Научная фантастика. Ренессанс - Дэвид Хартвелл

Я кашлянул так громко, как только мог, и вскоре сердитые голоса стихли, сменившись далеким ревом порогов этановой реки.

Рэнди пробормотала что-то.

— А?

Неужели она хочет предложить очередную передышку?

— А мы не могли бы пожениться? Мы с тобой?

Она впервые заговорила на эту тему. Я вступил с ней в близкие отношения исключительно с целью организовать эту экспедицию и написать о ней статью и никогда, никогда прежде и намеком не давал ей понять, что имею виды на ее руку и состояние. Я был полностью уверен, что она это отлично знает.

— Э, Рэнди. Послушай, я не думаю, что нам стоит заводить речь об этом. Умирающие с голоду поэты, пытающиеся притворяться журналистами, не подходят к тем кругам, где ты вращаешься. А кроме того, — я кивнул в сторону соседней палатки, — после этого у меня нет настроения для подобных разговоров. Почему…

— Потому что ты так не делаешь, — перебила меня Рэнди. Это было необычно; она никогда не перебивала никого, разве что в экстренных случаях, — она была самым молчаливым человеком из всех, кого я знал.

«Хорошо», — подумал я. Наверное, это в своем роде экстренный случай. Я поцеловал ее в лоб и подавил смешок. Какой странной женой для поэта была бы она! Она сидела, борясь с собой, пытаясь облечь какие-то мысли в слова.

— Почему… Потому что мы занимаемся сексом, работаем вместе, ищем приключений, и об этом не страшно вспомнить, мы не ссоримся.

У моих родителей случались, как это обычно бывает, и ссоры, и разногласия, но они очень редко повышали голос. После громкого спора Рэев у Рэнди, видимо, открылись какие-то старые раны. Я обнял ее и утешил, как мог. Но в конце концов любопытство взяло надо мной верх.

— Твои родители ссорились?

— Папа не ходил на вечеринки. Не любил всей этой толчеи. Не любил маминых друзей. Но у него были деньги. — Рэнди взглянула мне в глаза с выражением одновременно гневным и умоляющим. — Ну вот. Она захотела убить его. Наняла кого-то.

Я никогда не слышал ничего подобного, а ведь любое событие из жизни папы Гейлорда Лотати стало бы крупной сенсацией.

— Что?

— Кто-то из маминых знакомых знал кого-то. Но этот парень оказался растяпой. Легкое ранение в грудь. Частный врач. Частный детектив. Все в тайне. Денежная компенсация. Развод по взаимному согласию. Мне было шесть. Я тогда знала лишь, что папа неделю провел в больнице. А потом мама просто не вернулась из путешествия. Приехал грузовик и увез… увез кое-какие вещи. Один из грузчиков играл со мной в мяч. Приехал другой грузовик, и мы переселились в дом поменьше. И больше не было криков, никогда, и маму я тоже больше не видела. Так что теперь ты знаешь. Когда ты обнимаешь меня, я забываю обо всем этом. Я чувствую себя в безопасности, и я хочу всегда чувствовать себя так.

Что полагается отвечать на это в ледяном углеводородном аду? Я просто нежно качал ее, уставившись в стенку палатки, словно надеясь прочесть там ответ.

— Послушай, я люблю тебя, действительно люблю, — наконец сказал я ей. — Но мне нужно найти свои собственные «потому что». Иначе это будет неравный брак. — Я ухмыльнулся. — Мы должны быть скорее похожи на Плутон и Харон[35], чем на Уран и Миранду.

— А кто из нас будет Плутоном, и кто — Хароном? — шаловливо спросила она, глаза ее сверкали сквозь выступившие слезы, и она обняла меня.

Из черной дыры убежать невозможно, и когда я упал на ее горизонт событий[36] и мы слились в одно существо, вопрос о том, кто Плутон, а кто — Харон, для всей вселенной уже ничего не значил. Как и то, слышал ли нас кто-нибудь.

Мы вернулись в реальный мир, к поискам запасного выхода, с опозданием; Кэти и Нихил почти закончили укладывать свой груз, когда мы спустили палатку и вышли. Мы все смотрели друг на друга с некоторым смущением. Нихил положил руку на плечо жене.

— Простите. Просто большое напряжение, все уладится. — Он махнул на камни Миранды, окружающие нас. — Ну что, сделаем новый бросок?

— Есть какие-нибудь соображения насчет того, где искать? — спросил я.

— Выход этана? — предположила Рэнди.

«Да, — подумал я, — эти реки должны куда-то течь». Однако я надеялся, что удастся избежать плавания по ним.

Сэм объявил:

— На другой стороне этой сидерофильной конкреции есть большая пещера.

— Этой чего? — вздрогнула Кэти.

— Этой треклятой трехкилометровой железо-никелевой скалы, на которой ты стоишь, — фыркнул Нихил, прежде чем Сэм успел ответить, потом спохватился и неловко добавил: — Дорогая.

Она коротко кивнула.

Рэнди сделала пару пробных шагов по валуну, скорее, как мне показалось, чтобы унять раздражение, чем сомневаясь в словах Сэма.

— Отверстий здесь нет. Лучше проверить края, — предложила она.

Все согласились.

После пятичасовых поисков стало ясно, что единственный выход лежит по течению этановых рек.

— Вы меня простите, но сейчас я жалею, что не настоял на пути вдоль расселины, — сказал Нихил.

Кэти была поблизости, и я похлопал ее по руке. Она пожала плечами.

Нужно было решать, куда идти — направо или налево, и оставалось только бросить жребий. На каждой стороне от границы зоны приливных сил текла своя этановая река, и обе они исчезали в пещерах. Сэм снова и снова прощупывал стены вокруг этановых озер в конце Дымохода Нихила. Оказалось, что внутреннее озеро, расположенное ближе к Урану, впадало в пещеру длиной пять километров на противоположной стороне Скалы Кэти, как мы назвали центральный утес. Другое тянулось на семь километров, прежде чем достичь достаточно большого отверстия, но это отверстие, по-видимому, вело в направлении расселины. На этот раз никто и не подумал спорить с Нихилом.

Теперь, когда вопрос о маршруте был решен, оставалось придумать, как преодолеть его.

— Все просто, — заявила Кэти. — Сэм протянет через реку веревку, затем мы все заберемся в палатку, и он потащит нас.

— К сожалению, я не могу находиться в среде этана такое продолжительное время, — возразил Сэм. — А вам в любом случае понадобится мой источник энергии, чтобы продолжить путешествие.

— Кэти, — спросила Рэнди, — этан, гм, насколько это плохо?

— Нельзя вдыхать его — он сожжет тебе легкие.

— Внутри костюма давление.

— Но кое-что может просочиться сквозь поры в ткани костюма.

Она была права. Если влага и газы с поверхности кожи могут постепенно просачиваться наружу сквозь поры костюма, то этан, скорее всего, может проникнуть внутрь.

Рэнди кивнула.

— А если заблокировать поры в костюме?

Когда я понял, что она предлагает, у меня вырвалось громкое: «Что?» Мы можем носить эти костюмы потому, что они позволяют коже дышать — пот и газы медленно проникают сквозь набухающую пористую ткань. Если этот процесс прекратить, последствия будут очень неприятными, если не смертельными. Но Кэти Рэй, доктора медицины, казалось, это не беспокоило. Видимо, какое-то короткое время подобное можно было вынести.