Воющие псы одиночества - Александра Маринина

Юра пообещал приехать, но не раньше пяти. Настя снова вывела на экран компьютера данные о нераскрытых убийствах, но уже минут через десять почувствовала, что заломило глаза, и распечатала таблицы. Разложив их на полу, она улеглась на живот, поставив рядом чашку с зеленым чаем и пепельницу.

Что же получается? Таню Шустову убили через два дня после похищения миллионера Татищева, Олю Николаеву - на следующий день после взрыва машины депутата Госдумы Корякина. На теле Тани Шустовой преступник оставил маленькую иконку, на теле Оли - шелковый розовый бантик. Бывают такие совпадения? Бывают. Чего только в жизни не бывает! Особенно если учесть, что между преступлениями прошло больше двух лет. Но если добавить к этому еще один фактор, то вряд ли правомерно говорить о чистом совпадении. Отец Тани - работник милиции, отец Оли - сотрудник Министерства юстиции. Такого уже не бывает, это не может быть случайностью. Теперь вводим в схему рассуждений остальные убийства, в которых фигурируют элементы ритуальности, то есть оставленные на телах жертв сувенирные тарелочки, мотки пряжи со спицами, кулинарные книги и прочее. За день-два до каждого из них в том же месте происходили громкие преступления. Ну, относительно громкие, потому что убийство директора крупнейшего в области градообразующего предприятия - это шум на всю Россию, и побег восьмерых рецидивистов из колонии строгого режима - это тоже не фунт изюму, и взрыв на вещевом рынке в областном центре, а вот, к примеру, убийство главы администрации небольшого района является «громким» только для самого этого района. Но независимо от того, на всю страну гремело преступление или только на область или даже район, всех их объединяет одно: на раскрытие этих преступлений и поимку преступников бросаются все милицейские силы, весь личный состав правоохранительных органов занимается только этим, а все прочие преступления, которые совершаются в эти дни, остаются без должного внимания.

Восемь убийств за два с лишним года. Или не восемь, а семь и одно? Самое первое убийство Тани Шустовой поставим особняком. Что говорила ее мать? Что отец Тани был совершенно раздавлен реакцией коллег на его несчастье: им-де Татищева искать надо, все на ушах стоят, и заниматься раскрытием убийства некому и некогда. Может бывший майор Шустов рассвирепеть до такой степени, что решится мстить? Может. Может он мстить именно таким чудовищным способом? Почему нет? Совершает преступления почти сразу после того, как где-то происходит что-нибудь серьезное, требующее максимального напряжения милицейских сил. И выбирает для этого не просто первых попавшихся потерпевших, а детей сотрудников правоохранительной системы. Таких же, как он сам. Пусть им будет так же больно и горько, когда убийством их детей никто не станет заниматься как положено.

Да нет, чушь, бред! Для этого надо быть абсолютно сумасшедшим. А что, Шустов нормальный? С виду - да, только пьет сильно, а на самом деле кто его знает. Но ведь он пьет… Может ли сильно пьющий человек оказаться таким мобильным, чтобы мгновенно оказываться в любой точке страны, где совершается серьезное преступление, и в считаные часы находить подходящую жертву?

Или он не такой уж пьющий, и все его пьянство - не более чем маскарад? Запах перегара, агрессивность и красное лицо - вот и достаточно, чтобы тебя считали нетрезвым. Невелик фокус.

Нет, все равно бредятина. Нужно как можно скорее выяснить, чем занимаются родители остальных шестерых убитых, и когда окажется, что они не имеют к правоохранительным органам никакого отношения, успокоиться и перестать думать о Шустове…

Коротков явился не в пять, как собирался, а в половине восьмого, но это и понятно: разве замначальника убойного отдела в столице может планировать свое время? К этому времени уже и Чистяков вернулся, и Настя даже успела накормить его ужином, который старательно, пыхтя и отдуваясь, готовила к его приезду. Сама она есть не стала, решила подождать Короткова. Быстро поев вместе с гостем, она принесла на кухню свои таблицы и разложила на столе.

- Только не это! - заорал Юра, увидев огромные распечатки. - Мне, пожалуйста, на словах и на пальцах, как для тупых.

- Хорошо, - согласилась Настя, - давай на пальцах. Только не кричи потом, что я это выдумала. В таблицах вся фактура. Не хочешь смотреть - тогда слушай и верь на слово.

Он внимательно слушал, то и дело крякая и запуская пятерню в редеющую шевелюру.

