчивый историк имеет полное право уточнить даже такую оценку сверху, поэтому сэр Вальтер Скотт, побуждаемый желанием повествовать правдиво, сообщал о шестнадцати благородных сэрах, и уж его-то свидетельства со здравым смыслом не расходятся. Времена меняются, рыцарей не становится от этого больше. Рачительные администраторы сочли нужным снабдить Зал Круглого Стола поселения «Центрум» всего лишь двенадцатью стульями, да и тех зачастую было с избытком.

Зал выглядел пустовато без четверти девять утра четырнадцатого дня первого весеннего марсианского месяца. Расчищенное от стульев место, предназначенное для президента Внешнего Сообщества, являвшегося обычно на заседания в персональном кресле, не было занято. Заместитель главы Сектора Математики и Теоретической Физики, некто Евграфов, действительный, но малоизвестный член Союза Исследователей, чувствовал себя неуютно, и, хоть и сдвинул поначалу свой стул на свободное от президентского кресла место, после, ощутив на себе косые взгляды, убрался правее, поближе к хмурому, не выспавшемуся Лосеву. Евграфову предстояло согласно регламенту вести заседание и это беспокоило его довольно заметно — стопочка листков на столе перед ним подвергалась постоянной нервной ревизии, верхний лист носил на себе следы правок, был исчёркан и даже измят, но впоследствии разглажен, насколько это оказалось возможным. Глава сектора Планетологии, Лосев, на своего соседа слева не смотрел демонстративно — делал вид, что прислушивается к обычной утренней перепалке медика Короткова с квазихимиком Балтазаровым, однако в разговор не встревал.