По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – сказала Бетаньева. Ее панцирь ослаб настолько, чтобы показать ему сочувствие, окрашивающее ее мысли. – Иногда я тоже не могу поверить в реальность наших действий. Это словно…

– Продолжай, – попросил он.

– Даже не знаю. Мы так много сделали, а шерифы и Тревин нас до сих пор не заметили. Иногда мне кажется: а вдруг они все знают? Знают и ждут, когда мы совершим какой-нибудь по-настоящему дерзкий поступок, – тогда у них будет обоснование, чтобы пожизненно упрятать нас на рудники Падруи. И сделать это открыто, в суде, а не потихоньку под завесой приказа о приостановлении гражданских прав.

– Ты имеешь в виду, сделать из нас показательный пример?

– Да, что-то вроде.

– Если бы они за нами наблюдали, я уверен, мы бы заметили. Мы осторожны, а моей паранойе уже много лет.

Она наклонила свой пивной бокал, чтобы чокнуться с ним.

– Из нас двоих рассудительный – это ты.

– Но ты заставила меня задуматься о том, что же случилось со всеми предыдущими попытками свергнуть Капитана. Такие должны были быть. Но я не помню подобных сведений из уроков истории. Конечно, школу, где я учился, не назвать лучшей на Бьенвенидо…

– Не считая восстания на проспекте Жасмин, я ни о чем таком не слышала. Наверное, Кулен знает; в конце концов, он учился в университете.

– Надо как-нибудь спросить его.

– Спроси.

Бетаньева допила свое пиво одним глотком.

– Еще по пиву?

– Нет. – Она приблизила к нему лицо, не обращая внимания на непослушные пряди волос, которые лезли в глаза. – Давай пошлем в задницу осторожность. Мы побывали здесь на боях, договоренность выполнили. Все нас видели. Если их когда-нибудь спросят шерифы, они подтвердят. Пойдем домой, Слваста. Только ты и я. И я постараюсь убедить тебя, как много ты для меня значишь.

– Звучит заманчиво, – пробормотал он внезапно охрипшим голосом.

Без четверти четыре Слваста и Хавьер прибыли на рынок Уэлфилд, якобы для того, чтобы взять фургоны и отправиться на станцию Плесси, как обычно. Подойдя ближе, они разобрали яростные телепатически вопли, которые раздавались под рядами длинных крыш. У главного восточного входа в рынок стояли три экипажа шерифов. Двоих старших шерифов окружала группа лавочников, пытавшихся перекричать друг друга. Лампы с ялсовым маслом на железных столбах давали слабый свет, позволявший, однако, различить несколько трупов мод-обезьян, лежащих в проходах. Когда Слваста развернул экстравзгляд, он увидел еще десятки мертвых модов, валяющихся в лавках и проходах по всему рынку. На телах не было внешних повреждений. Животные выглядели так, как будто они спали.

– Хвала Джу, вы здесь, – сказал Пабель, выходя поприветствовать их. – Все плохо. Очень плохо.

– Что тут случилось? – спросил Хавьер.

Слваста был впечатлен. Хавьер не просто выглядел озадаченным, он даже умудрился излучать сильное беспокойство и недоумение.

– Это кошмар, – сказал Пабель, испуская ужас в эфир. – Кто-то убил всех модов на рынке.

– Что?!

– Правда. Вчера поздно вечером через рынок пробежала большая группа людей. Они использовали текин, чтобы убить каждого мода, которого обнаружили, ударом в сердце или в мозг. Это… Это просто…

– Скотобойня? – невинно подсказал Слваста.

Хавьер бросил на него сердитый взгляд.

– Наших мод-обезьян тоже убили?

– Да. Простите, сэр. Меня здесь не было в тот момент. Я ничего не мог поделать.

– Ладно. Пойдем и послушаем, что скажут шерифы.

Но заговорить старшим шерифам не давали. Даже Рышард, возглавлявший Гильдию мясников Уэлфилда, никак не мог заставить владельцев лавок замолчать.

– Кому-нибудь из вас недавно угрожали? – выкрикнул один из шерифов.

Никому.

– Убийцы модов что-нибудь протелепали? Какое-нибудь объяснение этому? Назвали причину?

Ничего подобного.

– Кто-нибудь из вас узнал кого-то из них?

Все убийцы были под плотным покровом.