- И зачем только ты с этой диссертацией связалась, - горестно сказал он, когда Настя закончила рассказывать. - Жили себе спокойно…

- Юрочка, но труп девушки с розовым бантиком все равно нам бы достался, коль Афоне насчет ее звонили. Ты же знаешь, при всех его недостатках, он дружить умеет, и просьба знакомого человека для него равносильна приказу. Он с отцом убитой в одной группе учился, старая дружба для него много значит. Он пойдет к руководству и докажет, что нам необходимо принять участие в раскрытии. Сто раз проверено, забыл, что ли? А без всех остальных трупов, - она ткнула рукой в таблицу, - мы это убийство не раскроем.

- Да мы его и так не раскроем, - все-таки Коротков был неисправимым оптимистом, - серия межрегиональная, ее в главк заберут и нас пристегнут. И что мне теперь со всем этим кошмаром делать прикажешь?

- Афоне доложить надо. Пусть напишет бумагу в главк о том, что выявлена серия и есть подозреваемый, а они уж сами решат.

- Да? Больно ты умная. Я ему доложу, а он мне велит бумагу писать. Я что, Лев Толстой? Мне другой писанины не хватает?

- Ладно, я сама напишу, - кивнула она. - Мне проще, я всю фактуру наизусть помню. Но у меня есть предложение.

- Валяй, - в голосе Короткова была полная безнадежность.

- Ты пока ничего не докладывай, а помоги мне быстренько собрать сведения о родителях потерпевших. Все-таки на сегодняшний день у нас с тобой совпадают в каждом эпизоде по два фактора: на трупе лежит некий предмет, а накануне совершено серьезное преступление. Все жертвы - совершеннолетние, но молодые, но это за совпадение не сойдет, тем более что среди них и девушки, и юноши, и способ убийства всюду разный, так что при желании отмотаться от работы возможность такая есть. Два фактора могут показаться неубедительными. Но если их будет три, в главке точно зашевелятся.

- Мне нравится это «у нас с тобой», - съязвил Юра. - Пока что это только у тебя. А ты хочешь, чтобы это было еще и у меня. Сидишь в отпуске и горя не знаешь. Господи, ну зачем мне все это? За что, Господи?

Он молитвенно воздел глаза к потолку, но не увидел ничего интересного, кроме того, что из трех лампочек одна перегорела.

- Тебе лампочку надо менять, - скучно заявил он.

- А тебе надо подумать, - зло сказала Настя. - Твоему сыну сколько лет?

- Двадцать два.

- А сам ты кто? Дворник дядя Петя? Или сотрудник криминальной милиции? У меня детей нет, я в определенном смысле могу спать спокойно, но если я права и этот тип, Шустов он или кто другой, убивает детей наших сотрудников, то твой парень может оказаться следующим.

- Да ладно, чего ты завелась? - примирительно буркнул Юра. - Устал я, понимаешь? Сил у меня никаких нет. И потом, Николаев не в милиции работает, а в юстиции. Нечего меня стращать на ночь глядя.

Настя принялась собирать со, стола разложенные таблицы. На Короткова она не глядела.

- Если тебе не хочется этим заниматься, я сама пойду к Афоне. Я бы еще сегодня утром с ним поговорила, но не хотела делать это через твою голову, потому что ты, во-первых, мой друг, и, во-вторых, ты официально исполняешь его обязанности, пока он в отпуске. И в-третьих, ты всегда был сыщиком, настоящим сыщиком, а не ментом, случайно оказавшимся в розыске. Рапорт будет готов завтра утром. Так что, идти мне к начальнику?

- Ну ладно, Аська, брось ты, честное слово… - виновато сказал Юра. - Просто я действительно из сил выбился. Наверное, я уже старый для этой работы. И ничего мне не хочется - ни раскрытий, ни задержаний, ни успехов каких-то невероятных. Можешь меня осуждать за это, но я выдохся. Пусть приходят молодые и тащат этот воз, а я больше не могу. Мне уж полтинник вот-вот стукнет.

- А Колобок мог? Он до шестидесяти лет работал. И не ныл, между прочим.

- Да, не ныл. А сколько он в последнее время в госпитале провалялся, ты не считала? Сколько болячек он себе нажил на этой богом проклятой работе?

- Много, - согласилась она. - Но он не женился в твоем возрасте на молодой женщине. Так что не надо мне тут петь трогательные романсы о том, какой ты старый и немощный.

- Злая ты, - вздохнул Юра. - Недобрая.

- Я чудесная, - улыбнулась Настя, - шелковистая и мягкая. Значит, так, солнце мое незаходящее. Давай договоримся. Срок у нас с тобой неделя на все про все. Сегодня у нас девятнадцатое апреля. Я пишу болванку докладной записки, ты ищешь ходы в криминальную милицию по месту совершения убийств, из восьми эпизодов по двум у нас сведения о родителях есть, осталось всего шесть. Не надорвешься.