Избавитель - Василий Головачев

— Погоди минутку, — заторопился Сухов-старший. — Я не вижу никаких следов битвы.

— Весь этот ландшафт — след битвы. Этот мир выглядел иначе. Ваш детеныш знает приемы преобразования пространств и может обойтись без меня. Желаю удачи.

Держатель хрона летучих мышей заколебался дымной струей, стал прозрачным, исчез

— Мне это не нравится, — сказал Такэда. — У меня складывается ощущение, что нас подставили.

— Нет, он высадил нас там, где надо, — буркнул Ростислав. — Просто этот родственник Сокола так воспитан. Надо было поблагодарить его, он рисковал.

— Я успел сказать ему спасибо, — тихо произнес Будимир.

— Молодец, что догадался.

— Отставить необязательные разговоры! — жестко сказал Никита. — Мы так близко подошли к смерти, что стоит дорожить каждым мгновением! Дим, ищи Имеющего Право, может, мы еще успеем его вытащить.

— Не успеем

— Почему?!

— Он здесь… везде…

— Не вижу!

— Он рассыпан… ну, как бы вклеен… или встроен в пространство деформаций. Здесь произошла не обычная битва с применением оружия, а битва математик… или эквивалентных метрик. Вот почему пространство хрона изменилось, превратилось в отображение слабого хаоса…

— Разве есть такой хаос?

— Символически, в математике фракталов. Существуют разные типы хаоса: слабый, детерминированный, связный, плотный, ситуационный… Хотя все виды хаоса обладают одним свойством.

— Каким?

— Свойством непредсказуемости.

— Ясно, можешь дальше не объяснять. Как понять, что Имеющий Право «встроен» в… э-э, в пространство деформаций?

— Я не смогу объяснить адекватно, пап, — извиняющимся тоном отозвался Будимир. — Если только показать… Я сейчас шевельну топологическую сопряженность континуума, а вы смотрите. То, что останется неподвижным и более ярким, и будет элементами тела и сознания Имеющего Право.

Ростислав почувствовал странную дрожь сосудов в голове, и тотчас же лес гор и скал вокруг искривила некая сила, заставила качаться вправо-влево, вверх-вниз, раздуваться и сжиматься. А на фоне этого пространственного «дыхания» замерцали какие-то жилы, дуги, кольца, точки, вершины наиболее высоких пиков, складываясь в сетчато-объемный геометрический узор.

«Фрактальная пыль», — пришло на ум Ростиславу.

Имеющий Право Решать, назначенный Избавителем номер один, действительно был рассыпан в нечто материально-нематериальное, во фрактальную пыль!

— Господи! — изменившимся голосом проговорил Сухов-старший. — Кто же это его… так?!

— Я! — раздался густой шипящий мыслеголос, заставив всех вздрогнуть.

Над лесом остроконечных скал возникло мрачное фиолетово-багровое светящееся облако, похожее на осьминога, вытянулось смерчевидной колонной и с гулким треском, от которого многие скалы потрескались и обрушились, превратилось в фигуру закованного в броню рыцаря на жутком механическом монстре.

— Уицраор! — проговорил Такэда без удивления.

— Вы напрасно повторяете чужие ошибки, — продолжал исполин, приближаясь, с грохотом и хрустом круша горы и скалы. — Это тупик. Избавитель не понял ситуации и был мной фрустрирован. Я не хочу вас уничтожать, но мне придется это сделать, если вы не отдадите мне оператор гипервоздействия.

— Ты имеешь в виду меч Святогора? — вежливо осведомился Такэда.

— Его у меня украл Дуггур, — не обратил внимания на реплику японца Уицраор, — но не смог активировать. Вы тоже не сможете, несмотря на задатки вашего ученика. Отдайте меч, и я вас отпущу.

— А ключи от квартиры, где деньги лежат, тебе не нужны? — поинтересовался Ростислав.

— Деньги? — не понял последний из Великих игв.

— Убирайся подобру-поздорову! — сквозь зубы проговорил Сухов-старший. — Тебе не справиться с нами.

— Вы не понимаете…

— Дим, зови!

Будимир вдруг засиял, как осколок солнца! Людям пришлось отвернуться, так ярок был этот свет. Даже Уицраор вынужден был защитить глаза рукой.

С гулким ударом, поколебавшим скалы, над людьми возник силуэт гигантского сокола. Распахнув крылья, птица поднялась в воздух, устремив на всадника и его «коня» — жругра прозрачно-золотой взгляд.

Вслед за Рамагом среди скал появился огромный волк, почти не уступавший в размерах жругру. Затем один за другим из воздуха проявились Усыня и блистающий, как сросток кристаллов, Инсект.

Уицраор остановил «коня». Гул и грохот стихли. Наступила тишина.