Шерифы, похоже, не знали, что еще сделать или сказать.

– Как нам быть? – спросил Рышарда лавочник по имени Калик.

«Мы пережили кризис с отменой поездов, – во всеуслышание протелепал Рышард. – Не вижу здесь проблемы. Сегодня утром мы просто усерднее поработаем сами, а к вечеру у нас уже будут новые мод-обезьяны, заказанные в стойлах формовщиков».

– А страховка гильдии покроет стоимость новых модов? – потребовал ответа Хавьер.

– Я… э-э… – нервно промямлил Рышард. – Вопрос будет решаться. Полагаю, все претензии будут рассмотрены надлежащим образом.

– Это не ответ! – выкрикнул кто-то.

– Я плачу вам взносы, – сказал Хавьер. – Все мы платим. Зачем это нужно, если не для страховки от таких бедствий?

Рышард бросил на него взгляд, исполненный чистейшей ненависти.

– Давайте просто сохранять спокойствие! Прошу вас. Я тоже потерял мод-обезьян, как и все остальные.

– Тогда дай нам гарантии, что мы получим страховку от гильдии.

– Я сделаю все, что смогу. И я встречусь с главным шерифом и настоятельно призову его сделать все возможное для поимки преступников.

«Настоятельно призвать?» – передразнил его чей-то насмешливый телепатический голос.

– Да! Я буду настаивать. – Рышард озабоченно вздохнул. – А сейчас я еду в Плесси забирать мясо. Я не позволю этому чудовищному преступлению победить меня. И вы тоже держитесь.

– Политик, – громко проворчал Хавьер, когда глава гильдии поспешил к своей лавке.

Несколько приятелей-лавочников услышали его и пробормотали согласие.

Без мод-обезьян всем пришлось выкладываться на полную, чтобы вовремя подготовить заказы. Стали появляться заказчики. Они встревожились при виде валяющихся повсюду трупов мод-животных, но терпеливо ждали, пока их заказы будут выполнены.

Затем стали подходить люди и спрашивать, не хочет ли кто-то нанять их на подмогу. Хавьер взял двоих, пообещав им, что нанимает на неделю. Но сначала он отправил их к Брайану-Энтони, главе недавно созданного профсоюза рынка Уэлфилд, подписать соглашение с организацией. Другие лавочники ворчали, он-де подает плохой пример. Мало кто поступил так же. К середине утра несколько владельцев лавок отправились в соседние стойла формовщиков купить себе новых мод-обезьян. И тут разразилось второе потрясение дня.

– Все нейты стерилизованы? – потрясенно спросил Капитан Филиус. – Все?

Он стоял в оранжерее, располагавшейся в задней части дворца. Помещение напоминало маленький эллинский храм, только промежутки между колоннами архитекторы закрыли листами стекла, которые вверху изгибались и сливались, образуя цельную крышу. По идее, это стекло считалось последним, что произвели корабельные машины, прежде чем вышли из строя. Филиус легенде верил; стекло было древним, но до сих пор оставалось прочнее любого металла, изготовлявшегося сегодня на литейных заводах Бьенвенидо.

– Да, сэр, – ответил Тревин. – Владельцы молчали об этом, конечно. Но, как только просочились первые слухи, мои люди провели тщательное расследование. Гильдия формовщиков ну очень не хотела сотрудничать, но я настоял. В городе не осталось ни одного нейта, который не был бы стерилизован.

– Дерьмо!

Филиус постарался обуздать свой гнев. Он посмотрел через стекло на лужайки, где как раз происходил ежегодный прием в саду. Аристократия Варлана и самые богатые торговцы, все разряженные, попивали чай в ожидании, когда Капитан с семьей выйдут в сад, будут прогуливаться среди них и бормотать слова признательности за поддержку фонда полковых вдов и сирот.

– Как такое могло произойти? Новая болезнь?

– Нет. Это было сделано намеренно. Три ветеринара независимо друг от друга подтвердили злой умысел. Их яичники уничтожили текином.

– Каждого нейта? – недоверчиво переспросил Капитан. – Но их должны быть тысячи.

– Именно так, сэр.

– Дерьмо!

Филиус перестал разглядывать девушек из высшего общества, чьи платья самых разных расцветок демонстрировали ноги во всю длину и ложбинку между грудей в вырезе.