Зеркала Борхеса - Андрей Бондаренко

– Настоящие горы. Просто до них ещё далеко. Когда подъедем ближе, сам убедишься…

Горы постепенно приблизились, став заметно выше. Их цвет – с не аппетитного рыже-бурого – поменялся на благородный тёмно-сиреневый. Чётко обозначились голубые седловины перевалов и угольно-чёрные островерхие пики.

– Придётся попрощаться с ровным асфальтом, – поворачивая руль в сторону, огорчённо вздохнула девушка. – Впереди нас ждёт сплошное классическое бездорожье. Сейчас такое начнётся – словами не описать…

Оно и началось. Ухабистые глинистые просёлки. Длинные перегоны по красно-коричневым зыбучим пескам, где путь обозначали лишь обшарпанные дорожные знаки, стыдливо высовывавшиеся из-за низеньких барханов. Каменистые узкие дороги-тропы, постепенно переходящие в извилистые горные серпантины.

– Кошмар какой-то, – ворчал Алекс. – Ничего не понимаю. Зачем мы, вообще, поехали на машине? Разве нельзя было полететь на вертолёте?

– Нельзя, – подтвердила Аль. – В весенне-летний период (январь в Южном полушарии – самый разгар лета), здесь запрещено летать на вертолётах и самолётах. Забота о животном мире, который в этот период выращивает потомство. Да и обо всей тутошней экологической системе в целом…

Наконец, впереди показались высоченная проволочная изгородь и полосатый шлагбаум, рядом с которым был установлен большой прямоугольный щит, украшенный разноцветной надписью: – «Дамы и господа! Добро пожаловать – в Национальный парк «Алпай»!».

Пожилой усатый охранник, недоверчиво хмуря кустистые брови, долго и пристально изучал предъявленные ему документы. Но не найдя, к чему придраться, был вынужден пропустить машину.

– Ездят тут всякие, – неохотно поднимая шлагбаум, ворчал бдительный сторож. – И документы у всех – закачаешься. Подписанные – чёрт знает кем. Пропуска. Разрешения. Бардак. Так вас всех и растак…

Владелец небольшой туристической гостиницы (он же – директор-распорядитель Национального парка «Алпай»), мужчина худой и желчный, тоже не выказал особой радости от появления нежданных визитёров. Ознакомившись с предъявленной солидной бумагой, он, мрачно высморкавшись в клетчатый носовой платок не первой свежести, заявил:

– Разъезжают тут – всякие и разные. Наглые и самоуверенные. С пропуском, подписанным самим господином Премьер-министром. Отель, тем не менее, закрыт до осени… Где вам оборудовать стационарный лагерь? В полукилометре от гостиницы, на берегу чистейшей речки имеется удобная, совершенно ровная площадка. Вот, там и располагайтесь. Езжайте, блатные нарушители режима. Езжайте. Всех благ…

Джип остановился на обрывистом речном берегу. Путники выбрались из машины.

Вечернее солнышко разливало вокруг ласковое малиновое марево. В реке, увлечённо гоняясь за мошкарой и москитами, бойко плескались упитанные серебристые рыбёшки. На противоположном речном берегу – умиротворённо и нежно – стрекотали задумчивые австралийские цикады.

– Красивая местность, надо признать, – с интересом оглядываясь по сторонам, вздохнул Алекс. – Слегка напоминает предгорья Южных Карпат… Мы же сейчас находимся на склоне горы Богонг?

– Это точно. На её южном склоне.

– А как называется соседняя горушка, слегка напоминающая своими очертаниями… э-э-э, упитанную корову?

– Наблюдательный ты, профессор Пушениг, слов нет, – похвалила Аль. – Именно так и посчитали в начале девятнадцатого века отважные исследователи Хъюм и Ховелл. То есть, решили, что гора слегка напоминает гигантского буйвола. Поэтому и назвали её соответственно – «Баффало».

– Наши дальнейшие действия?

– Обустраиваем лагерь. Ужинаем. Потом разбиваем палатки и ложимся спать. Утром выступаем.

– Палатки? – задумчиво наморщив лоб, переспросил Алекс. – Может, обойдёмся одной?

– Размечтался. Поцелуемся немного, сидя у походного костра, и не более того. Всё остальное – только после свадьбы. Извини, но я девушка принципиальная. То бишь, старомодная и ужасно-строгих правил… Впрочем, если не нравится, то можешь – прямо сейчас – уматывать на все четыре стороны.

– Нравится-нравится. Не кипятись, красавица, пожалуйста… А когда мы дойдём до вершины горы?

– Скорее всего, к послезавтрашнему вечеру…

На следующее утро, плотно позавтракав, помыв посуду, сложив палатки и взвалив на плечи солидные рюкзаки, они выдвинулись на маршрут. Небо было затянуто плотными серыми облаками, температура окружающего воздуха находилась на уровне двадцатиградусной отметки, поэтому шагалось достаточно комфортно.

Примерно через три часа тропа резко устремилась вверх. Вскоре на смену каменным россыпям, поросшим колючими кустами, пришли пышные мхи и разноцветные лишайники. Ещё через полтора километра путешественники оказался в лесу.

– В дремучем и густом лесу, – с трудом восстанавливая дыханье, уточнил Алекс. – Высоченные и толстенные эвкалипты. Полутораметровые развесистые папоротники. Сухие ветки валяются под ногами. И, что характерно, ни единого пенька вокруг. Первозданная и дикая природа…

Высмотрев удобную полянку, он объявил:

– Четырнадцать ноль-ноль. Останавливаемся на полуторачасовой привал. Он же, как легко догадаться, обед.

Когда трапеза уже подходила к концу, Аль, задумчиво прихлёбывая из походной кружки ароматный чай, поинтересовалась:

– Как оно тебе, Пушениг? В плане впечатлений?

– Нормально, – заверил Алекс. – Только всяких животных очень много. Так и шастают вокруг. А я и не знаю толком – кто это такие. То есть, их точных названий-наименований.

– Валлаби, опоссумы, кускусы и вомбаты. А вон – белки-летяги перепрыгивают с ветки на ветку. Ящерицы греются на цветных камушках… Ну, будем завершаться с отдыхом? Пора в дорогу.

Перед закатом лес неожиданно расступился в стороны, и путники вышли на открытое пространство.

– Что это? – заинтересовался Алекс – Ароматное такое…

– Альпийские луга, – пояснила Аль. – То есть, австралийские «альпийские луга». Если, понятное дело, зрить в корень… Сейчас наступило время цветения всяких медоносов… Бабочки? Нет, это не богонги. Альпийская бабочка обыкновенная. Или же, если выражаться строго по-научному, «серебряная хеника».

– А маленькие чёрные точки в небе, прямо над нами?

– Сапсаны…

На границе дремучего эвкалиптового леса и ароматных альпийских лугов, они, установив походные палатки, и заночевали.

Звёздная ночь. Тревожные шорохи. Загадочное уханье филина. Долгие разговоры. Песенка, спетая Аль:

Слепой котёнок, брошенный в бурную реку.Мол, выплывет? Не выплывет? Пусть – покажет себя…Над речной долиной – громко мяукает эхо.Дальняя дорога – наша стезя.

Бабочки-богонги – неудержимо стремятся в небо.Может, пройти их путём?Родниковая вода, жаркие поцелуи, корочка хлеба.Почему бы и нет? Пройдём…

Наступило тихое погожее утро.