Уицраор оценивающе глянул на противников, на светящуюся фигурку Будимира, дернул жругра за рог и… исчез! Великий игва, прозванный «богом необъяснимого» за непредсказуемость поведения, не решился бросить вызов магам-зооморфам и команде «запасного» Избавителя.

— Ай да мы! — хладнокровно сказал Такэда. — Неужели он нас испугался?

— Он не любит прямых столкновений, — задумчиво произнес Сухов. — Мы с ним уже встречались, и каждый раз он убегал, если предвидел поражение.

— И тем не менее Имеющего Право он угрохал, — проворчал Ростислав, — в пыль превратил.

— Значит, Имеющий Право был близок к реализации замысла. А это, в свою очередь, означает, что хрон, из которого Уицраор строит свой Мост, находится совсем близко. Друзья, — обратился Никита к зооморфам, — у нас последняя просьба: сопроводите нас до Моста. Осталось самое простое — добраться до цели и разбомбить его.

— Вы ошибаетесь, — донесся шелестящий мыслеголос Усыни. — Мост через Суфэтх — сложнейшее инженерно-магическое сооружение, уничтожить его очень нелегко.

— Он пошутил, брат, — отозвался Вольх, хорошо разбиравшийся в психологии людей. — Конечно, уничтожить Мост непросто. Вопрос в другом: хватит ли нам сил, чтобы справиться с армией Уицраора, которая наверняка охраняет Мост, и с самим Мостом как квинтэссенцией самых мощных в Шаданакаре заклинаний?

— У нас есть выбор? — философски поинтересовался Инсект.

— Можно позвать на помощь Святогора, — заикнулся Ростислав.

— Стихия Святогора — земля, он не способен замахнуться на другие стихии, — напомнил Такэда.

— Он может послужить носителем Яросвета, — парировал Ростислав.

— Отличная идея! — воспрянул духом Никита. — Если с нами будет Яросвет, мы справимся с любой армией Веера! А если к нам присоединятся другие маги, члены прошлой Семерки…

— Вряд ли они отзовутся, — остудил пыл друга скептически настроенный Такэда. — Мы уже искали и звали их, но они так и не пожелали встретиться.

— Были заняты важными делами. В крайнем случае обойдемся без них. Не забывайте, в нашу задачу входит еще и стабилизация Веера, что по силам только Соборному Разуму.

— Сначала надо разрушить Мост.

— Согласен. Эх, был бы с нами Седьмой! — Никита махнул рукой, как бы прерывая самого себя. — Ладно, сетовать не время. Мы стоим на Краю Тьмы, осталось сделать еще пару шагов — во Тьму. Кто с нами?

— Я иду, — просто, без колебаний отозвался Волк Волков.

— Мы все идем, — добавил Сокол Соколов.

— Тогда ищите хрон со стройкой и — вперед! Дим, собери нас.

Будимир послушно объединил пси-сферы спутников в одну и присоединился к потоку сил зооморфов.

Прыжок сквозь хронобарьеры, отделявшие пограничные миры Шаданакара от его Кладбища, начался…

Глава 2

Волк Волков оказался прав: армия Уицраора, охранявшая величайшее из творений Веера — Мост через Суфэтх, ждала команду Избавителя на подступах к Мосту и практически не дала людям и зооморфам осмотреться и разработать план действий.

Хрон, из пространства которого Великий игва — «бог необъяснимого» начал строительство тоннеля или Моста к миру Люцифера, выброшенного за пределы Шаданакара Семеркой светлых магов, представлял собой многомерный континуум наподобие фрактальной «губки Менгера», имеющей нулевой и — одновременно — бесконечный объем. Описать то, что увидели земляне, оказавшись в этом диковинном, текучем, постоянно меняющемся мире, было невозможно никакими словами. Изредка они вылавливали из хаоса бесформия знакомые формы, геометрические объекты, образы, сцены, пейзажи, но не успевали определить объемы и размеры картин и сориентироваться — где именно возникают эти картины: вверху, внизу, справа, слева, далеко или близко, в физическом пространстве или в семантическом, виртуальном. Мир, перетекающий в Суфэтх и принимающий его смертельные для всего живого «эманации хаоса», не подчинялся законам земной физики и логики, и даже маги с мощной энергетикой не могли находиться здесь долго и точно определить направление, ведущее к Мосту.

Любое движение группы вызывало негативную реакцию здешнего космоса, и с первых же мгновений появления в хроне зооморфам и Будимиру пришлось защищаться самим и защищать более слабых энергетически спутников. Лишь Ростиславу ценой дикого напряжения всех сил и ухода в состояние «саммай» удалось сохранить целостность восприятия и держаться вместе с сыном Никиты до последнего.