ОЗЕРО ТУМАНОВ - Елена Хаецкая

— Меня зовут Ив де Керморван из Бретани, — отвечал юноша, горделиво поклонившись. — И я намерен присоединиться к королю Англии, ибо англичане поддерживают Жана де Монфора в войне за Бретань, — как и я.

— О! — сказал граф Уорвик. — В таком случае, нам действительно с вами по пути.

Если в тоне графа Уорвика и таилась легкая насмешка, то она пропала втуне: юный рыцарь попросту не уловил ее. Сир Ив учтиво наклонил голову и проговорил:

— Похвально, что вы так вежливы и понимаете знатного человека с полуслова. Я еду навстречу его величеству Эдуарду от самого замка Керморван, который недавно унаследовал после моего отца. Мне сказали, что я принял рыцарские шпоры в тот самый день, когда то же таинство было совершено над принцем Уэльским и несколькими его товарищами, так что в этом совпадении я усмотрел для себя не только великую честь, но и определенный знак.

— Но у вас же никого нет, кроме этого оруженосца! — не удержался граф Уорвик.

— Бретонцы не богаты, — просто ответил сир Ив, — однако я принес королю Эдуарду мою душу и мои руки, умеющие держать оружие; полагаю, этого достаточно!

Слушая эти речи, граф Уорвик только качал головой и не знал, что ему и думать.

Разумеется, в английской армии имелось некоторое количество французских шпионов. Ими, в принципе, при соблюдении некоторых мер предосторожности, пренебрегали — как пренебрегают насморком или незначительным кашлем. Но это, с другой стороны, вовсе не означало, что шпионов не пытались выловить, а поймав такового — отказывались от хорошего допроса с пристрастием (после чего беднягу торжественно вешали).

Мог ли под личиной наивного юного рыцаря скрываться соглядатай короля Филиппа? Маловероятно — но все-таки возможно. В любом случае Уорвик принял решение: не спускать с бретонца глаз, по крайней мере, поначалу.

В отряде графа Уорвика имелись раненые, а пять или шесть лошадей бежали без всадников, из чего сир Ив заключил, что англичане недавно побывали в сражении. Он поинтересовался у графа о цели этого сражения и узнал, что английский король тщетно ищет переправы на другой берег Соммы. Повсюду англичане встречают хорошо укрепленные мосты или охраняемые броды, а в наилучшем месте, где могла бы пройти армия, Пон-Реми, стоит Иоанн Слепец, и миновать его не удалось.

— Во имя Господа Иисуса, никогда не солгавшего, какие печальные вещи вы говорите! — воскликнул сир Ив.

— Хочу предостеречь вас, сир де Керморван, — произнес граф Уорвик, хмуря брови и глядя перед собой. — Дело наше обернулось скверно: обувь у пехотинцев истрепалась, и они ранят босые ноги о камни и сучья, так что едва ли каждый пятый способен резво бежать в атаку или уворачиваться от бегущих коней. Припасы закончились, а урожай еще не созрел. Люди срывают зеленые плоды и поедают их, а потом шумно маются животами. Дороги здесь ухабисты, многие кони пали, так что рыцари едут верхом на крестьянских клячах, которых им удалось добыть во время набегов… Мы прижаты к Сомме, мы в тисках между рекой и вражеской армией, и сражение неизбежно — иначе нам не вырваться. Его величество и желает большой битвы, и опасается ее, потому что в случае поражения мы уже не оправимся. Мы погибнем здесь, в болотах на берегах Соммы. Будь вы моим сыном, сир де Керморван, я немедленно отослал бы вас домой, потому что вы присоединились к нам в наихудшее время.

Сир Ив покраснел.

— Хорош бы я был, сир, если бы решился примкнуть к вам только после того, как вы добились успеха! Нет, я не желаю пользоваться плодами чужой победы, я желаю находиться среди тех, кто вырвет эту победу у госпожи Безнадежности и посрамит ее, во имя Господа.

Тут граф Уорвик окончательно растерялся. Если бретонец — не шпион, то блаженный. Сотни мыслей мгновенно пронеслись у него в голове. Вслух же граф произнес кратко:

— Держитесь меня, сир. Я представлю вас его величеству.

Эдуарду Третьему, королю Англии, было тридцать четыре года — наилучший возраст для правителя. Глядя на него издалека и любуясь его белокурыми волосами, которые даже и сейчас продолжали свиваться в локоны, Ив восхищенно думал: «Вот король!»

Этот человек воистину был король и полководец: он расхаживал между истрепанными шатрами, делая широкие шаги, то и дело останавливал рыцарей или простых солдат и разговаривал с ними, а затем вдруг повернулся и отошел в сторону, встав лицом к Сомме.

Широкая, мутная, окутанная сероватым туманом, река тащила свои воды к морю, и сколько бы ни смотрел на нее король Англии, она не намерена была изменять своему обыкновению. Ни ради Эдуарда, ни ради кого-либо другого.

Эрри, безмолвный и незаметный, стоял поодаль от своего господина с лошадьми — в ожидании, когда ему покажут, где их привязать.

Неожиданно сир Ив повернулся и отыскал его глазами. Эрри поразился тому, как преобразилось лицо сира Ива: оно было озарено светом — в полную противоположность довольно унылому духу, царившему в английском лагере.

— Вон тот красивый сеньор — король Англии, Эрри, — сказал сир Ив. — Теперь ты всегда сможешь говорить другим солдатам или своим детям, что видел короля! Каково тебе это, Эрри?

Оруженосец пожал плечами, но, поскольку сир Ив задал ему вопрос и явно ожидал услышать какой-то ответ, промямлил:

— Я бы сейчас предпочел кусок баранины, мой господин.

Сир Ив негодующе вспыхнул и отвернулся. Однако спустя некоторое время, наедине с собой, вынужден был признать правоту мужлана: кусок баранины сейчас бы явно не повредил, ибо насыщаться одним лишь созерцанием короля было чересчур по-рыцарски даже для сира Ива.

Тем временем Эдуард принял решение. Перейти Сомму выше Абвиля не удастся. Разведка, произведенная графом Уорвиком, ясно это подтвердила, так что даже пытаться не стоит. Следует переменить решение и поискать другую возможность. Ниже по течению, между Абвилем и морем, наверняка существует другой брод. Стоило бы как следует расспросить об этом тех, кто хорошо знаком с местностью.

И король с несколькими знатными сеньорами отправился туда, где под охраной, за оградой из телег, находились захваченные в плен французы.

На рассвете двадцать четвертого августа, накануне дня Людовика Святого, англичане выступили к морю. Большая армия — точнее, то, что от нее осталось, — выстроилась одной длинной колонной и потянулась вдоль берега.

Сир Ив де Керморван находился в авангарде, рядом с графом Уорвиком; обоз громыхал в центре колонны, а король находился на самой опасной позиции, в арьергарде.

Хотя сейчас неприятель не показывался, близость его была несомненной: армия ощущала тревогу подобно тому, как чувствует ее дикое животное, на которое устроена облава.